«Чего хочешь?»
- Увидеть живого волка.
- Ну я же тебе уже сказал: волков нет.
- Есть. У нас есть. По ящику следы показывали.
- Точно, уж месяц, чай, болтают, особенно по федеральному, - встряла жена, которая, натренированная мультиэкранным телевизором, ухитрялась видеть и слышать все происходящее в зале.
Губернатор задумался.
- Действительно, как жизнь изменилась. В детстве бабушка сказки читала, а в воскресенье - в зоопарк, вот тебе Волчище Серый Хвостище, вот тебе Лиса Рыжая Краса, вот тебе Зайчик-Побегайчик. Да что в детстве! Еще лет тридцать назад охоты организовывали, высокое начальство любило волчьи шкуры трофеями привозить. Куда все делось? Всех же не могли перебить, это не туры, которые в Пуще водились, та хоть и глухая была в стародавние времена, но размером ограниченная. А тут страна необъятная, должны же быть потаенные места, так нет, извелись. То ли вправду природу испоганили так, что только человек и может приспособиться, да еще крысы с тараканами.
Но если волки действительно появились, если это не обычное журналистское вранье ради красного словца да от неразумения, то надо что-то предпринять.
На следующий день, одно к одному, позвонил старый друг, еще по молодым делам, теперь Большой Человек в столице.
- Привет, начальник. Жив, курилка? А я к тебе, с инспекцией. Не бери в голову, плановое мероприятие, должны же мы держать руку на пульсе регионов, - хохотнул Большой Человек. - Завтра мои ребятки прилетят, утряси с ними программу, ну там дивизия, университет, завод, вызови районных начальников, я им для профилактики холку намылю. И что-нибудь для души, ты это умеешь, а вкусы мои не изменились, ты их хорошо знаешь, вот только силы уже не те. Да, кстати, у вас там, говорят, волки объявились. Тряхнем стариной, поохотимся?! Убивать, конечно, нельзя, такой треск поднимется, что мало не покажется, но так, загоним. Ну, бывай, через неделю буду.
- А что? - подумал Губернатор. - Это мысль. В конце коридора поставим сети, словим серого, здесь пару дней его подемонстрируем, а потом в столицу отправим вместе с Большим Человеком, красивый подарок, это можно неплохо обыграть и у нас, и в столице, на своем же удовольствии паблисити сделаем.
И завертелась машина. Нашли старых егерей, которые еще помнили, как это делается. Подняли в воздух пяток вертолетов и на третий день засекли волка, а дальше уж посменно пасли, не выпуская из виду. Изготовили флажки и крепкую сеть, которая танк выдержит, не то что волка. За день до охоты обложили кругом лес, где был волк, и замерли в ожидании.
* * *
Он чувствовал, что сегодня достигнет наконец цели. Он находился в центре Ее Территории, ее запах наполнял все вокруг и перебивал для него даже запах свежего следа зайца, мелькнувшего пушистым белым ядром на краю леса. И хотя Волк не ел уже три дня, он ни на секунду не замедлил свой бег и лишь, скосив глаза, проводил зайца взглядом, запоминая окрестности - я еще вернусь, потом, мы еще вернемся.
Он уже несколько раз пересекал Ее следы, совсем свежие, потому что две ночи назад прошел легкий снег, открывший новую страницу в летописи леса. Он с удивлением и радостью смотрел на эти следы, точно такие же, как у него, разве что чуть-чуть поменьше, и когда он бежал рядом с ними, получалось, что их две параллельных цепочки следов - это следы Стаи.
Наверно, он совсем потерял голову, как и тогда, когда загонял оленя для раненой Матери. Это волнующий запах выветрил из его головы все затверженные в детстве и годами выверенные правила охоты, весь набор знаков и уловок, которые обеспечивали ему безопасность и очерчивали границы разумного риска. Все говорило о явно излишнем для этой глухомани присутствии двуногих: недавние следы их снегоходной тарахтелки, широкие полозья которой позволяли им, не проваливаясь, нестись даже по свежевыпавшему снегу; черное пятно могилы огня, самого страшного врага, от которого можно спастись только бегством, посреди утоптанной полянки с разбросанными вокруг взрезанными банками, противно звенящими при соударении, с остатками какой-то аморфной массы, которую двуногие называют почему-то сладостным словом - мясо. Несколько раз над ним пролетала громадная металлическая стрекоза двуногих, то зависая в вышине над лесом, то опускаясь почти к самым деревьям, раскачивая верхушки елей и вздымая в воздух осевший на еловых лапах снег, который потом еще долго после исчезновения стрекозы кружился в воздухе, медленно опадая на землю. Волк давно не боялся этих стрекоз, они только шумели и не мешали ему охотиться, а если и прятался от них, то только инстинктивно, потому что не любил пустой без признаков привычного страха взгляд их огромных круглых глаз. В своем беге он пересекал глубокие продольные следы от уродливых дурно пахнущих существ с четырьмя маленькими суетливо мелькающими лапами, в которых передвигались ленивые двуногие. Они резво бегали летом по широким тропам двуногих, которые те почему-то покрывали не приятно пружинящими при беге дерном или хвойными иглами, а жесткой черной землей с тяжелым духом. Зимой же они ползали еле-еле, медленнее барсука, натужно ревели при подъеме на любую горку или ложились на брюхо в глубокий снег и надсадно кашляли прежде, чем надолго умолкнуть. Поэтому зимой двуногие не появлялись в лесах или полях вдалеке от их лежбищ, не мешая Волку полновластно править на своей Территории. Сегодня же на всех тропах двуногих стояла вонь, особенно чувствительная в морозном воздухе и сбивавшая его со следа, вонь, которая раньше заставила бы его развернуться и уйти охотиться в предгорья, что он делал каждое лето.
