— У вас очень хрупкая аппаратура? — спросил Чиун.
— Нет. Я не захватил ее с собой, — ответил Ван Рикер. — Мы едем за ней.
Ван Рикер припарковал машину в ближайшем придорожном отеле, стилизованном под избу из неотесанных бревен, сбитых скобами. Он сразу же отправился в номер и открыл смолистую дверь собственным ключом. Он видел, как старик подошел к индейцу Алова в холщевых штанах у бюро регистрации. Индеец помог ему вытащить из машины и отнести в номер расписной сундук.
Старик велел индейцу оставить сундук у порога, потому что другой молодой человек сам занесет его. Ван Рикер дал индейцу доллар чаевых и выпроводил из комнаты достал из чулана серую униформу уборщика и похожую на метлу щетку на длинной ручке.
— Вот все, что мне нужно, — сказал он. — Правда, мне еще понадобится комната для работы над схемами.
Чиун, поразмыслив с минуту, пришел к выводу, что бледнолицый человек говорит что-то не то, а поэтому не обратил на его слова никакого внимания.
Ван Рикер поразился тому, с какой быстротой старик освоился в комнате.
На столе, где Ван Рикер хотел разложить географическую карту Вундед-Элк и монтажную схему монумента, Чиун поставил телевизор с записывающим устройством и уже смотрел одну программу в то время, как магнитофон записывал то, что шло по двум другим.
— Простите, — сказал Ван Рикер, — я не хочу показаться грубияном, но будущее Соединенных Штатов зависит от точности моих расчетов. Я был бы вам чрезвычайно обязан, если бы вы переставили куда-нибудь свой телевизор.
Мне надо разложить бумаги.
— Вы можете сделать это в ванной, — отозвался Чиун.
— Думаю, вы не понимаете, насколько это важно.
— Сегодня вы уже дважды прервали мои размышления о прекрасном. Многим я не прощал и одного раза. Но вас я прощаю, ибо Дом Синанджу заботится и о благе всего человечества.
— Спасибо, — сказал Ван Рикер.
— Я оставлю вас в живых, — сказал Чиун. — Идите в ванную и спасайте свою страну.
* * *
Тем временем Римо приближался к рядам полицейских. Они махнули ему, чтобы он остановился, но он продолжал идти. Один из них прицелился в Римо, но Римо, увидев, что предохранитель не снят, подошел к оцеплению — Ты куда, парень? — спросил полицейский, круглолицый, с небольшими черными усиками.
Римо дружески хлопнул его по плечу:
— Меня направили к вам, — сказал он, скользнув рукой по его рубашке. — Из Вашингтона, для проверки. Старайтесь ребята!
Римо отвернулся и пошел дальше, незаметно пряча в карман полицейский значок, который он снял с рубашки у круглолицого. Пройдя сто ярдов, он показал значок другому полицейскому, прошел через оцепление и направился к церкви и памятнику.
Когда он приблизился к траншее около дороги, из нее поднялась молодая женщина в оленьих шкурах с удивительно белой для индеанки кожей. Она направила револьвер в грудь Римо.
— Кто вы? — спросила она.
— Джордж Армстронг Кастер, — ответил Римо, увидев, что предохранитель не снят.
— Теперь вы пленник Партии Революционных Индейцев, мистер Кастер.
Она повела его к церкви, подталкивая револьвером в спину. На церковных ступеньках двое играли в безик. Они положили дробовики на колени и по очереди отхлебывали виски из бутылки.
Из их разговора Римо понял, что один задолжал другому 23 доллара 50 центов и обещал заплатить, как только они освободят еще один город от засилья белых.
Они посмотрели на Римо. Женщина подошла к игрокам.
— К нам пробрался репортер. Без приглашения, — сказала она.
— Оставь его здесь и убирайся. Что сегодня на обед? — спросил один из них.
— Не говори так со мной. Это освободительное движение, а я твой соратник по борьбе с шовинизмом бледнолицых.
— Приношу свои извинения, товарищ. Что сегодня на ужин?
— Буйвол.
— Буйвол? Но мы его уже съели.
— Новый буйвол!
— Ты имеешь в виду корову, которая пасется за церковью?
— Эту корову и всех остальных на нашей земле тех, которые бродят в универсамах, в супермаркетах и в ювелирных лавках, полных драгоценностей, принадлежащих нам, украденных у нас. Всех наших буйволов. Мы раса охотников.
— Они все еще охотятся за ней, — сказал тот, что с козырями, вознаграждая себя глотком из бутылки.
— Но к ужину она будет убита, — сказала девушка — С нее еще надо содрать шкуру.
— Тогда придется экспроприировать продукты из магазина.
— Магазины здесь только в деревне Апова, а экспроприация вряд ли им понравится.
— Это наши продукты! — пронзительно закричала девушка. — Они принадлежат нам! Они наши! Эта земля оплачена нашей кровью.
— Конечно, конечно. Тасуй карты.
— Проводите меня к главному, — сказал Римо. — Я хочу поддержать вас в доблестной борьбе с расизмом белых. Я хочу быть с вами. Я индеец.
— Я никогда не видел тебя в Чикаго, — сказал мужчина, взглянув на него. — Где ты там живешь?
— А почему надо жить в Чикаго, чтобы вступить в Партию Революционных Индейцев? — спросил Римо.
— Если все члены нашей партии живут в Чикаго, мы не тратим кучу денег на почтовые расходы. Знаешь что? Ты можешь оказать нам моральную поддержку. Что у тебя в карманах?
— Сотни две, — сказал Римо и бросил на ступеньки несколько бумажек.
— Я принимаю твою помощь, брат. А теперь уходи. Ты любишь индейцев?
Можешь посетить деревню Апова.
— Я знаю, где можно добыть еду. Сочный филей и жареных цыплят с румяной корочкой, мягких внутри, — сказал Римо.
— Будьте тверды, братья. Мы будем охотиться на буйвола и останемся свободными, — сказала женщина.
— Клубничное мороженое с черничным пирогом, пиво с креветками, пиццу с ветчиной и жареного гуся, фаршированного яблоками, — продолжал Римо.
— Он лжет. Это неправда, — сказала девушка.
— Заткнись, Косгроув, — сказал мужчина. — Парень, ты хочешь поговорить с Деннисом Пети?
— Если он у вас главный, то да, — ответил Римо.
— Когда ты добудешь еду?
— Сегодня вечером.
— Я уже сто лет не видал хорошей лассаньи. Ты можешь достать лассанью?
Не привозную дребедень в коробках, а настоящую?
— Такую, как делала твоя мама?
— Моя мама не делала лассанью. Она была наполовину ирландка, наполовину индеанка Катоба.
— Но ее душа была душой индеанки, — сказала Косгроув.
— Заткнись, Косгроув.
— Это Лини Косгроув? Автор книги «Я родом из Вундед-Элк»? — спросил Римо.
— Что ясно как божий день, — добавил мужчина — Мое имя не Лени Косгроув. Меня зовут Горящая Звезда.
— Она чокнулась на этом, — сказал мужчина, опуская руку с картами. — Я — Джерри Люпэн, а это Барт Томпсон.
— Их имена — Дикий Пони и Бегущий Медведь, — сказала Горящая Звезда.
— Где я мог ее видеть? — спросил Римо у Джерри.
— На церемонии присуждения «Акэдеми Аворд» Она им испортила все шоу.
Должна была петь Дебби Рейнольдс, а она решила рассказать о Партии. Такие чокнутые всегда все портят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32