..
Нам пришлось долго дожидаться рассвета. Одни сидели у костра, сжимая в окоченевших пальцах кружки с кофе, другие дремали у поваленного дерева, третьи опять забрались под одеяла, надеясь поспать хоть пару часиков.
Я беспокойно бродил по лагерю, собирая топливо для костра и думая, что нам делать дальше. Эван Хокс захочет получить обратно свое стадо, но сейчас, когда с нами Джудит, мы обязаны выполнить обещание и отвезти ее к отцу.
Работы в стаде было навалом. Ночной кросс не обошелся даром для животных. Некоторые из них страдали от ран, нанесенных острыми рогами или колючими ветками. Их следовало подлечить, прежде чем налетят мухи. Работа ковбоя не знает ни минуты отдыха. Он садится в седло до рассвета и редко возвращается до заката.
Джудит спала, спала, как ребенок. Глядя на нее, я испытывал незнакомое волнение. Как это только получается у женщин? Вот только что она была угловатым подростком и вдруг превратилась в девушку. А когда смотришь на девушку, то в голову приходят совсем не те мысли.
Я коснулся пальцами подбородка: давно не брился. До того как двинемся на Запад, надо бы привести себя в порядок.
Кайл Шор молчал. Он сидел у костра спиной к завернутому в одеяло телу, которое мы похороним с восходом солнца, и тупо глядел на огонь. Я понимал Шора. Хороший, надежный парень, боец по призванию. Он не строил из себя ганфайтера, но мог убить любого, кто отступал от принципов и шел на предательство.
Я налил себе кофе, горячий, черный, как смертный грех, и достаточно густой, чтобы в нем плавала подкова. Настоящий ковбойский кофе.
Глава 8
Мы работали от зари до зари и до седьмого пота, собирая остатки разбежавшегося стада. Но когда закончили, у Звана Хокса все еще недоставало половины того, с чем он вышел на перегон в Техасе. Половину увел с собой Фетчен.
Через неделю мы опять двинулись в путь.
Джудит вела себя спокойно. Помогала в лагере, готовила еду, а на перегонах показала, что не только хорошо ездит в команде, но и понимает скот.
Сколько я ни старался не обращать на нее внимания, у меня ничего не получалось. Волей-неволей мои глаза везде находили ее. Мне нравилось, как она хлопотала по хозяйству — то помешивала в котлах с готовящейся едой, то подбрасывала дрова в огонь, — и казалась мне такой красивой, что я сомневался, не лишился ли я разума, когда впервые увидел ее в Тейзвелле.
Тем не менее старался как можно реже смотреть в ее сторону. Рано уезжал из лагеря и не садился рядом с ней, даже когда это разрешали правила приличия. Но как-то так получалось, что мы всегда оказывались бок о бок. Говорили с ней мало. Начнем с того, что я вообще не знаю, как надо разговаривать с женщинами. Вот Галлоуэй дома всегда собирал вокруг себя половину всех девушек, и многие просто сходили по нему с ума. Я же, оказываясь рядом с красоткой, сразу забывал слова. Сколько ни старался, не мог составить даже одного предложения.
Нас окружала великая земля. Она была такой просторной, что каждый взгляд терялся у горизонта. Даже ветер приобретал особый вкус, пролетая многие и многие мили над прерией и становясь таким прохладным и густым, что каждый вдох напоминал глоток студеной воды. Далеко впереди неслись перекати-поле — сотни, а может, и тысячи шаров катались по ветру, словно цепи наступающей армии.
Вначале скот их пугался, но потом привык, как и мы. Я не знал, откуда они появлялись, но три дня ветер дул с севера, и три дня они бежали и бежали за горизонт.
По берегам ручьев деревья росли густо и трава поднималась сочнее. Иногда нам попадались небольшие группы бизонов, по три-четыре особи, а однажды с вершины невысокого холма нас засек огромный старый бык-бизон. Он следовал за нами два дня — наверное, соскучился по компании.
Дважды мы встречали сожженные фургоны — индейцы окружили и убили поселенцев. Никто никогда не узнает их имен. Родственники и друзья будут иногда вспоминать их, но потом все равно забудут. Как и нас с Галлоуэем. У нас не оставалось близких на родине, кого бы интересовала наша судьба. Если мы тут погибнем, никто не спросит, где и почему. Такие грустные мысли вызывали у меня острое чувство одиночества и заставляли задумываться о будущем.
Однажды, выехав далеко вперед, я услышал за собой стук копыт и, когда оглянулся, увидел Джудит. Она сидела в седле боком, как и подобает женщине, и выглядела прекрасно.
— Лучше ехать вместе со всеми, — сказал я. — Если налетят индейцы, тебя могут захватить.
— Я не боюсь. Ведь ты со мной и не дашь меня в обиду.
