Несчастный, этим ты собственноручно подписал свой смертный приговор, готовь же камни для своей могилы!
При этих словах Мориц гордо поднял опущенную голову.
— Ты думаешь? — спросил он. — Ну, нет, еще посмотрим…
— Тщеславное дитя! — с горечью усмехнулся гебр. — Напрасно будешь истощать ты свои усилия… Лишь я один в состоянии вывести тебя отсюда, но я хочу лучше умереть здесь, чем дозволить тебе выйти из лабиринта и разгласить многовековую тайну, которую ты узнал на горе себе… Довольно!.. Готовься умереть!.. Ни ты, ни я никогда не должны увидеть солнечный свет!
Старый маг опустился на пол возле стены и, закрыв голову своим длинным одеянием, погрузился в мрачное безмолвие.
ГЛАВА XV. В святилище
Несколько минут тяжелое молчание царствовало в галерее. Машинально устремив взгляд на своего верного слугу, Мориц обдумывал, что теперь им предпринять. Что гебр никогда не откроет добровольно свою тайну — в этом молодой археолог, хорошо изучивший его характер, не сомневался. Обращаться к его чувствам было также бесполезно — это значило ожидать жалости от камня. Оставалось одно — самому проложить себе дорогу к выходу. И Мориц решился избрать это средство…
— Нечего делать, мой добрый Аристомен, — обратился он к слуге, — нам надо самим выбираться из этой ловушки, в которую мы попали, благодаря моей неосторожности. Идем же, не теряя времени, отыскивать выход…
— Сию минуту, господин, с удовольствием, — отвечал Гаргариди, ревизовавший в это время содержимое своей корзины. — Но перед отправлением, я думаю, нам надо подумать о провизии…
— Да, провизия… Вы человек предусмотрительный, Гаргариди; хорошо, что вы предвидели возможность задержки и запаслись съестными припасами… Наше положение таково, что каждый кусок хлеба нам теперь дорог…
— Конечно, — подтвердил Аристомен, — но… видите ли, господин… этот старый упрямец!.. Конечно, его бы следовало наказать… Однако, раз мы спасаемся на одном плоту, надобно по-братски разделиться, не правда ли?
— У вас хорошее сердце, Аристомен, — сказал тронутый Мориц. — Без сомнения, надо отделить часть провизии и нашему несчастному товарищу. Посмотрим, что у вас там есть?
— Наиболее существенную часть, — сказал Гаргариди, — мы, к сожалению, уже съели. Одна из бутылок разбилась при моем падении, другая остается. Кроме того, у нас есть хлеб, сосиски и бисквиты.
— Ну, так отделим часть старику — и в дорогу! — сказал Мориц. — Медлить нечего.
— Третья часть, ни более ни менее, — сказал Гаргариди, с математической точностью разделяя провизию. — Вот, гебр, — прибавил он, положив припасы на пол около мага, — как поступают фаранги. Ты хочешь, чтобы мы умерли с голоду, а мы делимся с тобою последним куском. Может быть, через несколько часов ты оценишь наше великодушие. Засим — покойной тебе ночи!..
Грек оставил мага, по-прежнему неподвижно сидевшего у стены, и с драгоценной корзиной в руках бросился догонять удалявшегося Морица. Молодой археолог быстро шел вперед вдоль длинной галереи, время от времени вынимая буссоль и определяя направление своего пути. Однако и буссоль на этот раз помогла мало. Исследователи встретили на своем пути такую массу разветвлений и перекрестных галерей, что окончательно запутались в их переходах. Самое худшее было то, что все галереи, как показал тщательный осмотр, совершенно походили друг на друга, и ни одна из них не представляла каких-либо отличительных признаков. Вследствие этого путники блуждали все в одном и том же месте, не продвигаясь далее…
Проблуждав таким образом несколько часов, наши герои вышли наконец в довольно обширную комнату, служившую перекрестным пунктом для нескольких коридоров, и остановились здесь, чтобы, как говорится, перевести дух. Гаргариди, по обыкновению, принялся копаться в своей корзине, а Мориц начал ломать себе голову, какое бы средство употребить, чтобы выйти из проклятого лабиринта. Вдруг взгляд его упал на лежавший в корзине остроконечный нож, с которым Гаргариди никогда не расставался.
— Вот что может заменить нам нить Ариадны — радостно вскричал он. — С помощью моей буссоли и это го ножа, надеюсь, мы сумеем разобраться!
— Как так, господин?
— Очень просто: буссоль будет указывать нам направление пути, а вашим ножом мы время от времени будем делать зарубки или ставить цифры, которые не только дадут нам возможность измерять пройденное расстояние, но и не позволят плутать по одним и тем же галереям.
— Дело! — одобрил Гаргариди.