Волк ничего не замечал и продолжал бежать по следу сородича. След был совсем свежий, он понял это по невыцветшей желтой отметине на снегу, но какой-то странный. «Так не охотятся. Она или совсем неопытна или чего-то боится. Кого может бояться Волк на своей Территории? Наверно, меня. Не бойся меня, - посылал он Ей импульсы вдогонку. - Мы одной Стаи. Мы будем одной Стаей».
Он настиг ее ближе к вечеру, когда солнце коснулось вершин елей. Она, легко узнаваемая, как фея из снов, и прекрасная, как единственная возлюбленная, натужными прыжками передвигалась по лесной просеке, глубоко проваливаясь в свежий наст. «Не спеши, подожди меня, я буду торить тебе путь, чтобы ты не ранила свои лапы». Волк из последних сил рванулся вперед, лишь краем глаза отмечая странные, цвета крови, лоскуты, кувыркающиеся в воздухе вдоль просеки. В его голове столкнулись первобытный Закон и смутные предостережения Матери и опали под напором голоса крови.
Лоскуты, разлетясь в стороны, оборвались посреди небольшой поляны, на которую вылетели волки. Волчица, не обращая внимания на преследователя, не похожего ни на одного из обитателей ее Территории, замедлила шаг, настороженно осматривая поляну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
- Увидеть живого волка.
- Ну я же тебе уже сказал: волков нет.
- Есть. У нас есть. По ящику следы показывали.
- Точно, уж месяц, чай, болтают, особенно по федеральному, - встряла жена, которая, натренированная мультиэкранным телевизором, ухитрялась видеть и слышать все происходящее в зале.
Губернатор задумался.
- Действительно, как жизнь изменилась. В детстве бабушка сказки читала, а в воскресенье - в зоопарк, вот тебе Волчище Серый Хвостище, вот тебе Лиса Рыжая Краса, вот тебе Зайчик-Побегайчик. Да что в детстве! Еще лет тридцать назад охоты организовывали, высокое начальство любило волчьи шкуры трофеями привозить. Куда все делось? Всех же не могли перебить, это не туры, которые в Пуще водились, та хоть и глухая была в стародавние времена, но размером ограниченная. А тут страна необъятная, должны же быть потаенные места, так нет, извелись. То ли вправду природу испоганили так, что только человек и может приспособиться, да еще крысы с тараканами.
Но если волки действительно появились, если это не обычное журналистское вранье ради красного словца да от неразумения, то надо что-то предпринять.
На следующий день, одно к одному, позвонил старый друг, еще по молодым делам, теперь Большой Человек в столице.
- Привет, начальник. Жив, курилка? А я к тебе, с инспекцией. Не бери в голову, плановое мероприятие, должны же мы держать руку на пульсе регионов, - хохотнул Большой Человек. - Завтра мои ребятки прилетят, утряси с ними программу, ну там дивизия, университет, завод, вызови районных начальников, я им для профилактики холку намылю. И что-нибудь для души, ты это умеешь, а вкусы мои не изменились, ты их хорошо знаешь, вот только силы уже не те. Да, кстати, у вас там, говорят, волки объявились. Тряхнем стариной, поохотимся?! Убивать, конечно, нельзя, такой треск поднимется, что мало не покажется, но так, загоним. Ну, бывай, через неделю буду.
- А что? - подумал Губернатор. - Это мысль. В конце коридора поставим сети, словим серого, здесь пару дней его подемонстрируем, а потом в столицу отправим вместе с Большим Человеком, красивый подарок, это можно неплохо обыграть и у нас, и в столице, на своем же удовольствии паблисити сделаем.
