– Вон там, господин полковник, командный пункт полка. – Солдат указал на молодой лесок невдалеке от нас.
Абрагам уже ждал меня, Брейтгаупт дал ему знать о моем прибытии. Мы не виделись с начала войны. Здороваясь с ним, я заметил, что он мало изменился. Но может, мне показалось, что он холодно со мной здоровается?
– Так-то, Адам, а я уж считал, что адъютант армии забыл своих старых товарищей.
– Но ведь вы знаете, что у нас творилось последние недели. Только сегодня, перед началом наступления, стало потише. И я тотчас же воспользовался этой возможностью, чтобы посетить моих старых друзей.
– Да ведь я пошутил, дорогой мой, – ответил Абрагам. – Я же очень рад, что мы наконец увиделись. Вот было бы славно, если бы у нас здесь нашлась хоть одна бутылочка из тех многих, которые мы с вами опорожнили в Трире. Но ведь в этой выжженной степи не хватает даже питьевой воды.
Мы отправились сквозь редкий лесок по направлению к Дону. Не видно было ни одного солдата. Только указатели свидетельствовали, что здесь на исходных рубежах разместились десятки частей. Провода висели на ветках деревьев, минометы были замаскированы в кустарнике. Выйдя из лесу, мы наткнулись на небольшой деревянный щит, укрепленный на дереве. Надпись на нем гласила: «Наблюдательный пункт командира полка». Стрелка указывала дорогу к Дону, и мы зашагали вдоль глубокого оврага.
– Он спускается прямо к реке, – объяснил Абрагам. – Это одна из лощин, возникших в результате эрозии, так называемая балка.
– Я слышал об этом. Но сегодня вижу впервые, как выглядит подобный овраг. Удивительно, какую работу проделала вода. Тут, наверно, можно разместить целую роту.
– Даже больше. В этой балке нашлось место по меньшей мере для двух рот. С полдесятка таких оврагов есть только на моем участке.
В густом кустарнике спрятался наблюдательный пункт. Дальше почва круто обрывалась у Дона, в его темных волнах отражалось вечернее солнце. Я взглянул на другой берег, там лежала степь. За нею где-то далеко находится большой город на Волге. Через стереотрубу я попытался рассмотреть расположение противника.
– Есть ли там вообще русские? – спросил я Абрагама.
– Разумеется, но они так хорошо замаскировались, что почти ничего нельзя заметить. Днем на берегу вовсе нет никакого движения. Между тем там есть пулеметные гнезда. Мы пытались соблазнить их удобными мишенями, но они и ухом не ведут – ни одного выстрела не раздалось с той стороны, даже ночью, когда у противника наблюдается некоторое оживление. Кое-какие пулеметные гнезда мы засекли. Посмотрите в стереотрубу: видите в перекрестье пулеметное гнездо?
Мне понадобилось по меньшей мере десять секунд, прежде чем я распознал пулеметное гнездо. Когда я снова повернулся к Абрагаму, мне показалось, что выражение его лица изменилось. Исчезла ироническая складка у рта. Губы были крепко сжаты. Глаза смотрели на меня серьезно, почти в упор.
– Если наши тяжелые орудия не подавят полностью позиции противника, переправа через реку обойдется нам очень дорого. Мы во всех подробностях договорились о координации действий артиллерии, минометов и саперов. Тем не менее многое осталось невыясненным.
– Я выдвинул бы противопехотные орудия как можно дальше вперед, чтобы можно было при появлении противника стрелять прямой наводкой.
– Так и сделано, в чем вы можете сами убедиться. Но меня интересует кое-что другое, – добавил командир полка. – Как обстоит дело с пополнением, которое, безусловно, понадобится после предстоящих боев?
– Вот это как раз неясно. Вновь призванные рекруты будут обучены лишь в декабре. Нам приходится надеяться на лучшее.
Наступил вечер. Собственно, уже было самое время отправиться в обратный путь. Но Абрагам хотел мне еще показать артиллерийские позиции. Следовало признать, что полк подошел к делу серьезно. Орудия были хорошо замаскированы, перед ними открывалось широкое, свободное поле обстрела. Траншеи для прислуги, боеприпасы, размещение передков – все было сделано в строгом соответствии с боевым уставом. Абрагам сказал мне, что солдаты заметно устали и издерганы. Порой ворчат. Но какой же пехотинец время от времени не дает таким способом выход своему настроению?
– Ну а как здоровье, Абрагам?
– Неважно. Полковой врач хотел меня на несколько дней упрятать в госпиталь. Разумеется, я отказался. На что же это будет похоже, если командир бросит свой полк на произвол судьбы перед началом наступления?
– Чем же, собственно, вы больны?
– Нервы не в порядке, врач хочет меня направить к специалисту. Я почти совсем не сплю. Поэтому днем чувствую себя разбитым. Но сейчас мы должны прежде всего переправиться через Дон.
– Дайте мне тотчас же знать, если почувствуете себя хуже. Если вы свалитесь, вы никому не будете нужны – ни себе, ни войскам. Итак, ни пуха ни пера вам завтра!
Было уже довольно поздно, когда я отправился в обратный путь.
– Доберемся мы засветло до нашего командного пункта? – спросил я шофера.
– Не думаю, господин полковник. Солнце уже село, а ночь здесь наступает сразу.
– Хоть бы мы успели до ночи выехать на тыловое шоссе. Надо проехать западнее этой деревни, – показал я на карте, лежавшей у меня на коленях.
Снова нас окутало облако пыли. Теперь стало еще хуже видно, чем днем на пути в дивизию. К тому же мы теперь двигались против течения, навстречу направлявшимся к передовой грузовикам, полевым кухням, конному транспорту. Вынужденные то и дело останавливаться, мы еле ползли, и я погрузился в глубокое раздумье.
Шофер вернул меня к действительности:
– Господин полковник, кажется, мы заблудились. Нам давно пора выехать на шоссе.
Что за чертовщина! Стрелки на светящемся циферблате моих наручных часов показывали половину девятого. Уже стемнело. Встречное движение прекратилось, а я этого даже не заметил. Я приказал остановиться. Мы находились на дороге, покрытой степной травой. В штаб полка мы ехали по другой дороге. Стало быть, мы заблудились и попали на глухую дорогу. Пришлось повернуть. Через пять минут мы оказались на перекрестке. С помощью карманного фонарика я пытался разыскать след нашей машины. Но тщетно: следы машин виднелись повсюду. Вдруг неподалеку от нас взвились в воздух белые сигнальные ракеты. Пользуясь компасом, я установил, что ракеты к востоку от нас. Следовательно, там линия фронта, и мы очутились на дороге, которая идет вдоль Дона. Я приказал водителю ехать в северном направлении, надеясь таким образом снова выйти на шоссе Вдали блеснул огонь, мы двинулись ему навстречу. То были фары легковой машины, которая попала в аварию. У машины стояли двое солдат из отдела снабжения 76-й пехотной дивизии. Они подтвердили, что теперь мы едем правильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125