Они двинулись дальше и после нескольких попыток в самом деле начали продвигаться вперед. Мориц концом ножа вырезал на стенах перекрестков цифры: один, два, три, четыре, пять, шесть…, буссоль же убеждала его, что на этот раз они не вертятся кругом, а непрерывно двигаются прямо на запад.
— Мужайтесь, Гаргариди! — ободрял он своего слугу, который едва тащил ноги от усталости. — Я убежден, что теперь мы на верной дороге.
— Все это прекрасно, — жалобно отозвался Аристомен, энтузиазм которого значительно остыл, — но в ожидании успеха не съесть ли чего-нибудь по кусочку? Я решительно падаю от изнеможения.
— Я не откажусь, — заметил Мориц. — Но надо быть бережливым…
— О, пару бисквитов и глоток вина — вот все, что мы себе можем позволить, — сказал Гаргариди, вынимая провизию из корзины. — Эге, вот я и доволен! — продолжал он через минуту, значительно повеселев. — Мужайтесь, господин!.. Вспомните пример, который завещал последующим поколениям мой знаменитый предок!..
— Какой пример? — рассеянно спросил Мориц, занятый внимательным осмотром одного места стены.
— Господин, не может быть, чтобы вы забыли, как герой Мессении вышел из пропасти, куда его бросили спартанцы, при помощи лисицы.
— Ага, помню, помню… — смеясь сказал Мориц. — Быть может, и нам боги пошлют подобную же помощь. В ожидании же этой помощи я уже сделал одно маленькое открытие.
— Какое? Где, господин? — с живостью спросил Гаргариди.
— Смотрите на этот угол! Видите?
— Я хорошо вижу только цифру семь, которую вы нацарапали моим ножом, вот и все.
— А вы не видите под цифрой какого-нибудь знака?
— Да это просто жилка мрамора!
— Нет, — с уверенностью сказал Мориц, — этот знак сделан человеческой рукою. Взгляните внимательнее!
— А ведь в самом деле!.. — воскликнул Гаргариди после минутного осмотра.
— Как же представляется вам этот знак?
— Точно перевернутый майский жук, поднявший все свои лапы вверх.
— Ну, а замечаете вы, что этот майский жук имеет семь лап?
— Семь, действительно… Что же из этого?
— Это значит, что мы достигли седьмого коридора…
— Седьмого! Вы, может быть, хотите сказать: семьдесят седьмого! Честное слово, мне кажется, что мы вертимся здесь целых семь лет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
При этих словах Мориц гордо поднял опущенную голову.
— Ты думаешь? — спросил он. — Ну, нет, еще посмотрим…
— Тщеславное дитя! — с горечью усмехнулся гебр. — Напрасно будешь истощать ты свои усилия… Лишь я один в состоянии вывести тебя отсюда, но я хочу лучше умереть здесь, чем дозволить тебе выйти из лабиринта и разгласить многовековую тайну, которую ты узнал на горе себе… Довольно!.. Готовься умереть!.. Ни ты, ни я никогда не должны увидеть солнечный свет!
Старый маг опустился на пол возле стены и, закрыв голову своим длинным одеянием, погрузился в мрачное безмолвие.
ГЛАВА XV. В святилище
Несколько минут тяжелое молчание царствовало в галерее. Машинально устремив взгляд на своего верного слугу, Мориц обдумывал, что теперь им предпринять. Что гебр никогда не откроет добровольно свою тайну — в этом молодой археолог, хорошо изучивший его характер, не сомневался. Обращаться к его чувствам было также бесполезно — это значило ожидать жалости от камня. Оставалось одно — самому проложить себе дорогу к выходу. И Мориц решился избрать это средство…
— Нечего делать, мой добрый Аристомен, — обратился он к слуге, — нам надо самим выбираться из этой ловушки, в которую мы попали, благодаря моей неосторожности. Идем же, не теряя времени, отыскивать выход…
— Сию минуту, господин, с удовольствием, — отвечал Гаргариди, ревизовавший в это время содержимое своей корзины. — Но перед отправлением, я думаю, нам надо подумать о провизии…
— Да, провизия… Вы человек предусмотрительный, Гаргариди; хорошо, что вы предвидели возможность задержки и запаслись съестными припасами… Наше положение таково, что каждый кусок хлеба нам теперь дорог…
— Конечно, — подтвердил Аристомен, — но… видите ли, господин… этот старый упрямец!.. Конечно, его бы следовало наказать… Однако, раз мы спасаемся на одном плоту, надобно по-братски разделиться, не правда ли?
— У вас хорошее сердце, Аристомен, — сказал тронутый Мориц. — Без сомнения, надо отделить часть провизии и нашему несчастному товарищу. Посмотрим, что у вас там есть?