И завертелась машина. Нашли старых егерей, которые еще помнили, как это делается. Подняли в воздух пяток вертолетов и на третий день засекли волка, а дальше уж посменно пасли, не выпуская из виду. Изготовили флажки и крепкую сеть, которая танк выдержит, не то что волка. За день до охоты обложили кругом лес, где был волк, и замерли в ожидании.
* * *
Он чувствовал, что сегодня достигнет наконец цели. Он находился в центре Ее Территории, ее запах наполнял все вокруг и перебивал для него даже запах свежего следа зайца, мелькнувшего пушистым белым ядром на краю леса. И хотя Волк не ел уже три дня, он ни на секунду не замедлил свой бег и лишь, скосив глаза, проводил зайца взглядом, запоминая окрестности - я еще вернусь, потом, мы еще вернемся.
Он уже несколько раз пересекал Ее следы, совсем свежие, потому что две ночи назад прошел легкий снег, открывший новую страницу в летописи леса. Он с удивлением и радостью смотрел на эти следы, точно такие же, как у него, разве что чуть-чуть поменьше, и когда он бежал рядом с ними, получалось, что их две параллельных цепочки следов - это следы Стаи.
Наверно, он совсем потерял голову, как и тогда, когда загонял оленя для раненой Матери. Это волнующий запах выветрил из его головы все затверженные в детстве и годами выверенные правила охоты, весь набор знаков и уловок, которые обеспечивали ему безопасность и очерчивали границы разумного риска. Все говорило о явно излишнем для этой глухомани присутствии двуногих: недавние следы их снегоходной тарахтелки, широкие полозья которой позволяли им, не проваливаясь, нестись даже по свежевыпавшему снегу; черное пятно могилы огня, самого страшного врага, от которого можно спастись только бегством, посреди утоптанной полянки с разбросанными вокруг взрезанными банками, противно звенящими при соударении, с остатками какой-то аморфной массы, которую двуногие называют почему-то сладостным словом - мясо. Несколько раз над ним пролетала громадная металлическая стрекоза двуногих, то зависая в вышине над лесом, то опускаясь почти к самым деревьям, раскачивая верхушки елей и вздымая в воздух осевший на еловых лапах снег, который потом еще долго после исчезновения стрекозы кружился в воздухе, медленно опадая на землю. Волк давно не боялся этих стрекоз, они только шумели и не мешали ему охотиться, а если и прятался от них, то только инстинктивно, потому что не любил пустой без признаков привычного страха взгляд их огромных круглых глаз. В своем беге он пересекал глубокие продольные следы от уродливых дурно пахнущих существ с четырьмя маленькими суетливо мелькающими лапами, в которых передвигались ленивые двуногие. Они резво бегали летом по широким тропам двуногих, которые те почему-то покрывали не приятно пружинящими при беге дерном или хвойными иглами, а жесткой черной землей с тяжелым духом. Зимой же они ползали еле-еле, медленнее барсука, натужно ревели при подъеме на любую горку или ложились на брюхо в глубокий снег и надсадно кашляли прежде, чем надолго умолкнуть. Поэтому зимой двуногие не появлялись в лесах или полях вдалеке от их лежбищ, не мешая Волку полновластно править на своей Территории. Сегодня же на всех тропах двуногих стояла вонь, особенно чувствительная в морозном воздухе и сбивавшая его со следа, вонь, которая раньше заставила бы его развернуться и уйти охотиться в предгорья, что он делал каждое лето.
Волк ничего не замечал и продолжал бежать по следу сородича. След был совсем свежий, он понял это по невыцветшей желтой отметине на снегу, но какой-то странный. «Так не охотятся. Она или совсем неопытна или чего-то боится. Кого может бояться Волк на своей Территории? Наверно, меня. Не бойся меня, - посылал он Ей импульсы вдогонку. - Мы одной Стаи. Мы будем одной Стаей».
Он настиг ее ближе к вечеру, когда солнце коснулось вершин елей. Она, легко узнаваемая, как фея из снов, и прекрасная, как единственная возлюбленная, натужными прыжками передвигалась по лесной просеке, глубоко проваливаясь в свежий наст. «Не спеши, подожди меня, я буду торить тебе путь, чтобы ты не ранила свои лапы». Волк из последних сил рванулся вперед, лишь краем глаза отмечая странные, цвета крови, лоскуты, кувыркающиеся в воздухе вдоль просеки. В его голове столкнулись первобытный Закон и смутные предостережения Матери и опали под напором голоса крови.
Лоскуты, разлетясь в стороны, оборвались посреди небольшой поляны, на которую вылетели волки. Волчица, не обращая внимания на преследователя, не похожего ни на одного из обитателей ее Территории, замедлила шаг, настороженно осматривая поляну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53