И мисс Пимпот, поколебавшись немного, начала свой рассказ:
– Я с детства стремилась делать людям добро. Помню, например, когда мне было шесть лет, я оклеветала нашу служанку Мару, сказав, что она крадет запонки от манжет, и добилась того, что Мару выгнали. Вы, наверно, спросите, зачем я это сделала? А вот зачем. Я видела, что Мара недовольна и несчастлива. В нашем доме было слишком много работы, а Мара страдала астмой, и служба у нас причиняла ей много мучений. Но она обладала слишком добрым сердцем, чтобы самой отказаться от работы и найти себе более подходящее место, где бы можно было, ничего не делая, получать большое жалованье. Я решила ей помочь; мне стало страшно, что она умрет, если еще поживет у нас некоторое время. Вот я и придумала эту маленькую ложь, которая освободила Мару и открыла ей путь к счастью.
И позже меня тоже все время влекло к благотворительности. Я не могла без волнения смотреть на страдающего человека. Обездоленные дети возбуждали во мне безграничное сострадание и нежность. Однажды – это было в нашей усадьбе в Виргинии – я увидела, как конюх сечет розгой семилетнего мальчика. При виде такой жестокости я разрыдалась. Но скоро поняла, что мои слезы не помогут ребенку, а поэтому, не откладывая, начала действовать.
«Изверг! – крикнула я повелительным тоном. – Немедленно прекратите терзать этого маленького невинного птенчика и дайте сюда розгу!»
Хотя конюх был сильный мужчина, он послушался моего приказания и покорно протянул мне розгу. Я объяснила ему, что, если уж приходится наказать ребенка, ни в коем случае не следует применять розги, этот пережиток средневековья, уродующий душу ребенка. Времена, когда отсталые родители пугали своих отпрысков букой и метлой, благодарение богу, давно миновали. Предохранить младенца от нравственной порчи может только порка ремнем, проведенная по всем правилам и с учетом опыта лучших педагогов. Согласно их указаниям, ремень надо держать так, чтобы удары падали плашмя, штанишки ребенка не должны образовывать складки, наносить удары следует продуманно и размеренно, чтобы ребенок знал, что его бьют за дело, а не тузят по неизвестной причине.
Конюх выслушал мои наставления, но тупое выражение его лица говорило о том, что они до него не дошли. Мне стало ясно: научить это примитивное существо можно только при помощи наглядного метода.
Я схватила маленького шалунишку за руку и положила поперек колена. Затем расправила на нем штанишки и, разъяснив конюху, как надо держать ремень, ударила ребенка по соответствующей части тела. Выражение лица конюха, к сожалению, оставалось тупым и недоумевающим. Тогда я снова показала ему правильные приемы, и так примерно раз десять, а затем предложила негодяю попробовать повторить мои движения.
Мне не понравилось уже то, как этот дикарь положил на колено мальчишку. Я видела, что он не усвоил самого главного в моей системе. И все же я продолжала терпеливо руководить его действиями. Когда же и после двадцатого удара он не обнаружил никакого понимания системы, я была вынуждена вырвать дитя из грубых лап конюха и снова продемонстрировать некоторые технические тонкости, которые он не мог понять.
День клонился к вечеру, когда наконец я убедились, что конюх более или менее усвоил новый метод. Уже почти смеркалось, милые подруги. Но я была щедро вознаграждена за свои усилия, заметив, как у мальчика при одном взгляде на меня глаза наполняются слезами трогательной благодарности.
«Жди меня завтра!» – пообещала я ему, хотя собиралась в этот день со своими молодыми поклонниками на прогулку в горы. Вы, конечно, поймете мое возмущение, когда на другой день я узнала от конюха о бегстве мальчишки. Бесспорно, здесь дело не чисто. И действительно, после допроса слуг открылась страшная истина: мальчик оказался не родным сыном конюха, а приемышем, которого этот грубый человек взял на воспитание.
Теперь мне стало понятно, почему ребенок невзлюбил его и наконец убежал, не в силах вынести ужасной жизни. С той поры, милые подруги, я решила всю свою нежность и любовь отдать несчастным сироткам. Нечего и говорить, с какой радостью вступила я в члены клуба «Жрицы Афродиты», устав которого обязывает каждого члена общества ежедневно совершать хотя бы одно доброе дело. Наконец-то я нашла, куда приложить свои силы! И я дала обет сделать все от меня зависящее для облегчения участи сироток, страдающих от жестокости конюхов.
– Но ведь это прекрасно, милая! – воскликнула миссис Компсон. – Чего же вы грустите?
