Ребята затесались в толпу. Рубло со своим лотком расположился, как всегда, в другом конце площади, под розовыми фонарями кафе «Паризьен». Он надсаживал глотку, зазывая покупателей, но никто как будто не интересовался его машинками для чистки овощей. Это был противный субъект, с толстым желтым лицом, на котором были написаны лицемерие и подлость.
Как-то прошлым летом он вдруг стал орать, что Габи у него стащил зажигалку для газа, и Габи здорово влетело от инспектора полиции Синэ. А Габи ничего не брал: он вообще не был на это способен, и в его компании никогда не было воров. Чтобы покончить с этим делом, отец Габи, господин Жуа, который работал в депо механиком и весил не менее двухсот фунтов, пришел в следующий четверг на базар и при всех пригрозил Рубло обоими своими кулачищами. Этого было достаточно.
С тех пор каждый раз, когда Рубло приезжал со своим товаром в Лювиньи, Габи не отказывал себе в удовольствии прийти на базар со всей компанией поиздеваться над ним. Кроме того, было просто забавно послушать, как он зазывает покупателей. Щегольской вид торговца вызывал у покупателей подозрения.
Рубло внезапно увидел ребят, подходивших к его лотку.
– Наконец-то! Вот она, моя молодая публика! – закричал он притворно-добродушным тоном. – Вот они идут, ненастоящие знатоки! Они ничего не покупают, но они умеют ценить чудеса домашней техники. Становитесь полукругом, ребята! Не слишком близко только… Вот так! Я вам покажу мельницу Франсфикс, единственную в своем роде, неповторимую мельницу Франсфикс, совершенно незаменимую в хозяйстве. Это одновременно давилка для картофельного пюре, терка для сыра, резалка для овощей, мясорубка, ступка и дробилка. Ею можно пользоваться как угодно. Фабрикант специально направил меня сюда, чтобы я мог снабдить население этим чудом точной механики! Смотрите! Вот я беру морковку и начинаю…
Бонбон и Берта встали на цыпочки, чтобы лучше видеть.
– Он ничего не продаст, – насмешливо прошептала Марион. – Его машинки работают всего один раз. На другой день они годятся только для мусорного ящика.
– Он никогда ничего не продает, – согласился Габи, – или очень мало. Впрочем, ему на это наплевать! Похоже, у него здесь какие-то другие дела…
Фернан с удивлением обернулся к Габи.
– Какие дела? – спросил он.
– Не знаю, – ответил Габи с усмешкой. – Много есть людей, которые для вида чем-то торгуют, а потихоньку занимаются разными темными делишками.
Крикэ прибежал, запыхавшись, и принес десять «поляков», тщательно завернутых в лист шелковистой бумаги. Все столпились вокруг него. Габи занялся дележом. Он дал самые большие куски Бонбону и Крикэ, а самый маленький Татаву – пусть знает, как ломать лошадь. Потом все начали с увлечением жевать, не спуская глаз с порхающих рук Рубло, который уже успел превратить в кашу сырую морковку, картофелину, луковицу, яблоко, апельсин и кусочек сыра. Ужасная смесь!
Габи проглотил последний кусок, облизал пальцы и тихо подтолкнул Фернана локтем.
– Видел? – спросил он шепотом.
Фернан кивнул головой: он видел. Марион наклонилась, чтобы дать кусок своего «поляка» Фифи. Выпрямившись, она тоже увидела то, что поразило обоих мальчиков.
Рубло продолжал лихо демонстрировать свой товар; его неутомимый язык не переставал болтать, руки уверенно проделывали ряд движений: отвинчивали, привинчивали и мололи с невиданной быстротой. Но мысли его были далеко. Его желтая толстая физиономия была слегка повернута вправо, где виднелись черные строения вокзала. Не умолкая ни на минуту, он всматривался в них с напряжением, которое придавало его маленьким черным глазкам особый тревожный блеск.
Габи укрылся за спиной Татава и тоже незаметно повернулся в ту сторону. Оба ряда лавочек, загородивших этот угол площади, были полны народа, и с первого взгляда трудно было разобрать, что именно взволновало Рубло.
Вдруг Габи взглянул на безлюдную часть площади. Здесь появились прохожие: это были сменившиеся рабочие депо, жители квартала Ферран, докеры-арабы из Малого Лювиньи и среди них высокий, худощавый человек в засаленной шляпе и военной шинели бутылочно-зеленого цвета – инспектор полиции Синэ.
Габи следил за зеленой шинелью. Она то появлялась, то исчезала среди базарных бараков. Потом Габи показалось, что инспектор ускорил шаг, как будто шел по чьим-то следам. У Габи были хорошие глаза – ему удалось заметить, что инспектор Синэ следит за человеком высокого роста, одетым в синюю рабочую блузу, каких на Сортировочной можно сотнями видеть в любой час дня и ночи. Один за другим они оба вышли из толпы и исчезли в темноте. Больше Габи ничего не видел.
Он обернулся к Рубло, тот продолжал разглагольствовать. Какая-то женщина и пятеро ребятишек присоединились к компании. Торговец стоял весь в поту, сдвинув шляпу на затылок. Марион не заметила ни Синэ, ни человека в синей блузе, бродившего вокруг базара. Но ее проницательный взгляд заметил кое-что другое.
– Рубло чего-то боится! – прошептала она.
Это была мелочь – из тех, каким обычно не придают никакого значения, даже если случайно и обратят на них внимание. Через несколько секунд о них уже не думают. Однако не всегда можно их понять и объяснить.
Рубло продолжал трещать, но все больше производил впечатление человека, который чего-то страшно испугался.
– Ни фига вся эта машинка не стоит! – громко и уверенно заявил малыш Бонбон.
Все рассмеялись. Впечатление, которое произвела трескотня торговца, рассеялось. Публика стала расходиться. Габи увел свою компанию к витрине с чулками, фуфайками и шапками.
По дороге Фернан машинально обернулся.
– В чем дело? – спросила Марион.
– Рубло исчез! Он бросил весь свой товар и исчез! – воскликнул Фернан.
На углу улицы Союзников Татава и Бонбона окликнула мать. Она несла две сумки с овощами. Оба мальчика нехотя расстались с компанией.
– Не беспокойся за лошадь! – крикнул Фернан толстяку Татаву.
Становилось поздно. Ночь опускалась быстро, покрывая своим черным плащом улицы и туманные дали железнодорожных путей. Чудесный четверг кончался.
Вскоре ушли Крикэ Лярикэ и Жуан. Берта Гедеон поцеловала обеих подружек и убежала; ушел и Габи, уводя с собой Зидора и Мели. Они все трое жили далеко. Марион осталась с Фернаном.
Мальчик взглянул на часы старой церкви, которая стояла в глубине площади и возвышалась над улицей Маленьких Бедняков.
– Папа уже, наверное, вернулся, – сказал он вполголоса.
Марион свистнула свою собачку. Держась за руки, дети пересекли сквер. Завернув за угол, Фернан сразу увидел, что перед дверью его дома поперек тротуара что-то лежит. Они подошли ближе и широко раскрыли глаза: это была их лошадь.
– Ты бы лучше спрятал ее дома, – посоветовала Марион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31