И она снова впала в забытье.
Под утро она очнулась. Все сидели у ее кровати.
Глаза умирающей потускнели.
- Бай, - сказала она.
- Я здесь…
- Попроси ее сыграть.
- Сыграйте, - сказал доктор.
Агнес вышла. Она играла, не слыша того, что играет, и слезы стекали ей на пальцы и на клавиши фортепиано.
Катинка снова затихла. Только грудь подымалась и опускалась со свистом.
- Почему она не играет? - вдруг спросила она.
- Она играет, Тик…
- Она уже не слышит… Умирающая покачала головой.
- Я не слышу, - сказала она. - Псалом, - прошептала она, - псалом.
Она снова ненадолго затихла. Доктор считал пульс умирающей, вглядывался в ее лицо.
Вдруг она поднялась и вырвала у доктора руку.
- Бай, - закричала она. - Бай!
Агнес вбежала в спальню. Все столпились вокруг кровати. Бай опустился на колени и зарыдал.
Вдруг все вздрогнули: в открытую дверь конторы застрекотал телеграф - он объявлял о приходе поезда…
Катинка открыла глаза.
- Смотрите, смотрите, - сказала она и приподняла голову. - Смотрите, солнце, - сказала она. - Солнце над горами.
Она подняла руки, снова уронила их, они скользнули вниз по одеялу.
Доктор быстро склонился над нею.
Агнес опустилась на колени у изножья кровати, рядом с Марией, и прижалась лицом к постели.
В комнате слышались только громкие рыдания.
Доктор поднял повисшие руки умершей и сложил их у нее на груди.
- Эй, заснули вы все тут, что ли, Бентсен? - Нескромный спрыгнул на платформу. - Что новенького?
- Она умерла, - сказал Бентсен. Он дрожал как в ознобе.
- Что? О, черт…
Нескромный постоял, окинул взглядом маленькую станцию- она была такой же, как всегда.
Он повернулся и тихо ступил на подножку паровоза.
Поезд скрылся в зимней мгле за далью полей.
Был первый день зимы. Воздух прозрачен, прихваченная легким морозцем земля покрыта тонким слоем снега.
Возле церкви стали собираться мужчины, торжественные, в высоких старомодных цилиндрах. Они шептались, сбившись в кучки, и по очереди подходили и заглядывали в могильную яму, вырытую у самой стены.
В церкви несколько женщин бесшумно расхаживали вокруг гроба и поправляли венки, а дьячок и старушка Иенсен раскладывали на пюпитрах тексты псалмов.
Наконец все было готово.
- И над могилой семьсот пятьдесят третий псалом, - сказала старушка Иенсен.
По случаю «печального события» старушка Иенсен стала чем-то вроде распорядителя. Она с первой минуты взяла усопшую на свое попечение и дома и в церкви. В связи с трауром «институт» был распущен на «осенние каникулы».
Фрекен Иенсен оглядела убранство церкви и подошла к гробу вместе с дьячком: с хоров правильными полукружиями свисали гирлянды, над свечами в алтаре двумя колбасами тянулся траурный креп.
- Прекраснейший вышел гроб по зимнему времени, - сказал дьячок.
Они стали рассматривать венки.
- Красиво плетут венки на мельнице, - сказала фрекен Иенсен.
- Не то что некоторые, - заметил дьячок, он передернул плечами и покосился на венок, присланный семейством Абель.
- Еще бы, - подтвердила фрекен Иенсен, - тут ведь никакого «интереса» нет.
Фрекен Иенсен отошла на несколько шагов и окинула гроб испытующим взглядом.
- Да, - сказала она, - хорошо, что мы выбрали дубовый.
- Позволю себе заметить, и для покойника оно опрятнее, - сказал дьячок.
Зазвонили колокола, фрекен Иенсен вышла из церкви на кладбище. Она здоровалась с отцами своих учениц и одновременно подсчитывала присутствующих.
Пришел Бай в сопровождении двух муг&чин в теплых гамашах; все приподняли шляпы. Старушка Иенсен пожала Баю руку в часовне.
Когда все заняли в церкви свои места, появилось семейство Абель. Шествие возглавляла вдова- по ней было видно, что она одевалась второпях. Оба «птенчика» были в траурных вуалях, точно вдовы.
Луиса-Старшенькая возложила на гроб крест, сплетенный из плюща.
Агнес сидела рядом с пастором. Она не слышала пения и не открывала своего псалтыря. Она сидела и смотрела сквозь слезы на гроб, в котором покоилась ее «прелесть».
Пение стихло. Старый пастор встал и вышел вперед.
Когда Бай увидел, что пастор стоит, сложив руки, у гроба, он заплакал навзрыд.
Старый пастор безмолвно ждал, устремив глаза на гроб. Потом заговорил, почти не повышая голоса. Через окна хоров на гроб и венки струилось зимнее солнце.
Старый пастор говорил о тихих душах в земной юдоли.
Она была тихой- и тихо прожила свою жизнь. Всемогущий Господь, который ведает своих избранников, даровал ей счастливую жизнь с добрым супругом и в неизреченной милости своей ниспослал ей мирную кончину. Да приимет душу ее он, единственный, кому ведомы помыслы и сердца наши, да ниспошлет утешение- он, единственный утешитель наш, тем, кто ныне скорбит о ней.
Аминь.
Старый Линде умолк. Стало совсем тихо.
Вошли носильщики с дьячком и фрекен Иенсен; старушка начала убирать с гроба венки.
Все встали и смотрели вслед гробу, который выносили из церкви под звуки свадебного псалма:

О, как отрадно вдвоем идти
Тропою жизни рука с рукою,
И крест свой легче вдвоем нести,
И счастье сладостней там, где двое.
О да, отрадно
В пути быть вместе,
Когда сияет твой свет, любовь.

Агнес неотрывно смотрела вслед гробу. В распахнутые двери церкви заглядывал солнечный день.

Твой свет, любовь…

Подошли к могиле. Гроб покачивался на руках у мужчин, конец веревки выскользнул из рук могильщика и упал на дно ямы.
Все ждали, пока поймают веревку и перекинут ее вокруг гроба…
Бай схватился за какой-то куст, точно собирался его сломать, веревка натянулась, гроб подтолкнули и стали опускать вниз.
Агнес закрыла глаза.

О, как печально для двух сердец,
Когда разлуки час наступает.
Но в милосердье своем Творец
Сердца навеки соединяет.
О да, отрадно
Соединиться
Там, где нетленен
Твой свет, любовь…

- Ну, ну, зять. - Гамаши с двух сторон поддерживали рыдающего Бая.
Пение смолкло. Все затихло, над обнаженными головами ни звука, ни ветерка.
Горсть песка тяжело упала на гроб из дрожащих рук старого Линде.

Отче наш, иже еси на небеси.

Все было кончено. Гамаши пожимали руки и благодарили «за сердечное участие».
Госпояса Абель остановила их у ворот ограды. Она приготовила скромное угощение для Бая и его шуринов.
Без всяких церемоний, запросто - чтобы не сидеть вам дома одним…
Фру Абель промокнула слезы.
- Тот, кто сам познал, что такое утрата… - сказала она. Толпа разошлась.
Агнес осталась у могилы одна. Она смотрела в яму на гроб, на венки, присыпанные песком…
Потом взглянула на дорогу- по ней шли люди, возвращавшиеся домой, к своим повседневным делам.
Вот Бай между двумя дамами в вуалях- в длинных траурных вуалях… И два господина в гамашах… Катинкины братья… они благодарили присутствующих от имени семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36