– Прекрасно? – повторила мисс Пимпот с такой горечью, с какой не мог идти в сравнение даже концентрированный отвар полыни. – Прекрасно?.. Ох, вы еще не знаете, чем дело кончилось. Трудно даже представить себе, в какое тяжелое положение я попала, и все из-за своих высоких побуждений. Но не стану забегать вперед, расскажу все по порядку. Тогда вы убедитесь, что помочь мне ничем нельзя…
После случая с конюхом я поняла, в каком направлении должна развиваться моя благотворительная деятельность. В первый же день моего вступления в клуб я купила сиротский дом. Он был рассчитан на сто восемьдесят шесть сирот. Я с радостью думала, что теперь ста восьмидесяти шести бедным сироткам обеспечены счастливое детство и юность, а кроме того, спокойная старость, и с нетерпением ждала следующего дня. Это был вторник. В этот день я купила еще один сиротский дом. Он оказался даже лучше первого. В нем имелись площадка для игры в бейсбол, кинозал и огромная аудитория, где члены местной организации Ку-клукс-клана по очереди читали лекции на актуальные темы из жизни нашей детворы. На стенах коридоров висели лозунги воспитательного характера, например: «Конюхи хотят лишить вас радостного детства! Вымажьте их дегтем и обваляйте в перьях!» Таким образом, сироткам с младенческого возраста внушались правильные, строго регламентированные взгляды на жизнь.
Приобретение этого второго сиротского дома доставило мне большое удовлетворение, я уже мечтала о новых сиротских ломах, потому что твердо решила каждый день дарить сиротам нашей дорогой родины хотя бы по одному такому дому. Ведь я могу это себе позволить… (Здесь мисс Пимпот слегка покраснела и потупила глаза.) Все шло прекрасно, и мое счастье не имело границ. По крайней мере так мне казалось. Но, увы, это была лишь обманчивая иллюзия! Не прошло и года, как возникли первые трудности. Помню как сейчас, в день святого Руфа я готовилась основать триста семидесятый сиротский лом. Через сутки должно было состояться открытие сиротского дома в местечке Акрополис в штате Массачусетс. Но дело сорвалось, и вот почему. Член муниципального совета этого местечка сообщил мне, что в штате все сироты уже отданы в мои сиротские дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Я с детства стремилась делать людям добро. Помню, например, когда мне было шесть лет, я оклеветала нашу служанку Мару, сказав, что она крадет запонки от манжет, и добилась того, что Мару выгнали. Вы, наверно, спросите, зачем я это сделала? А вот зачем. Я видела, что Мара недовольна и несчастлива. В нашем доме было слишком много работы, а Мара страдала астмой, и служба у нас причиняла ей много мучений. Но она обладала слишком добрым сердцем, чтобы самой отказаться от работы и найти себе более подходящее место, где бы можно было, ничего не делая, получать большое жалованье. Я решила ей помочь; мне стало страшно, что она умрет, если еще поживет у нас некоторое время. Вот я и придумала эту маленькую ложь, которая освободила Мару и открыла ей путь к счастью.
И позже меня тоже все время влекло к благотворительности. Я не могла без волнения смотреть на страдающего человека. Обездоленные дети возбуждали во мне безграничное сострадание и нежность. Однажды – это было в нашей усадьбе в Виргинии – я увидела, как конюх сечет розгой семилетнего мальчика. При виде такой жестокости я разрыдалась. Но скоро поняла, что мои слезы не помогут ребенку, а поэтому, не откладывая, начала действовать.
«Изверг! – крикнула я повелительным тоном. – Немедленно прекратите терзать этого маленького невинного птенчика и дайте сюда розгу!»
Хотя конюх был сильный мужчина, он послушался моего приказания и покорно протянул мне розгу. Я объяснила ему, что, если уж приходится наказать ребенка, ни в коем случае не следует применять розги, этот пережиток средневековья, уродующий душу ребенка. Времена, когда отсталые родители пугали своих отпрысков букой и метлой, благодарение богу, давно миновали. Предохранить младенца от нравственной порчи может только порка ремнем, проведенная по всем правилам и с учетом опыта лучших педагогов. Согласно их указаниям, ремень надо держать так, чтобы удары падали плашмя, штанишки ребенка не должны образовывать складки, наносить удары следует продуманно и размеренно, чтобы ребенок знал, что его бьют за дело, а не тузят по неизвестной причине.
Конюх выслушал мои наставления, но тупое выражение его лица говорило о том, что они до него не дошли. Мне стало ясно: научить это примитивное существо можно только при помощи наглядного метода.