— Наиболее существенную часть, — сказал Гаргариди, — мы, к сожалению, уже съели. Одна из бутылок разбилась при моем падении, другая остается. Кроме того, у нас есть хлеб, сосиски и бисквиты.
— Ну, так отделим часть старику — и в дорогу! — сказал Мориц. — Медлить нечего.
— Третья часть, ни более ни менее, — сказал Гаргариди, с математической точностью разделяя провизию. — Вот, гебр, — прибавил он, положив припасы на пол около мага, — как поступают фаранги. Ты хочешь, чтобы мы умерли с голоду, а мы делимся с тобою последним куском. Может быть, через несколько часов ты оценишь наше великодушие. Засим — покойной тебе ночи!..
Грек оставил мага, по-прежнему неподвижно сидевшего у стены, и с драгоценной корзиной в руках бросился догонять удалявшегося Морица. Молодой археолог быстро шел вперед вдоль длинной галереи, время от времени вынимая буссоль и определяя направление своего пути. Однако и буссоль на этот раз помогла мало. Исследователи встретили на своем пути такую массу разветвлений и перекрестных галерей, что окончательно запутались в их переходах. Самое худшее было то, что все галереи, как показал тщательный осмотр, совершенно походили друг на друга, и ни одна из них не представляла каких-либо отличительных признаков. Вследствие этого путники блуждали все в одном и том же месте, не продвигаясь далее…
Проблуждав таким образом несколько часов, наши герои вышли наконец в довольно обширную комнату, служившую перекрестным пунктом для нескольких коридоров, и остановились здесь, чтобы, как говорится, перевести дух. Гаргариди, по обыкновению, принялся копаться в своей корзине, а Мориц начал ломать себе голову, какое бы средство употребить, чтобы выйти из проклятого лабиринта. Вдруг взгляд его упал на лежавший в корзине остроконечный нож, с которым Гаргариди никогда не расставался.
— Вот что может заменить нам нить Ариадны — радостно вскричал он. — С помощью моей буссоли и это го ножа, надеюсь, мы сумеем разобраться!
— Как так, господин?
— Очень просто: буссоль будет указывать нам направление пути, а вашим ножом мы время от времени будем делать зарубки или ставить цифры, которые не только дадут нам возможность измерять пройденное расстояние, но и не позволят плутать по одним и тем же галереям.
— Дело! — одобрил Гаргариди.
Они двинулись дальше и после нескольких попыток в самом деле начали продвигаться вперед. Мориц концом ножа вырезал на стенах перекрестков цифры: один, два, три, четыре, пять, шесть…, буссоль же убеждала его, что на этот раз они не вертятся кругом, а непрерывно двигаются прямо на запад.
— Мужайтесь, Гаргариди! — ободрял он своего слугу, который едва тащил ноги от усталости. — Я убежден, что теперь мы на верной дороге.
— Все это прекрасно, — жалобно отозвался Аристомен, энтузиазм которого значительно остыл, — но в ожидании успеха не съесть ли чего-нибудь по кусочку? Я решительно падаю от изнеможения.
— Я не откажусь, — заметил Мориц. — Но надо быть бережливым…
— О, пару бисквитов и глоток вина — вот все, что мы себе можем позволить, — сказал Гаргариди, вынимая провизию из корзины. — Эге, вот я и доволен! — продолжал он через минуту, значительно повеселев. — Мужайтесь, господин!.. Вспомните пример, который завещал последующим поколениям мой знаменитый предок!..
— Какой пример? — рассеянно спросил Мориц, занятый внимательным осмотром одного места стены.
— Господин, не может быть, чтобы вы забыли, как герой Мессении вышел из пропасти, куда его бросили спартанцы, при помощи лисицы.
— Ага, помню, помню… — смеясь сказал Мориц. — Быть может, и нам боги пошлют подобную же помощь. В ожидании же этой помощи я уже сделал одно маленькое открытие.
— Какое? Где, господин? — с живостью спросил Гаргариди.
— Смотрите на этот угол! Видите?
— Я хорошо вижу только цифру семь, которую вы нацарапали моим ножом, вот и все.
— А вы не видите под цифрой какого-нибудь знака?
— Да это просто жилка мрамора!
— Нет, — с уверенностью сказал Мориц, — этот знак сделан человеческой рукою. Взгляните внимательнее!
— А ведь в самом деле!.. — воскликнул Гаргариди после минутного осмотра.
— Как же представляется вам этот знак?
— Точно перевернутый майский жук, поднявший все свои лапы вверх.
— Ну, а замечаете вы, что этот майский жук имеет семь лап?
— Семь, действительно… Что же из этого?
— Это значит, что мы достигли седьмого коридора…
— Седьмого! Вы, может быть, хотите сказать: семьдесят седьмого! Честное слово, мне кажется, что мы вертимся здесь целых семь лет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42