Что-то здесь было не так, но Римо не мог взять в толк, что именно. Может быть, проводник и есть шпион? Это казалось еще менее осмысленным, ибо Кучингу Кангару было куда сподручнее искать самому, нежели тащить за собой толпу неуклюжих круглоглазых.
Нет. Сплошная нелепица. Каковы бы ни были мотивы поступков Кучинга Кангара, логика подсказывала, что уран – а может быть, даже деньги – здесь ни при чем. За малайцем следовало приглядывать, как, впрочем, и за Чалмерсом, Стокуэллом и даже за Сибу Сандаканом.
Римо сидел и наблюдал за крохотным лагерем. Ночь подошла к концу, и небо осветилось первыми лучами восходящего солнца. Пайк Чалмерс дважды клюнул носом, однако оба раза успел проснуться, прежде чем выпустил из рук трофейный «АК-47». На рассвете он поднял остальных, и путешественники принялись разогревать завтрак в пластиковых контейнерах.
Пища немилосердно воняла, а на взгляд напоминала что-то вроде консервированного говяжьего рагу с овощами.
Римо коротал долгую ночь, предавшись размышлениям. Он уже почти смирился с гибелью Одри Морленд, воспринимая ее смерть как удар судьбы, от которой человек не в силах защититься и которую невозможно изменить. Одри нравилась ему, хотя в этой симпатии было нечто непристойное, и Римо понимал, что их отношения неминуемо должны были закончиться, как только он выполнит свое задание. В свое время они с Джин Рис расстались по-хорошему, и все же в глубине души Римо чувствовал, что семейная жизнь не для него – особенно если принять во внимание выпавший ему жребий. Размышляя об этом, Римо осознал, что его образ жизни чем-то похож на монашеский, но он был доволен своим нынешним существованием, которое нельзя было даже сравнивать с его прошлой жизнью.
Ему будет не хватать Одри, точнее, того наслаждения, которое Римо получал от ее роскошного тела и, в свою очередь, доставлял ей, но он понимал, что эта привязанность преходяща, как, скажем, зуд или простуда. Их общение ограничивалось мимолетными беседами, предмет которых лишь изредка выходил за рамки нынешнего задания Римо. Он понимал, что по окончании работы тут же забудет Одри и вряд ли будет о ней вспоминать.
Эта мысль отдавала черствостью и равнодушием, но тут уж ничего нельзя было поделать, и не только потому, что Римо принадлежал к числу профессиональных ассасинов, касты людей, всецело сосредоточенных на своей миссии. Последнее обстоятельство доставляло ему боль, страдание, которое могло отчасти унять лишь ощущение сопричастности к деятельности КЮРЕ, которая стояла на страже отчизны, родины свобод. К тому же его прошлая жизнь кончилась, и возврата не было. Теперь Римо принадлежал Дому Синанджу, приняв предписанный им образ жизни, который, с одной стороны, был чем-то, что невозможно променять на уют домашнего очага, а с другой, как бы невероятно это ни прозвучало, – заурядным рутинным трудом.
Путь Синанджу был профессией, и эта работа поглощала Римо без остатка. И смилуйся Господь над тем, кто попытался бы лишить его этой работы.
Римо следил за тем, как поредевшая экспедиция снималась со стоянки, и заметил, что на поляне остались две палатки – его и Одри.
– Мы сможем захватить их на обратном пути, – заявил Пайк Чалмерс. – У нас и без того достаточно груза.
– Да, вы правы, – отозвался профессор, бросая прощальный тоскующий взгляд на палатку Одри.
Путешественники отправились в дорогу в половине восьмого утра, сразу взяв энергичный темп. Кучинг Кангар по-прежнему возглавлял колонну, за ним шагал Чалмерс, забросив свой «уэзерби» за спину и держа в руках автомат. Его похудевший патронташ оттягивали запасные магазины. Профессор Стокуэлл двигался третьим, а Сибу Сандакан волей-неволей занял место Римо в арьергарде. Ему не нравилось быть замыкающим; малаец поминутно бросал испуганные взгляды через плечо, однако шагал быстро, не отставая от остальных.
Римо двигался за группой примерно в двадцати ярдах позади, и через час пути вдруг почувствовал, что за ними вновь следят.
Он замер на месте и закрыл глаза, ощупывая окружающее своими чувствами и впитывая собираемую ими информацию. Посторонних запахов он не уловил, зато услышал звук. Кто-то пробирался сквозь джунгли в двадцати пяти – тридцати ярдах сзади и справа от Римо, в южной стороне. Судя по звуку, это был один человек, и он старался не производить лишнего шума.
Чужак двигался на восток, перемещаясь параллельно экспедиции Стокуэлла, поэтому о совпадении не могло быть и речи. Если принять во внимание обширность малазийских джунглей, вероятность случайной встречи с посторонними людьми казалась пренебрежимо малой, поистине ничтожной.
Римо попытался угадать, кто бы это мог быть – одинокий бандит, которого он упустил прошлой ночью, или кто-нибудь из жителей Дампара, прослышавший о целях экспедиции и решивший отправиться следом, влекомый любопытством... или алчностью. Римо видел лишь один способ доискаться истины.
Едва различимый звук доносился лишь изредка, но Римо сумел выследить соглядатая. Он двинулся в сторону, откуда слышались шорохи, и уже через пять минут очутился в точке, которую несколько секунд назад должен был миновать чужак. Человек исчез.
Услышав тихий шелест в кустах, Римо собрался с силами, готовясь к прыжку, и в тот же миг охватившее его напряжение ослабло. Из подлеска выскочило животное, похожее на огромную морскую свинку, и с отчаянным писком умчалось прочь. Словно из пустоты, на спину Римо обрушилась невыносимая тяжесть. Косой удар, пришедшийся меж лопатками, швырнул его лицом на землю.
– Если хочешь жить, не теряй бдительности ни на мгновение, – произнес скрипучий голос, доносившийся откуда-то слева и сзади.
* * *
Внезапно все пошло наперекосяк, и Сибу Сандакана охватила тревога. Он с самого начала не хотел заниматься этим делом, не желал отправляться в джунгли, но последние часы пути и вовсе превратились в кошмар. Достаточно уже того, что экспедицию атаковали партизаны, намеревавшиеся перебить ее участников и, судя по всему, сумевшие уничтожить двух людей. А вот теперь старик американец, доктор замшелых костей, требует продолжать путь к разгадке тайны. Подумать только – продолжать искать динозавров, когда экспедиции грозит гибель!
Остальные согласились со Стокуэллом, и в этом не было ничего странного, ибо профессор держал в руках финансовые рычаги и, вероятно, имел право по собственному усмотрению повышать жалованье членам своей команды. На взгляд Сандакана, Пайк Чалмерс был расистом-наемником, готовым на все ради денег, а Кучинг Кангар – обыкновенным крестьянином. Согласившись идти дальше с профессором и делая вид, будто он верит в то, что джунгли населены гигантскими доисторическими ящерами, проводник мог бы разом получить сумму, составлявшую его годовой доход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66