К счастью, доктор оказался поклонником методов моего друга и был рад посетить нашу резиденцию на Бейкер-стрит. Я, в свою очередь, получил возможность присутствовать при интереснейшем разговоре.
У профессора было круглое добродушное лицо и пышные, непослушные волосы. Он казался персонажем «Записок Пиквикского клуба» или куклой баварского мастера. Орлов не смог присутствовать, и доктору пришлось к нам идти в одиночестве. Бауэр заявил, что он счастлив знакомству с величайшим детективом в мире и, разумеется, со знаменитым доктором Ватсоном. Я решил, что доктор действительно чудесный человек. После уверений во взаимной симпатии Бауэр и Холмс перешли к делу.
– Ах, мистер Холмс, ви желайт говорить о драгоценных камнях. Что есть конкретно ваш интерес?
– Бриллианты, доктор Бауэр.
– Бриллиантов много. Ви, возможно, имейте виду определенный камень?
– Меня интересует несколько. Что вы можете сказать о бриллианте «Санси»?
– Ах, один из самых известных. Как и все коронные драгоценности. Как и многие другие великие бриллианты, он привезен из Индия. Ви знайт, что прежде чем стать коронная драгоценность Франции, он побывал ваша страна? Он был продан королеве Елизавете в шестнадцатом столетии и попал во Францию с Генриетта Мария. Потом он перешел в качестве залог к кардиналу Мазарини. Кардинал был большой любитель бриллиантов и оставил «Санси» и семнадцать других крупных камней Людовик Четырнадцатый. В 1791 году проводилась оценка коронных драгоценностей Франции и «Санси» был оценен миллион франков. Во время революции он был украден вместе с «Регентом» и не был обнаружен. Потом этот камень был собственность испанская корона и, наконец, перешел во владение Демидофф.
– Он, случайно, не был у него украден? – спросил Холмс.
– Найн, «Санси» вернулся своя родина. Сейчас он есть собственность махараджа Патиала. Я видел этот камень, когда он демонстрировался Парижская выставка.
– Спасибо, – сказал Холмс, и я понял, что он выкинул мысли о «Санси» из головы.
– Не могли бы вы, – продолжил Холмс, – рассказать нам о некоторых менее знаменитых бриллиантах?
– Все великие бриллианты знамениты, но я догадываюсь, что есть ваш интерес: «Нассак» не так известен, хотя его масса превышает восемьдесят девять карат. Он был найден в копях Сива в Индии и в 1818 был куплен Ост-Индской компанией.
– Где сейчас находится этот камень? – заинтересовался Холмс.
– Именно здесь, в Англии, мистер Холмс. «Нассак» был куплен семьдесят две сотни фунтов лондонский ювелир Эммануек, затем продан герцог Вестминстерский и до сих пор принадлежит его семья. «Нассак» велик, но ви знайт, что не только караты имеют значение. «Звезда Эсте» имейт менее двадцать шесть карат, но это есть камень чистейшей воды.
– А где находится он?
– Это собственность правящего дома Австрии – «Эсте». Еще есть «Египетский Паша».
– Кажется, я слышал об этом камне.
– Возможно. Сорок карат. Октаэдр. Он был куплен Ибрагим, наместник Египет, за двадцать восемь тысяч фунтов.
– И он до сих пор находится в Египте? – Холмс был разочарован.
– Если бы это было не так, я знай.
– Доктор Бауэр, не известны ли вам какие-нибудь знаменитые камни, которые исчезли?
– Найн, знаменитые камни не исчезают. И нельзя изготовить их копия. Картины – другое дело. Картины есть создаваться люди. Многие годы ходят слухи о знаменитые картины. Есть они оригиналы или копии? Никто не знает. Но алмазы созданы природа. Эксперт может определить их подлинность.
– Понятно, – уныло сказал Холмс. – Что ж, доктор, я весьма благодарен вам за помощь в этом деле.
– Что-то говорит мне, что я не смог вам помочь. Знайт, мистер Холмс, вы есть любитель темнить. Вас интересовал именно «Египетский Паша», не так ли?
Холмс вежливо улыбнулся:
– Доктор Бауэр, вам следовало бы стать детективом.
– Лучше, если вы сами будете заниматься этим. А я наведу для вас справки о бриллиант «Египетский Паша», мистер Холмс.
После этого знаменитый эксперт по драгоценным камням ушел, а Холмс посмотрел на меня с кривой улыбкой:
– Видите, старина, как опасно увлекаться теорией?
– Но Баркер действительно произнес «паша» перед смертью. Джонатан Вайлд сильно интересовался именно этим камнем. Возможно, доктор Бауэр узнает о нем что-нибудь сенсационное.
При этих словах Холмс просветлел, и дело было отложено на время. Сыщик вновь занялся утомительными поисками информации, о бриллиантах он больше не заговаривал. Я не сомневаюсь, что он следил за убежищами Чу Санфу. Вейкфилд Орлов стал частым гостем на Бейкер-стрит, а это было верным признаком того, что Майкрофт Холмс не оставлял нас своим вниманием и поддержкой. О таинственном международном финансисте Базиле Селкирке не было никаких слухов. Казалось, что весь механизм заговора и контрзаговора окончательно заклинило. Холмс то появлялся в нашей квартире, то надолго исчезал. Как обычно бывало в подобных ситуациях, он сделался неразговорчивым и не обсуждал свои новые теории, если они у него были.
Меня всерьез обеспокоило состояние его нервной системы. Я не мог спокойно наблюдать, как он неуклонно доводит себя до грани полного истощения. Правда, решив проблему, Холмс немедленно восстанавливал физические силы. Но я боялся, что подобные перепады всерьез подорвут его здоровье.
Однажды мой друг вернулся домой с лицом еще более напряженным, чем обычно. Не говоря ни слова, он исчез в своей спальне и через некоторое время возвратился в халате и домашних туфлях. Усевшись в свое любимое кресло, он молча предался размышлениям. Я не решился ни поприветствовать его, ни обратиться с вопросом, чувствуя, что лучше предоставить ему возможность самому начать разговор.
Прошло еще десять минут. Холмс тяжело вздохнул и встал, чтобы разыскать свою трубку.
– Простите меня, Ватсон, но в последнее время я был очень занят.
– Неудивительно, – заметил я и мысленно поздравил себя с тем, что сумел промолчать.
Холмс запустил пальцы в персидскую туфельку, и вскоре комната заполнилась клубами едкого дыма.
– Расследование дела об этой статуэтке зашло в тупик, – горько произнес он.
– Мне казалось, что версия, связанная с бриллиантом «Египетский Паша», поможет решить проблему.
– Я тоже так думал. Самая дьявольская штука заключается в том, что я продолжаю возвращаться к этой теории. Вообразите, что я узнал, когда здравый смысл, наконец, заставил меня поинтересоваться восточной жизнью: по китайскому календарю нынешний год называется годом алмаза.
– Вот это да, – воскликнул я, откладывая газету. – Потрясающее совпадение! Оно что-то значит, хотя я не могу сказать что.
– Я могу, – отрезал Холмс и, следуя своей отвратительной привычке, перевел разговор на другую тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52