Ее замечание привело меня в замешательство. Еще никто мне такого не говорил. А в мужчине от рождения заложено, что он должен защищать женщину. Это глубокое чувство подобно материнству. Жаль, что о нем часто забывают. Мужчина, которому некого защищать, одинок, как потерявшаяся собака, и столь же бесполезен. Он только тогда себя по-настоящему уважает, когда уверен, что нужен кому-то, что кто-то может на него опереться.
У меня пока такого человека не было. Я любил Галлоуэя, но он всегда заботился о себе сам, да еще мог опекать целую армию в придачу. Мой брат принадлежал к тем, кто нацелен на действие и привык к насилию, хотя в глубине души человек он мягкий, даже нежный, но, если его разозлить, в нем просыпалась ярость. Ну, уж во всяком случае, в моей поддержке он не нуждался. С таким же успехом я мог бы заботиться о гризли.
— Конечно, я не дам тебя в обиду, — пообещал я. — Если начнется драка или кто-нибудь нападет на нас, например, Фетчены. Или ты опять сбежишь?
— И не подумаю!
Она задрала свой очаровательный конопатый нос, но осталась рядом и некоторое время ехала молча.
— Хорошо здесь, правда? Какая красота! — попробовал я разбить лед.
— Да, действительно. Я жду не дождусь увидеть папино ранчо. — Ее глаза стали серьезными. — Надеюсь, с ним ничего не случилось.
— Думаешь, Фетчены до него добрались?
— Да. Ты и понятия не имеешь, какие они. И представить себе не могла, что бывают такие люди. — Она бросила на меня быстрый взгляд. — Нет, со мной-то там обращались хорошо. Джеймс сразу всех предупредил. Но я случайно несколько раз слышала их разговоры, когда меня не видели. — Она обратила ко мне свое пылающее гневом лицо. — Не поверишь, я испытала счастье, когда ты появился из-за дерева. Ведь тебя же могли убить.
— Да, мэм. Здесь в любой момент все может случиться с каждым. Это дикая земля, и надо быть готовым к неприятностям. Здесь просто нельзя быть неосторожным... И ты, пожалуйста, будь осторожна.
Так мы ехали, мирно беседуя, пока на нашем пути не возник ручей, весело струящийся под сенью ив и тополей. Красивой петлей он огибал ровный луг с сочной травой, защищенной с севера невысокими холмами.
— Посмотри-ка! — позвал я Джудит. — Лучшего места для лагеря не найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Нам пришлось долго дожидаться рассвета. Одни сидели у костра, сжимая в окоченевших пальцах кружки с кофе, другие дремали у поваленного дерева, третьи опять забрались под одеяла, надеясь поспать хоть пару часиков.
Я беспокойно бродил по лагерю, собирая топливо для костра и думая, что нам делать дальше. Эван Хокс захочет получить обратно свое стадо, но сейчас, когда с нами Джудит, мы обязаны выполнить обещание и отвезти ее к отцу.
Работы в стаде было навалом. Ночной кросс не обошелся даром для животных. Некоторые из них страдали от ран, нанесенных острыми рогами или колючими ветками. Их следовало подлечить, прежде чем налетят мухи. Работа ковбоя не знает ни минуты отдыха. Он садится в седло до рассвета и редко возвращается до заката.
Джудит спала, спала, как ребенок. Глядя на нее, я испытывал незнакомое волнение. Как это только получается у женщин? Вот только что она была угловатым подростком и вдруг превратилась в девушку. А когда смотришь на девушку, то в голову приходят совсем не те мысли.
Я коснулся пальцами подбородка: давно не брился. До того как двинемся на Запад, надо бы привести себя в порядок.
Кайл Шор молчал. Он сидел у костра спиной к завернутому в одеяло телу, которое мы похороним с восходом солнца, и тупо глядел на огонь. Я понимал Шора. Хороший, надежный парень, боец по призванию. Он не строил из себя ганфайтера, но мог убить любого, кто отступал от принципов и шел на предательство.
Я налил себе кофе, горячий, черный, как смертный грех, и достаточно густой, чтобы в нем плавала подкова. Настоящий ковбойский кофе.
Глава 8
Мы работали от зари до зари и до седьмого пота, собирая остатки разбежавшегося стада. Но когда закончили, у Звана Хокса все еще недоставало половины того, с чем он вышел на перегон в Техасе. Половину увел с собой Фетчен.
Через неделю мы опять двинулись в путь.
Джудит вела себя спокойно. Помогала в лагере, готовила еду, а на перегонах показала, что не только хорошо ездит в команде, но и понимает скот.
Сколько я ни старался не обращать на нее внимания, у меня ничего не получалось. Волей-неволей мои глаза везде находили ее. Мне нравилось, как она хлопотала по хозяйству — то помешивала в котлах с готовящейся едой, то подбрасывала дрова в огонь, — и казалась мне такой красивой, что я сомневался, не лишился ли я разума, когда впервые увидел ее в Тейзвелле.
