В различных формах психотерапии разработаны различные категории работы с этими пациентами в эти важные переходные периоды. Интересно то, что некоторые люди преодолевают эти периоды без особых трудностей, причем время перехода насыщенно у них энергичной творческой деятельностью. Другие люди, столкнувшись с теми же требованиями, переживают эти периоды, как время, сплошь пронизанное страданиями и болью. Для них важно выстоять эти периоды: главная забота, стоящая перед ними в этом случае – просто выжить. Различие между этими группами людей состоит, как нам кажется, в том, что люди, которые реагируют на этот стресс и успешно справляются с ним, творчески справляются с ним, располагают богатой репрезентацией или моделью ситуации, в которой они находятся, такой моделью, которая позволяет им различать широкий набор возможностей в выборе собственных действий. Другие люди, напротив, чувствуют, что набор возможных выборов у них ограничен, причем ни один из имеющихся выборов не представляет для них ценности
– они являются как бы участниками игры «прирожденный неудачник». В связи с этим возникает вопрос: «Как получается, что, сталкиваясь с одним и тем же миром, различные люди переживают его столь различным способом?» По нашим представлениям, это различие вытекает, в первую очередь, из различий их моделей. Вопрос тогда можно поставить иначе: «Как получается, что люди, сталкиваясь с многозначным, богатым и сложным миром, приходят к созданию убогой модели мира, причиняющей им страдание?»
Стремясь понять, почему же некоторые люди не перестают причинять себе страдание и боль, важно осознать для себя, что они не испорчены, не больны и не сумасшедшие, на самом деле они выбирают лучшие из осознаваемых ими возможностей, то есть лучшие выборы из тех, что присутствуют в их собственной конкретной модели мира. Другими словами, поведение людей, каким бы странным и причудливым оно ни казалось, на первый взгляд, – становится осмысленным в наших глазах, если его рассматривать в контексте выборов, порождаемых моделями мира этих людей. Трудность не в том, что они делают неверный выбор, а в том, что их выбор ограничен – у них нет богатого четкого образа мира. Всеобъемлющий парадокс человеческого существования заключается в том, что те же процессы, которые помогают нам выжить, расти и изменяться
– обусловливают одновременно возможность создания и сохранения скудной, выхолощенной модели мира. Суть этих процессов заключается в умении манипулировать символами, то есть создавать модели. Таким образом, процессы, позволяющие нам осуществлять самые необычные и поразительные виды человеческой деятельности, совпадают с процессами, блокирующими путь к дальнейшему росту, если мы вдруг по ошибке примем за действительность собственную модель. Важно назвать три общих механизма, обусловливающих это: генерализацию, опущение и искажение.
Генерализация – это процесс, в котором элементы или части модели, принадлежащей тому или иному индивиду, отрываются от исходного опыта, породившего эти модели, и начинают репрезентировать в целом категорию, по отношению к которой данный опыт является всего лишь частным случаем. Способность к обобщению, генерализации играет в нашем взаимодействии с миром важную роль. Полезно, например, основываясь на опыте ожога от прикосновения к горячей плите, придти путем обобщения к правилу, что к горячим плитам прикасаться нельзя. Однако, если мы обобщим этот опыт в утверждении, что плиты опасны, и будем на этом основании избегать комнат, в которых они имеются, мы без всякой к тому необходимости ограничим свою свободу действия в мире.
Предположим, что ребенок, впервые усевшись в кресло-качалку, опрокинул его, резко опрокинувшись на спинку кресла. В результате он, возможно, придет к выводу, что кресла-качалки неустойчивы, и не захочет даже попытаться снова сесть в него. Если в модели мира этого ребенка кресла-качалки не отличаются от кресел и стульев вообще, тогда все стулья подпадают под правило: не откидывайся на спинку кресла (стула)! У другого ребенка, который создал модель, включающую в себя различение кресел-качалок от прочих предметов для сидения, больше возможностей для выбора того или иного поведения. Основываясь на собственном опыте, он вырабатывает новое правило или обобщение, относящееся только к креслам-качалкам: не откидывайся на спинку кресла! – в итоге у него более богатая модель и больше возможностей выбора.
Процесс обобщения может привести, например, того или иного индивида к формулированию такого правила, как «Не выражай открыто собственных чувств!» В контексте концентрационного лагеря это правило может обладать большой ценностью для выживания, так как оно позволяет избегать ситуаций, влекущих за собой возможность наказания. Но, применяя это правило в семье, человек, отказываясь от экспрессивности и в общении, которая в этом случае полезна, ограничивает свои возможности достижения близости. В результате у него может возникнуть чувство одиночества и ненужности, он чувствует, что выбора у него нет, поскольку возможность выражения чувств в его модели не предусмотрена.
Суть сказанного в том, что одно и то же правило, в зависимости от контекста, может быть полезным, или, напротив, вредным, то есть, что верных на все случаи жизни обобщений не существует, и каждая модель должна оцениваться в конкретном контексте ее употребления.
Более того, все это дает нам ключ к пониманию поведения, которое может показаться нам странным или неуместным, то есть мы поймем его, если сможем увидеть поведение человека в контексте его зарождения.
Второй механизм, который может использоваться нами либо для того, чтобы эффективно справляться с жизненными ситуациями, либо для того, чтобы заведомо обрекать себя на поражение, – это опущение.
