Ночь, полная мечтаний, нашептывающая волшебные и сладостные слова человеческому сердцу… Она стояла за стеклом окна и пристально глядела на мистера Тернболла.
Но мистер Тернболл не замечал ее. Он был поглощен наблюдениями за мухой, которая сонно ползала по столу. Смотрел на нее и нервничал. Возмутительно, муха окончательно разленилась и никогда не доберется до края стола.
Оставался пустяк, а она ползла все медленней и медленней… Мистеру Тернболлу хотелось посоветовать мухе поторопиться, но, будучи не в состоянии вспомнить случая, чтобы человек разговаривал с мухой, он отказался от своего намерения. Вместо этого мистер Тернболл вытащил из кармана кусок сахару и положил его перед мухой. Тоже не помогло. Тогда он, подгоняя ее, подул ей на лапки. Но муха осталась равнодушной ко всем его ухищрениям и совсем перестала двигаться.
– Ну и глупая же тварь! – рассердился мистер Тернболл. – Перед ней такая сладкая вещь, а она и внимания не обращает!
Произнеся эти слова, он открыл окно, с некоторой брезгливостью взял муху за крылышки и выбросил вон. Ночь и мистер Тернболл на мгновение столкнулись лицом к лицу.
И ночь заблагоухала еще сильней, еще сладостней! Бетельгейзе вспыхнула алмазом чистой воды, и ветерок нежно погладил виски мистера Тернболла. Но он только поежился. Вспомнил покойную тещу, которая, простудившись, целых семь лет страдала радикулитом, и быстро закрыл окно. Ночь исчезла. В зеркале стекла мистер Тернболл увидел себя. Некоторое время он внимательно рассматривал изображение, неожиданно появившееся перед ним. Убедившись, что маленький, но болезненный прыщ на носу, который раздражал его уже несколько дней, начинает рассасываться, мистер Тернболл успокоился. Привычным движением поправив галстук, он сел и опять надел наушники.
Бескрайние просторы мира сразу ожили.
Миссис Розенталь из Чикаго заказывала себе в Париже новый туалет в надежде, что он отвлечет внимание лорда Гуттаве от ее выступающих ключиц. Подводная лодка «УТ-26», натолкнувшаяся у южного побережья Новой Гвинеи на коралловый риф, в отчаянии взывала о помощи. Герцогиня Чеззльвитская сообщила своей подруге, плавающей на яхте «Итака», о своем решении продать собачку Гей, так как она нагадила на коврике в спальне. Государственная сейсмографическая станция в Иокогаме сообщала, что южнее острова Киу-Шиу провалились в море три островка, причем погибло двести шестьдесят человек; к счастью, почти все туземного происхождения. Господин Ридж из Дакара заказывал фирме «Блумберри и сын» в Нью-Йорке одиннадцать художественно выполненных гробов с золотыми ангелочками на крышках; он был убежден, что не позже чем через неделю вспыхнет атомная война, и, как добрый христианин, желал быть похороненным со своим почтенным семейством по-христиански. Мисс Мэй Фест из Голливуда запрашивала зоологический сад в Сиднее, что следует давать обезьянке Лимпопо на второй завтрак в дни, когда дует юго-восточный ветер и небо умеренно затянуто тучами. На шахте «Нельсон» в Пенсильвании произошел взрыв, извлечено триста двадцать семь обугленных трупов…
Движение руки, записывающей все эти новости, вдруг замедлилось. Как ни старался мистер Тернболл, он был не в состоянии подавить внезапно возникшее беспокойство. Нет, на свете не все в порядке, творится нечто такое, что требует безотлагательного вмешательства.
Мгновение он размышлял, в чем, собственно, дело. Затем взгляд его упал на кусок сахару, валявшийся на столе. Он взял его и механически сунул в карман.
Проделав это, мистер Тернболл с удовольствием заметил, что мир опять стал таким, каким должен быть. Приятным, удобным, содержащимся в чистоте местом, где каждый гражданин может без помех выполнять свои обязанности.
Скоро гражданские добродетели мистера Тернболла нашли себе применение. Открылась дверь, и в кабину вошел мистер Грезль. В руках он держал маленькую бумажку; сунув ее мистеру Тернболлу под нос, Грезль сказал:
– Отправьте-ка вот эту радиограмму, приятель. Да пошевеливайтесь!