Тем не менее старался как можно реже смотреть в ее сторону. Рано уезжал из лагеря и не садился рядом с ней, даже когда это разрешали правила приличия. Но как-то так получалось, что мы всегда оказывались бок о бок. Говорили с ней мало. Начнем с того, что я вообще не знаю, как надо разговаривать с женщинами. Вот Галлоуэй дома всегда собирал вокруг себя половину всех девушек, и многие просто сходили по нему с ума. Я же, оказываясь рядом с красоткой, сразу забывал слова. Сколько ни старался, не мог составить даже одного предложения.
Нас окружала великая земля. Она была такой просторной, что каждый взгляд терялся у горизонта. Даже ветер приобретал особый вкус, пролетая многие и многие мили над прерией и становясь таким прохладным и густым, что каждый вдох напоминал глоток студеной воды. Далеко впереди неслись перекати-поле — сотни, а может, и тысячи шаров катались по ветру, словно цепи наступающей армии.
Вначале скот их пугался, но потом привык, как и мы. Я не знал, откуда они появлялись, но три дня ветер дул с севера, и три дня они бежали и бежали за горизонт.
По берегам ручьев деревья росли густо и трава поднималась сочнее. Иногда нам попадались небольшие группы бизонов, по три-четыре особи, а однажды с вершины невысокого холма нас засек огромный старый бык-бизон. Он следовал за нами два дня — наверное, соскучился по компании.
Дважды мы встречали сожженные фургоны — индейцы окружили и убили поселенцев. Никто никогда не узнает их имен. Родственники и друзья будут иногда вспоминать их, но потом все равно забудут. Как и нас с Галлоуэем. У нас не оставалось близких на родине, кого бы интересовала наша судьба. Если мы тут погибнем, никто не спросит, где и почему. Такие грустные мысли вызывали у меня острое чувство одиночества и заставляли задумываться о будущем.
Однажды, выехав далеко вперед, я услышал за собой стук копыт и, когда оглянулся, увидел Джудит. Она сидела в седле боком, как и подобает женщине, и выглядела прекрасно.
— Лучше ехать вместе со всеми, — сказал я. — Если налетят индейцы, тебя могут захватить.
— Я не боюсь. Ведь ты со мной и не дашь меня в обиду.
Ее замечание привело меня в замешательство. Еще никто мне такого не говорил. А в мужчине от рождения заложено, что он должен защищать женщину. Это глубокое чувство подобно материнству. Жаль, что о нем часто забывают. Мужчина, которому некого защищать, одинок, как потерявшаяся собака, и столь же бесполезен. Он только тогда себя по-настоящему уважает, когда уверен, что нужен кому-то, что кто-то может на него опереться.
У меня пока такого человека не было. Я любил Галлоуэя, но он всегда заботился о себе сам, да еще мог опекать целую армию в придачу. Мой брат принадлежал к тем, кто нацелен на действие и привык к насилию, хотя в глубине души человек он мягкий, даже нежный, но, если его разозлить, в нем просыпалась ярость. Ну, уж во всяком случае, в моей поддержке он не нуждался. С таким же успехом я мог бы заботиться о гризли.
— Конечно, я не дам тебя в обиду, — пообещал я. — Если начнется драка или кто-нибудь нападет на нас, например, Фетчены. Или ты опять сбежишь?
— И не подумаю!
Она задрала свой очаровательный конопатый нос, но осталась рядом и некоторое время ехала молча.
— Хорошо здесь, правда? Какая красота! — попробовал я разбить лед.
— Да, действительно. Я жду не дождусь увидеть папино ранчо. — Ее глаза стали серьезными. — Надеюсь, с ним ничего не случилось.
— Думаешь, Фетчены до него добрались?
— Да. Ты и понятия не имеешь, какие они. И представить себе не могла, что бывают такие люди. — Она бросила на меня быстрый взгляд. — Нет, со мной-то там обращались хорошо. Джеймс сразу всех предупредил. Но я случайно несколько раз слышала их разговоры, когда меня не видели. — Она обратила ко мне свое пылающее гневом лицо. — Не поверишь, я испытала счастье, когда ты появился из-за дерева. Ведь тебя же могли убить.
— Да, мэм. Здесь в любой момент все может случиться с каждым. Это дикая земля, и надо быть готовым к неприятностям. Здесь просто нельзя быть неосторожным... И ты, пожалуйста, будь осторожна.
Так мы ехали, мирно беседуя, пока на нашем пути не возник ручей, весело струящийся под сенью ив и тополей. Красивой петлей он огибал ровный луг с сочной травой, защищенной с севера невысокими холмами.
— Посмотри-ка! — позвал я Джудит. — Лучшего места для лагеря не найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40