– Лошадка знает свою улицу.
Фернан открывал дверь и всем показывал любимую лошадку. Его отец приклеивал ей голову пластырем, который он, для прочности, дополнительно смазал клеем.
– Будет держаться! – говорил он ребятам, подмигивая и дымя своим окурком. – Но лучше бы подождать, чтобы хорошенько подсохло.
– Мы не можем ждать, – отвечал возбужденный Габи. – Сегодня четверг, и погода чудная. Понимаете?…
Ребята входили на цыпочках и, затаив дыхание, тихонько стояли вокруг лошадки.
– Какая она хорошенькая! – говорили они. – Она как будто собирается укусить…
Фифи вставала на задние лапки, деликатно обнюхивала картонное туловище и виляла своим крысиным хвостиком так, что он хлестал всю компанию по ногам.
– Она узнаёт лошадку, – говорила порозовевшая от удовольствия Марион. – Собачка знает, что через полчасика мы все будем здорово веселиться.
– Не придется вам так долго ждать, – уверял довольный своей работой отец Фернана. – Я только еще разок смажу клеем – и готово! Можете снова спускаться вниз по улице со скоростью сто километров в час.
Через несколько минут вся компания торжественно выходила из дома, сопровождая Фернана и его лошадку с приклеенной головой. Прежде всего состоялся совет перед домом Дуэнов: устанавливали порядок очереди.
– Первым спустится Габи, – предложил Фернан, желая всех примирить.
– Да, да, да! – закричали маленькие. – Он заслужил. Он у нас старший. Надо оказать ему честь!
– Хорошо! – со скромным видом согласился Габи. – Я ничего не имею против, но вы на этом, честное слово, не проиграете. Я вам покажу такой спуск, что только держись! Я с разгону перелечу через проволоку и сяду Корове на спину. Вот увидите!
– Только погоди, пока мы дойдем до дороги! – попросила Марион.
– Все вниз! – громко закричал Зидор.
Ребята пустились бегом по улице Маленьких Бедняков, оставив Габи и лошадку, готовившихся к невиданному по смелости спуску.
Солнце весело освещало пустую улицу и широкий участок Пеке, на котором местами уже пробивалась зелень. Черная Корова вытягивала вверх свою погнувшуюся трубу. Стояла чертовски приятная погода! Дети, прижавшись друг к другу, расселись на откосе, подальше от перекрестка, так как никому не хотелось получить на голову лошадь и всадника, когда они вылетят из-за угла.
– Девяносто восемь… девяносто девять… сто! – объявил Зидор. – Он выехал!
Ребятам не сиделось на месте. Маленькие начали радостно визжать, не спуская глаз с дальнего конца улицы.
– Уж конечно, Габи готовит нам сюрприз! – закричал Татав.
Все насторожились. Легкий ветерок принес шум колес. Этот шум становился все громче, но сразу затих вблизи улицы Сесиль, а потом, на последнем повороте, стал победно нарастать. Еще ничего не было видно, но чудовище должно было появиться внезапно, грохоча, как пушечное ядро.
– Нажимай, Габи! – пронзительно кричали девочки.
– Нажимай! – кричали мальчики, потрясая кулаками.
И Габи нажимал на повороте, пригибая голову к рулю и ругая лошадку недокормленной черепахой.
И – о ужас! По дороге Черной Коровы, в свою очередь, нажимал папаша Зигон, увлекаемый тачкой с бутылками. Он только что выехал с дороги Понсо. Его заметили слишком поздно.
– Остановитесь! – кричали ему ребята. – Лошадь идет!…
– Я уже не могу остановиться! – стонал папаша Зигон.
А дорога Черной Коровы круто спускалась до самой магистрали. Ребята смотрели друг на друга обезумевшими глазами, не зная, смеяться им или плакать.
– Габи налетит! – бормотал Задор. – Ясно и определенно…
– Он затормозит, – сказала Берта. – Он успеет затормозить, когда выскочит из-за угла.
– Габи никогда не тормозит! – заявил Жуан. – Он проскочит справа или слева. Папаша отделается испугом.
– Ах! – вдруг закричали дети, выскочив на откос.
Из-за угла со страшным шумом вылетела лошадь. А тут, позванивая бутылками, вышел на перекресток папаша Зигон. Будто все было заранее предрешено, как в фигуре кадрили. Габи не затормозил, папаша Зигон – тоже, и лошадка бомбой врезалась в тележку – бум!
– Ба-бах! – заорал Зидор, подбрасывая в воздух кепку.
Габи совершил полет через тачку и упал в траву на участке Пеке. Тачка с глухим шумом повалилась набок, все бутылки сразу высыпались наземь. Зигон застыл посередине дороги. Обе оглобли выскочили у него из рук. Он был вне себя от ярости.
– Так! Вам мало одного раза? – вопил он, топая ногами. – Вы меня подстерегали, чтобы налететь на меня из-за угла, черт бы вас побрал! Смотрите, негодяи! Шестьдесят бутылок в канаве! Шестьдесят хороших бутылок вы у меня разбили, горе мое!