Я схватила маленького шалунишку за руку и положила поперек колена. Затем расправила на нем штанишки и, разъяснив конюху, как надо держать ремень, ударила ребенка по соответствующей части тела. Выражение лица конюха, к сожалению, оставалось тупым и недоумевающим. Тогда я снова показала ему правильные приемы, и так примерно раз десять, а затем предложила негодяю попробовать повторить мои движения.
Мне не понравилось уже то, как этот дикарь положил на колено мальчишку. Я видела, что он не усвоил самого главного в моей системе. И все же я продолжала терпеливо руководить его действиями. Когда же и после двадцатого удара он не обнаружил никакого понимания системы, я была вынуждена вырвать дитя из грубых лап конюха и снова продемонстрировать некоторые технические тонкости, которые он не мог понять.
День клонился к вечеру, когда наконец я убедились, что конюх более или менее усвоил новый метод. Уже почти смеркалось, милые подруги. Но я была щедро вознаграждена за свои усилия, заметив, как у мальчика при одном взгляде на меня глаза наполняются слезами трогательной благодарности.
«Жди меня завтра!» – пообещала я ему, хотя собиралась в этот день со своими молодыми поклонниками на прогулку в горы. Вы, конечно, поймете мое возмущение, когда на другой день я узнала от конюха о бегстве мальчишки. Бесспорно, здесь дело не чисто. И действительно, после допроса слуг открылась страшная истина: мальчик оказался не родным сыном конюха, а приемышем, которого этот грубый человек взял на воспитание.
Теперь мне стало понятно, почему ребенок невзлюбил его и наконец убежал, не в силах вынести ужасной жизни. С той поры, милые подруги, я решила всю свою нежность и любовь отдать несчастным сироткам. Нечего и говорить, с какой радостью вступила я в члены клуба «Жрицы Афродиты», устав которого обязывает каждого члена общества ежедневно совершать хотя бы одно доброе дело. Наконец-то я нашла, куда приложить свои силы! И я дала обет сделать все от меня зависящее для облегчения участи сироток, страдающих от жестокости конюхов.
– Но ведь это прекрасно, милая! – воскликнула миссис Компсон. – Чего же вы грустите?
– Прекрасно? – повторила мисс Пимпот с такой горечью, с какой не мог идти в сравнение даже концентрированный отвар полыни. – Прекрасно?.. Ох, вы еще не знаете, чем дело кончилось. Трудно даже представить себе, в какое тяжелое положение я попала, и все из-за своих высоких побуждений. Но не стану забегать вперед, расскажу все по порядку. Тогда вы убедитесь, что помочь мне ничем нельзя…
После случая с конюхом я поняла, в каком направлении должна развиваться моя благотворительная деятельность. В первый же день моего вступления в клуб я купила сиротский дом. Он был рассчитан на сто восемьдесят шесть сирот. Я с радостью думала, что теперь ста восьмидесяти шести бедным сироткам обеспечены счастливое детство и юность, а кроме того, спокойная старость, и с нетерпением ждала следующего дня. Это был вторник. В этот день я купила еще один сиротский дом. Он оказался даже лучше первого. В нем имелись площадка для игры в бейсбол, кинозал и огромная аудитория, где члены местной организации Ку-клукс-клана по очереди читали лекции на актуальные темы из жизни нашей детворы. На стенах коридоров висели лозунги воспитательного характера, например: «Конюхи хотят лишить вас радостного детства! Вымажьте их дегтем и обваляйте в перьях!» Таким образом, сироткам с младенческого возраста внушались правильные, строго регламентированные взгляды на жизнь.
Приобретение этого второго сиротского дома доставило мне большое удовлетворение, я уже мечтала о новых сиротских ломах, потому что твердо решила каждый день дарить сиротам нашей дорогой родины хотя бы по одному такому дому. Ведь я могу это себе позволить… (Здесь мисс Пимпот слегка покраснела и потупила глаза.) Все шло прекрасно, и мое счастье не имело границ. По крайней мере так мне казалось. Но, увы, это была лишь обманчивая иллюзия! Не прошло и года, как возникли первые трудности. Помню как сейчас, в день святого Руфа я готовилась основать триста семидесятый сиротский лом. Через сутки должно было состояться открытие сиротского дома в местечке Акрополис в штате Массачусетс. Но дело сорвалось, и вот почему. Член муниципального совета этого местечка сообщил мне, что в штате все сироты уже отданы в мои сиротские дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99