Мистер Тернболл пробежал по строчкам белесыми близорукими глазами и послал в эфир следующее сообщение:
МИСТЕРУ ФЕРГЮСОНУ НЬЮ-ДЖЕРСИ КРОНИКЛ НЬЮ-ЙОРК
ВОЕННОГО МИНИСТЕРСТВА НЕ БУДЕТ ТЧК КАРТОШКУ РЕШЕНО ВЫДАВАТЬ БЕСПЛАТНО ТЧК ГРЕЗЛЬ
Если бы мистер Тернболл был наделен капелькой воображения, он никогда бы не отослал этой радиограммы. Уж лучше было бы подвергнуть себя опасностям, которыми чреваты звезды и ночь, прекрасная, как коралловый куст, скрытый в глубинах океана.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
ярко иллюстрирующая трагические последствия тетушкиных слов
Шестого июня в Дальтонвилле (штат Айова, 2378 жителей, воскресная школа, 4 бензиновые колонки) солнце взошло как обычно, то есть в 5.30 утра. Сначала оно было бледно-оранжевое, потом – красное, а когда набрало достаточную высоту, принялось печь напропалую. Асфальт на тротуарах постепенно размягчился, кукуруза, в море которой затерялось местечко, тихонько потрескивала от жары, а желтое облако пыли, уже неделю неподвижно стоявшее над крышами домов, начало окрашиваться в рыжий цвет. В половине двенадцатого термометр мисс Эллиот, висевший на стенке ее киоска, показывал сорок два градуса в тени, что подтвердил и Том Хоукинс, когда проходил мимо. Заодно мистер Хоукинс выразил недоумение, почему в термометр наливают спирт. По его убеждению, эта жидкость предназначена для другого, более целесообразного употребления.
В 12.14 к Дальтонвиллю подошел почтовый поезд и выбросил на раскаленную платформу связку газет, немного позже газеты забрал помогавший вокзальным носильщикам Джо Кэнди и отнес их по назначению.
В 13.05 местечко Дальтонвилль готовилось ко сну, как это бывало в эти часы уже в течение тридцати лет.
А в 13.42, то есть тридцатью семью минутами позже, в Дальтонвилле произошло событие, поставившее под угрозу все существующие в мире порядки. Последствия его могли бы означать подлинную катастрофу мировой цивилизации. Чтобы познакомиться с фактами, пожалуй, лучше всего сначала процитировать протокол, составленный в полицейском участке Дальтонвилля:
Во вторник, шестого июня, рано утром, кто-то постучал в дверь магазина готового платья на Главной улице, дом 37. Несмотря на то, что магазин открывается в пять, владелец его, мистер Самуэль Брьюстер поднялся с постели и пошел отпирать – очень уж настойчиво стучали. К своему изумлению, он увидел на пороге Джо Кэнди, известного полиции и всем почтенным гражданам нашего города в качестве завзятого лентяя, не имеющего определенных занятий.
– Что тебе надо? – вежливо спросил мистер Самуэль Брьюстер, который славится своей добротой.
– Синие бумажные штаны в полоску, – ответил Джо и попытался войти в магазин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Но мистер Тернболл не замечал ее. Он был поглощен наблюдениями за мухой, которая сонно ползала по столу. Смотрел на нее и нервничал. Возмутительно, муха окончательно разленилась и никогда не доберется до края стола.
Оставался пустяк, а она ползла все медленней и медленней… Мистеру Тернболлу хотелось посоветовать мухе поторопиться, но, будучи не в состоянии вспомнить случая, чтобы человек разговаривал с мухой, он отказался от своего намерения. Вместо этого мистер Тернболл вытащил из кармана кусок сахару и положил его перед мухой. Тоже не помогло. Тогда он, подгоняя ее, подул ей на лапки. Но муха осталась равнодушной ко всем его ухищрениям и совсем перестала двигаться.
– Ну и глупая же тварь! – рассердился мистер Тернболл. – Перед ней такая сладкая вещь, а она и внимания не обращает!
Произнеся эти слова, он открыл окно, с некоторой брезгливостью взял муху за крылышки и выбросил вон. Ночь и мистер Тернболл на мгновение столкнулись лицом к лицу.
И ночь заблагоухала еще сильней, еще сладостней! Бетельгейзе вспыхнула алмазом чистой воды, и ветерок нежно погладил виски мистера Тернболла. Но он только поежился. Вспомнил покойную тещу, которая, простудившись, целых семь лет страдала радикулитом, и быстро закрыл окно. Ночь исчезла. В зеркале стекла мистер Тернболл увидел себя. Некоторое время он внимательно рассматривал изображение, неожиданно появившееся перед ним. Убедившись, что маленький, но болезненный прыщ на носу, который раздражал его уже несколько дней, начинает рассасываться, мистер Тернболл успокоился. Привычным движением поправив галстук, он сел и опять надел наушники.
Бескрайние просторы мира сразу ожили.