– Не волнуйтесь, папаша Зигон, – ласково сказала ему Марион. – Вы на этом деле выиграете пятьсот бутылок. Я вам покажу, где они спрятаны. Уж это-то мы должны для вас сделать.
Старый Зигон хотел протестовать, но улыбка Марион успокоила его. Фернан, Зидор и Татав катались от смеха.
– Вы видели? – держась за бока, говорил Татав. – Габи не затормозил, нет! Он все нажимал и – тррах! Налетел! Как гром! Держу пари, он это сделал нарочно…
Берта и Мели прыгали и смеялись, обнимая друг дружку. Бон-бон, красный, как вишенка, колотил Жуана по спине.
– Никогда я не видал более красивого зрелища! – в энтузиазме кричал Фернан. – Если бы курьерский поезд вылетел из-за угла со скоростью в сто двадцать километров в час, и то не было бы такого грохота.
Из укромного уголка наблюдал всю эту сцену инспектор Синэ. Он был один и хохотал как одержимый. Веселые ручейки слез скатывались по его тощему лошадиному лицу.
– Уж эти мне ребята!
– Эй, Габи! – кричали за поворотом. – Покажись же наконец!
Габи с трудом встал на ноги, перелез через колючую проволоку и соскользнул в канаву. Он не смеялся и был очень бледен. Все столпились вокруг него.
– Ты ушибся, Габи? – ласково спросила Марион.
– Нет, ничего, – как-то растерянно ответил Габи.
Он протянул руку, указывая на улицу Маленьких Бедняков, на дорогу Черной Коровы, на участок Пеке, на весь этот принадлежащий им мир, с виду неказистый, но освещаемый их весельем и хорошевший день ото дня.
– Все это, – сказал он, – уже кончено!… – И залился слезами.
Дети еще ближе подошли к нему, потрясенные очевидностью его горя, причины которого они не понимали.
– Ведь ничего не произошло, – шепнула Марион, кладя ему руку на плечо. – Ты полетел довольно смешно, это правда, но не стоит так огорчаться. Со всяким может случиться. Вот спроси Татава…
– Все кончено! – рыдал павший духом Габи. – Я ни на что больше не гожусь! Мне минуло двенадцать лет три дня назад, только я никому об этом не говорил. За эти три дня я чувствую, что сделался круглым дураком… Вы видели? Я даже не в состоянии был удержаться на этой несчастной лошаденке… Все кончено! Вам надо искать другого вожака!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Фернан открывал дверь и всем показывал любимую лошадку. Его отец приклеивал ей голову пластырем, который он, для прочности, дополнительно смазал клеем.
– Будет держаться! – говорил он ребятам, подмигивая и дымя своим окурком. – Но лучше бы подождать, чтобы хорошенько подсохло.
– Мы не можем ждать, – отвечал возбужденный Габи. – Сегодня четверг, и погода чудная. Понимаете?…
Ребята входили на цыпочках и, затаив дыхание, тихонько стояли вокруг лошадки.
– Какая она хорошенькая! – говорили они. – Она как будто собирается укусить…
Фифи вставала на задние лапки, деликатно обнюхивала картонное туловище и виляла своим крысиным хвостиком так, что он хлестал всю компанию по ногам.
– Она узнаёт лошадку, – говорила порозовевшая от удовольствия Марион. – Собачка знает, что через полчасика мы все будем здорово веселиться.
– Не придется вам так долго ждать, – уверял довольный своей работой отец Фернана. – Я только еще разок смажу клеем – и готово! Можете снова спускаться вниз по улице со скоростью сто километров в час.
Через несколько минут вся компания торжественно выходила из дома, сопровождая Фернана и его лошадку с приклеенной головой. Прежде всего состоялся совет перед домом Дуэнов: устанавливали порядок очереди.
– Первым спустится Габи, – предложил Фернан, желая всех примирить.
– Да, да, да! – закричали маленькие. – Он заслужил. Он у нас старший. Надо оказать ему честь!
– Хорошо! – со скромным видом согласился Габи. – Я ничего не имею против, но вы на этом, честное слово, не проиграете. Я вам покажу такой спуск, что только держись! Я с разгону перелечу через проволоку и сяду Корове на спину. Вот увидите!
– Только погоди, пока мы дойдем до дороги! – попросила Марион.
– Все вниз! – громко закричал Зидор.
Ребята пустились бегом по улице Маленьких Бедняков, оставив Габи и лошадку, готовившихся к невиданному по смелости спуску.
Солнце весело освещало пустую улицу и широкий участок Пеке, на котором местами уже пробивалась зелень. Черная Корова вытягивала вверх свою погнувшуюся трубу. Стояла чертовски приятная погода! Дети, прижавшись друг к другу, расселись на откосе, подальше от перекрестка, так как никому не хотелось получить на голову лошадь и всадника, когда они вылетят из-за угла.
– Девяносто восемь… девяносто девять… сто! – объявил Зидор. – Он выехал!
