Дженкинс удостоился чести подержать стремя Генриху. "Мой верный герцог! - сказал принц, дернув его за аксельбант. - Ты всегда на своем месте". "Здесь, как и на Веллингтон-стрит, государь", - ответствовал герой, покраснев. А принц обратился к своей кавалерии с подобающей случаю речью, в которой, как можно себе представить, не поскупился на упоминания о лилиях, святом Людовике, Баярде и Генрихе Четвертом. "Эй, знаменосец! - так заключил принц свою речь. - Разверни мое знамя.
Благородные французы, король сегодня сам поведет вас в бой!"
Потом, повернувшись к принцу Бэллибеньонскому, который всю ночь пил коньячный пунш с принцами Донне-гальским и Коннемарским, он молвил: "Принц, Ирландская бригада побеждала во всех сражениях, какие знает история Франции, - мы не посягнем на ваше право победить и в этом. Прошу вас с вашей бригадой начать атаку". Склонив голову так низко, что зеленые перья его шлема смешались с гривой шетландской лошадки, на которой он сидел, ирландский принц рысью пустился прочь, сопровождаемый своими адъютантами, которые ехали на таких же умопомрачительно серых лошадках, которыми снабдил их торговец в Нанте под общий вексель сроком на три месяца, подписанный ими и самим принцем.
Отважные сыны Эрина предусмотрительно спали до последней минуты, окопавшись среди картофельной ботвы, но разом вскочили, услышав призывный клич своего возлюбленного принца. Туалет их был делом одной минуты - стоило им только встряхнуться, и готово. Быстро построившись, они двинулись вперед во главе со своими генералами, которые, пустив своих скакунов пастись, предусмотрительно решили сражаться в пешем строю. За ними следовала развернутой колонной английская пехота, предводительствуемая славным Дженкинсом, который шел впереди, сохраняя полнейшее самообладание и куря манильскую сигару. Кавалерия следовала на правом и левом фланге, готовая действовать понтоном, эшелоном или рикошетом, в зависимости от требований обстановки. Принц ехал позади, окруженный своим штабом, который почти целиком состоял из епископов, архидьяконов и аббатов; а следом ехало все остальное священство, распевая под звуки или, скорее, завывания труб и тромбонов латинские песнопения преподобного Франциска О'Магонского, недавно канонизированного церковью под именем святого Франциска Коркского.
Итак, выступили первые эшелоны обеих враждующих армий - Орлеанская национальная гвардия и Ирландская бригада. Белые пояса и пухлые животы гвардейцев представляли собой устрашающее зрелище: но внимательный наблюдатель не преминул бы заметить, что лица их были белее поясов, а длинный ряд штыков заметно дрожал. Генерал Одиллон Барро, с огромной, как тарелка, кокардой на голове, попытался произнести речь; в ней можно было различить слова honneur, patrie, Francais, champ de bataille Честь, отчизна, французы, поле битвы (франц.)., но генерал был мертвецки пьян и, как видно, чувствовал себя куда лучше в палате депутатов, чем на поле боя. Принц Бэллибеньонский, ко всеобщему удивлению, не произнес речи. "Ребята, сказал он, - мы довольно поговорили на хлебной бирже, теперь надо перейти от слов к решительным действиям". Уроженцы Зеленого острова ответили громовым "ура", от которого ужас преисполнил жирные груди французов.
- Господа национальные гвардейцы, - сказал принц, снимая шляпу и кланяясь Одиллону Барро, - не будете ли вы столь... э-э... столь любезны первыми открыть... а-агонь!
Он сказал это потому, что те же слова были сказаны при Фонтенуа, но главное - потому, что собственные его люди были вооружены только дубинками, и открыть огонь им было не из чего.
Но это предложение крайне не понравилось национальным гвардейцам: ибо, хотя они прекрасно выполняли мушкетные упражнения, стрельбу они любили меньше всего на свете, - грохот, отдача приклада, запах пороха были им не по вкусу.
- Мы не будем стрелять, - заявил Одиллон Барро, поворачиваясь к полковнику де Болвану и его линейному полку, который, как читатель, вероятно, помнит, выстроился позади национальной гвардии.
- В таком случае задайте-ка им жару штыками, - сказал полковник, страшно выругавшись. - Вперед, corbleu! Черт подери! (франц.).
В этот миг с самым ужасающим воем, какой только слышал свет, национальная гвардия у всех на глазах сломя голову ринулась на врага. Дело в том, что каждый из солдат линейного полка, стоявшего позади них, выбрав себе жертву, ткнул штыком между фалдами мундира национального гвардейца, и эти воины ринулись вперед с невероятной быстротой.
Ничто не могло противостоять могучей стремительности этого маневра. Он разметал Ирландскую бригаду, как ветер - солому. Принц Бэллибеньонский едва успел проткнуть Одиллона Барро шпагой, как его самого умчал этот поток. Ирландцы рассыпались во все стороны и бежали без остановки двадцать миль. Принцы Доннегальский и Коннемарский были взяты в плен; но хотя они предложили в качестве выкупа векселя на сто тысяч фунтов сроком на три месяца, это предложение было отклонено, и их отправили в тыл; когда принц Немурский узнал, что это ирландские генералы, у которых его подчиненные, взявшие их в плен, отобрали всю наличность, он приказал накормить их плотным завтраком и дал им денег взаймы. Как щедры бывают люди, когда им улыбнется счастье! Принц Орлеанский был восхищен героизмом своей национальной гвардии и преисполнился уверенности в победе. Он отправил в Париж нарочного с коротким сообщением: "Мы встретили врага возле Тура. Национальная гвардия выполнила свой долг. Армия претендента обращена в бегство. Vive le Roi!" Да здравствует король! (франц.). Не приходится сомневаться, что это послание появилось в "Журналь де Деба" и редактор, который еще утром того же дня называл Генриха V "величайшим принцем и августейшим изгнанником", мгновенно переименовал его в убийцу, наемника, вора, головореза, жулика и бандита.
Глава VI
Англичане под началом Дженкинса
Но принц не учел, что позади обращенной в бегство Ирландской бригады есть еще эшелон английских войск. В пылу схватки, радостные и раскрасневшиеся, пыхтя и отдуваясь после быстрого бега и забыв в упоении победой пустячные уколы штыков, погнавшие их в атаку, победоносные гвардейцы вдруг наткнулись на войско Дженкинса.
Они остановились, сбившись в кучу, как стадо баранов.
"За мной, мои солдаты, вперед, на врага!" - с этими памятными словами на устах герцог Дженкинс, взмахнув своим жезлом, указал в сторону противника, и дюжие сыны Англии с оглушительным криком ринулись вперед! Валились наземь плюмажи и треуголки, валились капралы и капитаны, бакалейщики и портные под ударами дреколья неукротимых английских пехотинцев. "За Дженкинса, за Дженкинса!" - взревел герцог, нанося удар, которым перебил орлиный нос знаменитого астронома майора Араго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12