Миссис Розенталь из Чикаго заказывала себе в Париже новый туалет в надежде, что он отвлечет внимание лорда Гуттаве от ее выступающих ключиц. Подводная лодка «УТ-26», натолкнувшаяся у южного побережья Новой Гвинеи на коралловый риф, в отчаянии взывала о помощи. Герцогиня Чеззльвитская сообщила своей подруге, плавающей на яхте «Итака», о своем решении продать собачку Гей, так как она нагадила на коврике в спальне. Государственная сейсмографическая станция в Иокогаме сообщала, что южнее острова Киу-Шиу провалились в море три островка, причем погибло двести шестьдесят человек; к счастью, почти все туземного происхождения. Господин Ридж из Дакара заказывал фирме «Блумберри и сын» в Нью-Йорке одиннадцать художественно выполненных гробов с золотыми ангелочками на крышках; он был убежден, что не позже чем через неделю вспыхнет атомная война, и, как добрый христианин, желал быть похороненным со своим почтенным семейством по-христиански. Мисс Мэй Фест из Голливуда запрашивала зоологический сад в Сиднее, что следует давать обезьянке Лимпопо на второй завтрак в дни, когда дует юго-восточный ветер и небо умеренно затянуто тучами. На шахте «Нельсон» в Пенсильвании произошел взрыв, извлечено триста двадцать семь обугленных трупов…
Движение руки, записывающей все эти новости, вдруг замедлилось. Как ни старался мистер Тернболл, он был не в состоянии подавить внезапно возникшее беспокойство. Нет, на свете не все в порядке, творится нечто такое, что требует безотлагательного вмешательства.
Мгновение он размышлял, в чем, собственно, дело. Затем взгляд его упал на кусок сахару, валявшийся на столе. Он взял его и механически сунул в карман.
Проделав это, мистер Тернболл с удовольствием заметил, что мир опять стал таким, каким должен быть. Приятным, удобным, содержащимся в чистоте местом, где каждый гражданин может без помех выполнять свои обязанности.
Скоро гражданские добродетели мистера Тернболла нашли себе применение. Открылась дверь, и в кабину вошел мистер Грезль. В руках он держал маленькую бумажку; сунув ее мистеру Тернболлу под нос, Грезль сказал:
– Отправьте-ка вот эту радиограмму, приятель. Да пошевеливайтесь!
Мистер Тернболл пробежал по строчкам белесыми близорукими глазами и послал в эфир следующее сообщение:
МИСТЕРУ ФЕРГЮСОНУ НЬЮ-ДЖЕРСИ КРОНИКЛ НЬЮ-ЙОРК
ВОЕННОГО МИНИСТЕРСТВА НЕ БУДЕТ ТЧК КАРТОШКУ РЕШЕНО ВЫДАВАТЬ БЕСПЛАТНО ТЧК ГРЕЗЛЬ
Если бы мистер Тернболл был наделен капелькой воображения, он никогда бы не отослал этой радиограммы. Уж лучше было бы подвергнуть себя опасностям, которыми чреваты звезды и ночь, прекрасная, как коралловый куст, скрытый в глубинах океана.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
ярко иллюстрирующая трагические последствия тетушкиных слов
Шестого июня в Дальтонвилле (штат Айова, 2378 жителей, воскресная школа, 4 бензиновые колонки) солнце взошло как обычно, то есть в 5.30 утра. Сначала оно было бледно-оранжевое, потом – красное, а когда набрало достаточную высоту, принялось печь напропалую. Асфальт на тротуарах постепенно размягчился, кукуруза, в море которой затерялось местечко, тихонько потрескивала от жары, а желтое облако пыли, уже неделю неподвижно стоявшее над крышами домов, начало окрашиваться в рыжий цвет. В половине двенадцатого термометр мисс Эллиот, висевший на стенке ее киоска, показывал сорок два градуса в тени, что подтвердил и Том Хоукинс, когда проходил мимо. Заодно мистер Хоукинс выразил недоумение, почему в термометр наливают спирт. По его убеждению, эта жидкость предназначена для другого, более целесообразного употребления.
В 12.14 к Дальтонвиллю подошел почтовый поезд и выбросил на раскаленную платформу связку газет, немного позже газеты забрал помогавший вокзальным носильщикам Джо Кэнди и отнес их по назначению.
В 13.05 местечко Дальтонвилль готовилось ко сну, как это бывало в эти часы уже в течение тридцати лет.
А в 13.42, то есть тридцатью семью минутами позже, в Дальтонвилле произошло событие, поставившее под угрозу все существующие в мире порядки. Последствия его могли бы означать подлинную катастрофу мировой цивилизации. Чтобы познакомиться с фактами, пожалуй, лучше всего сначала процитировать протокол, составленный в полицейском участке Дальтонвилля:
Во вторник, шестого июня, рано утром, кто-то постучал в дверь магазина готового платья на Главной улице, дом 37. Несмотря на то, что магазин открывается в пять, владелец его, мистер Самуэль Брьюстер поднялся с постели и пошел отпирать – очень уж настойчиво стучали. К своему изумлению, он увидел на пороге Джо Кэнди, известного полиции и всем почтенным гражданам нашего города в качестве завзятого лентяя, не имеющего определенных занятий.
– Что тебе надо? – вежливо спросил мистер Самуэль Брьюстер, который славится своей добротой.
– Синие бумажные штаны в полоску, – ответил Джо и попытался войти в магазин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99