Ребятам не сиделось на месте. Маленькие начали радостно визжать, не спуская глаз с дальнего конца улицы.
– Уж конечно, Габи готовит нам сюрприз! – закричал Татав.
Все насторожились. Легкий ветерок принес шум колес. Этот шум становился все громче, но сразу затих вблизи улицы Сесиль, а потом, на последнем повороте, стал победно нарастать. Еще ничего не было видно, но чудовище должно было появиться внезапно, грохоча, как пушечное ядро.
– Нажимай, Габи! – пронзительно кричали девочки.
– Нажимай! – кричали мальчики, потрясая кулаками.
И Габи нажимал на повороте, пригибая голову к рулю и ругая лошадку недокормленной черепахой.
И – о ужас! По дороге Черной Коровы, в свою очередь, нажимал папаша Зигон, увлекаемый тачкой с бутылками. Он только что выехал с дороги Понсо. Его заметили слишком поздно.
– Остановитесь! – кричали ему ребята. – Лошадь идет!…
– Я уже не могу остановиться! – стонал папаша Зигон.
А дорога Черной Коровы круто спускалась до самой магистрали. Ребята смотрели друг на друга обезумевшими глазами, не зная, смеяться им или плакать.
– Габи налетит! – бормотал Задор. – Ясно и определенно…
– Он затормозит, – сказала Берта. – Он успеет затормозить, когда выскочит из-за угла.
– Габи никогда не тормозит! – заявил Жуан. – Он проскочит справа или слева. Папаша отделается испугом.
– Ах! – вдруг закричали дети, выскочив на откос.
Из-за угла со страшным шумом вылетела лошадь. А тут, позванивая бутылками, вышел на перекресток папаша Зигон. Будто все было заранее предрешено, как в фигуре кадрили. Габи не затормозил, папаша Зигон – тоже, и лошадка бомбой врезалась в тележку – бум!
– Ба-бах! – заорал Зидор, подбрасывая в воздух кепку.
Габи совершил полет через тачку и упал в траву на участке Пеке. Тачка с глухим шумом повалилась набок, все бутылки сразу высыпались наземь. Зигон застыл посередине дороги. Обе оглобли выскочили у него из рук. Он был вне себя от ярости.
– Так! Вам мало одного раза? – вопил он, топая ногами. – Вы меня подстерегали, чтобы налететь на меня из-за угла, черт бы вас побрал! Смотрите, негодяи! Шестьдесят бутылок в канаве! Шестьдесят хороших бутылок вы у меня разбили, горе мое!
– Не волнуйтесь, папаша Зигон, – ласково сказала ему Марион. – Вы на этом деле выиграете пятьсот бутылок. Я вам покажу, где они спрятаны. Уж это-то мы должны для вас сделать.
Старый Зигон хотел протестовать, но улыбка Марион успокоила его. Фернан, Зидор и Татав катались от смеха.
– Вы видели? – держась за бока, говорил Татав. – Габи не затормозил, нет! Он все нажимал и – тррах! Налетел! Как гром! Держу пари, он это сделал нарочно…
Берта и Мели прыгали и смеялись, обнимая друг дружку. Бон-бон, красный, как вишенка, колотил Жуана по спине.
– Никогда я не видал более красивого зрелища! – в энтузиазме кричал Фернан. – Если бы курьерский поезд вылетел из-за угла со скоростью в сто двадцать километров в час, и то не было бы такого грохота.
Из укромного уголка наблюдал всю эту сцену инспектор Синэ. Он был один и хохотал как одержимый. Веселые ручейки слез скатывались по его тощему лошадиному лицу.
– Уж эти мне ребята!
– Эй, Габи! – кричали за поворотом. – Покажись же наконец!
Габи с трудом встал на ноги, перелез через колючую проволоку и соскользнул в канаву. Он не смеялся и был очень бледен. Все столпились вокруг него.
– Ты ушибся, Габи? – ласково спросила Марион.
– Нет, ничего, – как-то растерянно ответил Габи.
Он протянул руку, указывая на улицу Маленьких Бедняков, на дорогу Черной Коровы, на участок Пеке, на весь этот принадлежащий им мир, с виду неказистый, но освещаемый их весельем и хорошевший день ото дня.
– Все это, – сказал он, – уже кончено!… – И залился слезами.
Дети еще ближе подошли к нему, потрясенные очевидностью его горя, причины которого они не понимали.
– Ведь ничего не произошло, – шепнула Марион, кладя ему руку на плечо. – Ты полетел довольно смешно, это правда, но не стоит так огорчаться. Со всяким может случиться. Вот спроси Татава…
– Все кончено! – рыдал павший духом Габи. – Я ни на что больше не гожусь! Мне минуло двенадцать лет три дня назад, только я никому об этом не говорил. За эти три дня я чувствую, что сделался круглым дураком… Вы видели? Я даже не в состоянии был удержаться на этой несчастной лошаденке… Все кончено! Вам надо искать другого вожака!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31