То есть я хочу сказать, могли ли они вывезти уран из страны, не выводя из строя миллион детекторов? Вот что я хочу от вас услышать.
— Не думаю, сэр.
— Значит, уран находится здесь.
— Мы этого пока не знаем, сэр.
— А что вы знаете? Я хочу, чтобы вы осознали, что вы — последняя надежда нации, понимаете? Чем занимается ваша замечательная парочка?
— Как раз разбираются, сэр.
— Было бы неплохо, если бы они разобрались раньше, чем взлетит на воздух половина страны.
— Мне кажется, они близки к разгадке.
— Почему вы так думаете?
— Потому что они уже сузили круг подозреваемых.
— И я хотел бы знать, каким образом у нас пропадает уран, а НААН даже не знает, куда он был отправлен.
— Я думаю, агентство как раз знает. Они-то и возглавляют список подозреваемых.
— Но что они с ним делают? Весь производимый в стране уран и так находится в их распоряжении!
— Может быть, продают?
— Чтобы нас всех взорвали? Но они тоже взлетят на воздух!
— Пока я этого не знаю, сэр, но мне кажется, мы близки к ответу.
— Это первая хорошая новость, которую я от вас услышал, — сказал Президент.
Харолд В.Смит крутнулся в кресле, повернувшись лицом к пустынным водам залива Лонг-Айленд, который виднелся из зеркального окна его кабинета.
— Так точно, сэр, — сказал он.
Президент повесил трубку. Смит посмотрел на часы. Накануне, когда Римо и Чиун прилетели в Штаты, у него был с ними короткий сеанс связи. Римо доложил ему о НААН. Смит спросил, не требуется ли ему какая-либо дополнительная помощь в плане информации. Римо сказал, что не требуется. Наоборот, она скорее может помешать.
А это может означать только одно — будут еще трупы. Смит едва удержался, чтобы не попросить его все же дождаться дополнительной информации. И без того уже столько убитых по всей стране! Но цифры расхищения были слишком зловещие, чтобы их игнорировать. И он сказал: “Хорошо”.
Он попросил доложить ему об исходе операции и назначил срок. Он понятия не имел, где они могут быть сейчас. В последнее время Чиуну тоже стала нравиться такая система. Он решил, что она дает ему возможность громить неработающие телефоны.
Если верить Римо, больше всего в телефонах Чиуну не нравилось то, что приходится иметь дело с наглыми телефонистками, которые не желают оказывать ему должного почтения. Телефонную связь США он именовал не иначе как “рассадник зловредных хищниц”. Конечно, под хищницами он разумел телефонисток.
Когда Смит объяснил, что система раньше работала превосходно, Чиун потребовал, чтобы ему рассказали, что с нею случилось.
— Просто один человек решил её привести в порядок, — сказал Смит.
— Ему отрубили голову? — спросил Чиун.
— Нет. Был суд. Судьи вынесли постановление.
— Значит, это их обезглавили?
— Нет, ведь они — судьи.
— А что делают с судьями, когда они совершают ошибку, когда они становятся виновниками появления такого вот подлого рассадника хищниц, считающих себя вправе оскорблять вас и вешать трубку, грубых и безмозглых?
— Ничего не делают. Они же судьи.
— О, император Смит, или вы еще не император, а только готовитесь им стать?
Этот вопрос азиат задавал, частенько, ибо он никак не мог уяснить ни сути демократии, ни правового государства. Дом Синанджу прежде имел дело лишь с королями и тиранами, и Чиун никак не мог взять в толк, что существуют другие системы правления.
И поэтому на вопрос Чиуна не было ответа — по крайней мере такого, который удовлетворил бы обе стороны.
— Нет. Я выполняю секретную миссию своего правительства. На императора по своему статусу больше похож президент.
— Значит, он может их обезглавить?
— Нет. Он всего лишь президент.
— Тогда эти судьи, которые пишут законы, никому не подчиняются?
— Некоторые — да, — сказал Смит.
— Ясно, — вздохнул Чиун, а потом Смит узнал от Римо, что после этого разговора Чиун предложил им обоим податься на службу к судьям, которые являются подлинными императорами в этой стране.
Римо возразил, что судьи никакие не императоры. Чиун спросил, кто же в таком случае управляет страной, и Римо объяснил, что он не уверен, что ею вообще кто-нибудь управляет.
Римо пересказывал это со смехом.
— Это совсем не смешно, — сказал Смит. — Мне кажется, Чиуну надо знать, на кого он работает и зачем.
— Я говорил ему, Смитти, но он и слышать ничего не желает. Он никак не хочет согласиться с тем, что развесить головы врагов на стенах крепости для устрашения недругов — это хуже, чем жить тайком, стараясь, чтобы о твоем существовании никто не знал. И честно говоря, иногда я с ним готов согласиться.
— Что ж, будем надеяться, что подготовка, которую вы прошли у Чиуна, не слишком изменила ваши воззрения.
Вот что сказал тогда Смит Римо. Но порой, втайне ото всех, в глухие ночные часы, когда его тоже охватывало отчаяние за судьбу страны, даже он, Харолд В.Смит, задумывался, не прав ли в самом деле старый кореец Чиун.
Он посмотрел на часы. Телефон зазвонил секунда в секунду. Это был Чиун. Как Чиун мог так точно определять время, не имея часов, было для Смита еще одной загадкой.
— О, великий император, — начал Чиун, и Смит терпеливо ждал, пока иссякнет поток восхвалений.
Чиун никогда не начинал разговора без традиционных подобострастных приветствий, что становилось для Смита целой проблемой. Директору уже приходилось объяснять Чиуну, что спецсвязь не для того, чтобы вести пространные беседы. По мере того как они прибегают к этой линии все чаще, у их неразборчивых в средствах врагов появляется больше шансов расшифровать их разговоры. Чиун нехотя согласился ограничиться краткой формой приветствия и теперь научился укладываться в семь минут.
Смит поблагодарил за звонок и попросил позвать к телефону Римо. Говорить с Чиуном о делах не имело смысла, ибо все, что ни делалось, он воспринимал не иначе как подтверждение возрастающей славы Смита.
— Римо пошел своим путем. Его можно только пожалеть.
— С ним все в порядке?
— Нет.
— Что случилось?
— Он отказывается чтить память Мастеров.
— А-а, а я думал, что-то серьезное, — с облегчением вздохнул Смит.
— Это как раз очень серьезно!
— Конечно, конечно. А как другие дела?
— Никаких других дел нет, должен с грустью признать, как это ни печально звучит.
— Да, но как наш проект?
— Проект обречен, — сказал Чиун.
— Дайте, пожалуйста, трубку Римо.
— Его здесь нет. Я один. Я близко к нему не подойду.
— Ну хорошо, а он здесь появится?
— Кто может знать, на какое бесчестье он способен, о мой всемилостивый государь!
— Как я могу с ним связаться?
— Я могу дать вам номер телефона. Как вам известно, я теперь посвящен в ваши телефоны и их тайны.
— Хорошо, какой у него номер?
— Региональный код, который относится не к самому абоненту, а лишь к местности, где он проживает, начинается с прославленной цифры два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54