Опущение – это процесс, позволяющий нам избирательно обращать внимание на одни размерности нашего опыта, исключая рассмотрение других. Возьмем, к примеру, способность людей отсеивать или отфильтровывать множество звуков в комнате, заполненной разговаривающими между собой людьми, и слышать голос конкретного человека. С помощью этого же процесса люди могут блокировать восприятие знаков внимания и заботы от других, значимых для них людей. Например, один человек, убежденный в том, что он не заслуживает внимания других людей, пожаловался нам, что его жена не проявляет к нему никаких знаков внимания и заботы. Побывав у него дома, мы убедились, что жена напротив, относилась к нему с вниманием и заботой и определенным образом, проявляла их. Но так как эти проявления противоречили генерализации, выработанной этим человеком и касающейся его собственной ценности, он в буквальном смысле слова не слышал слов жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
– они являются как бы участниками игры «прирожденный неудачник». В связи с этим возникает вопрос: «Как получается, что, сталкиваясь с одним и тем же миром, различные люди переживают его столь различным способом?» По нашим представлениям, это различие вытекает, в первую очередь, из различий их моделей. Вопрос тогда можно поставить иначе: «Как получается, что люди, сталкиваясь с многозначным, богатым и сложным миром, приходят к созданию убогой модели мира, причиняющей им страдание?»
Стремясь понять, почему же некоторые люди не перестают причинять себе страдание и боль, важно осознать для себя, что они не испорчены, не больны и не сумасшедшие, на самом деле они выбирают лучшие из осознаваемых ими возможностей, то есть лучшие выборы из тех, что присутствуют в их собственной конкретной модели мира. Другими словами, поведение людей, каким бы странным и причудливым оно ни казалось, на первый взгляд, – становится осмысленным в наших глазах, если его рассматривать в контексте выборов, порождаемых моделями мира этих людей. Трудность не в том, что они делают неверный выбор, а в том, что их выбор ограничен – у них нет богатого четкого образа мира. Всеобъемлющий парадокс человеческого существования заключается в том, что те же процессы, которые помогают нам выжить, расти и изменяться
– обусловливают одновременно возможность создания и сохранения скудной, выхолощенной модели мира. Суть этих процессов заключается в умении манипулировать символами, то есть создавать модели. Таким образом, процессы, позволяющие нам осуществлять самые необычные и поразительные виды человеческой деятельности, совпадают с процессами, блокирующими путь к дальнейшему росту, если мы вдруг по ошибке примем за действительность собственную модель. Важно назвать три общих механизма, обусловливающих это: генерализацию, опущение и искажение.
Генерализация – это процесс, в котором элементы или части модели, принадлежащей тому или иному индивиду, отрываются от исходного опыта, породившего эти модели, и начинают репрезентировать в целом категорию, по отношению к которой данный опыт является всего лишь частным случаем. Способность к обобщению, генерализации играет в нашем взаимодействии с миром важную роль. Полезно, например, основываясь на опыте ожога от прикосновения к горячей плите, придти путем обобщения к правилу, что к горячим плитам прикасаться нельзя. Однако, если мы обобщим этот опыт в утверждении, что плиты опасны, и будем на этом основании избегать комнат, в которых они имеются, мы без всякой к тому необходимости ограничим свою свободу действия в мире.
Предположим, что ребенок, впервые усевшись в кресло-качалку, опрокинул его, резко опрокинувшись на спинку кресла. В результате он, возможно, придет к выводу, что кресла-качалки неустойчивы, и не захочет даже попытаться снова сесть в него. Если в модели мира этого ребенка кресла-качалки не отличаются от кресел и стульев вообще, тогда все стулья подпадают под правило: не откидывайся на спинку кресла (стула)! У другого ребенка, который создал модель, включающую в себя различение кресел-качалок от прочих предметов для сидения, больше возможностей для выбора того или иного поведения. Основываясь на собственном опыте, он вырабатывает новое правило или обобщение, относящееся только к креслам-качалкам: не откидывайся на спинку кресла! – в итоге у него более богатая модель и больше возможностей выбора.
Процесс обобщения может привести, например, того или иного индивида к формулированию такого правила, как «Не выражай открыто собственных чувств!» В контексте концентрационного лагеря это правило может обладать большой ценностью для выживания, так как оно позволяет избегать ситуаций, влекущих за собой возможность наказания. Но, применяя это правило в семье, человек, отказываясь от экспрессивности и в общении, которая в этом случае полезна, ограничивает свои возможности достижения близости. В результате у него может возникнуть чувство одиночества и ненужности, он чувствует, что выбора у него нет, поскольку возможность выражения чувств в его модели не предусмотрена.
Суть сказанного в том, что одно и то же правило, в зависимости от контекста, может быть полезным, или, напротив, вредным, то есть, что верных на все случаи жизни обобщений не существует, и каждая модель должна оцениваться в конкретном контексте ее употребления.
Более того, все это дает нам ключ к пониманию поведения, которое может показаться нам странным или неуместным, то есть мы поймем его, если сможем увидеть поведение человека в контексте его зарождения.
Второй механизм, который может использоваться нами либо для того, чтобы эффективно справляться с жизненными ситуациями, либо для того, чтобы заведомо обрекать себя на поражение, – это опущение.
Опущение – это процесс, позволяющий нам избирательно обращать внимание на одни размерности нашего опыта, исключая рассмотрение других. Возьмем, к примеру, способность людей отсеивать или отфильтровывать множество звуков в комнате, заполненной разговаривающими между собой людьми, и слышать голос конкретного человека. С помощью этого же процесса люди могут блокировать восприятие знаков внимания и заботы от других, значимых для них людей. Например, один человек, убежденный в том, что он не заслуживает внимания других людей, пожаловался нам, что его жена не проявляет к нему никаких знаков внимания и заботы. Побывав у него дома, мы убедились, что жена напротив, относилась к нему с вниманием и заботой и определенным образом, проявляла их. Но так как эти проявления противоречили генерализации, выработанной этим человеком и касающейся его собственной ценности, он в буквальном смысле слова не слышал слов жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126