У меня не военный корабль. Я торговый моряк и сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть своим вкладчикам, в том числе и вам, их капиталы. — Он внимательно посмотрел на меня: — А вам, капитан Чантри, я посоветовал бы принять ванну, сменить белье и хорошенько выспаться. Наутро вы и сами не станете настаивать на своих требованиях.
Пристыженный, я пожал плечами.
— Возможно, вы правы, капитан, я действительно круглый дурак.
— Вы не дурак, капитан. Как можно назвать дураком человека, который сумел на этом материке остаться в живых и вернуться на борт в обществе очаровательной девушки и с сундуками, полными добра. Мне кажется, вы совсем неплохо управились. — Он показал рукой на барк, который тащился к выходу из бухты. — Если ваши суждения об этом человеке справедливы, он скоро нападет на нас. Поэтому вам не мешает отдохнуть.
— На палубе барка, — сказал я, — стоит Рэйф Лекенби.
— А, тот самый, которого выгнали из Лондона. Так вот чем он теперь занялся! Так-так! Да, полагаю, мы еще встретимся с ним. — Он поклонился. — Спокойной ночи, капитан Чантри.
Да разве может быть ночь спокойной, если Рэйф Лекенби жив и рядом? И будет ли у меня вообще хоть одна спокойная ночь, пока я до конца не сведу с ним счеты?
Глава 32
Как ни странно, стоило мне лечь, как я сразу заснул. Конечно, я не проспал всю ночь напролет, но несколько часов я спал крепким сном. Перед этим я принял ванну и лег на чистые простыни. Разбудило меня не бряцание оружия, не женские крики, а вой ветра. Буря разыгралась нешуточная. Наша бухта, защищенная Сторожевым мысом, представляла собой надежное убежище, если в шторм можно считать надежным какое бы то ни было убежище. Ветер дул с юго-востока, от него нас защищал только невысокий мыс. Волны обрушивались на морской берег, ветер почти без помех проносился над песчаной косой.
«Добрая Катерина» — хорошее, вполне надежное судно, команда тщательно подобрана и дисциплинированна. Зная капитана Дэбни и его судно, я, как и все, не чувствовал тревоги.
И все же яростные шквалы ветра заставили меня встать и на всякий случай одеться. Я собирался подняться на палубу, как вдруг приоткрылась дверь каюты Гвадалупы.
— Тэттон, шторм очень сильный? — спросила она.
— Да, сильный, — ответил я, — но мы находимся в лучшем укрытии, какое только можно найти на этом берегу, и дождемся, пока шторм утихнет. Судно у нас прочное, а капитан — превосходный! Если случится что-нибудь непредвиденное, я спущусь к тебе. Да, Гвадалупа, — спохватился я, — у меня есть кое-что для тебя.
Я вернулся в свою каюту, где все было тщательно закреплено, и взял сундук с ее одеждой. Он был самый большой, но не тяжелый, и понес его к ней.
Увидев меня с сундуком, она распахнула дверь, и я втащил его в каюту. Я показал ей крючки, ввинченные внизу переборки.
— Привяжи к ним сундук, чтобы он не наделал беды, — предупредил я ее и пошел наверх.
Ливень стучал по палубе, как картечь, небо время от времени озарялось зловещими вспышками молний. Держась за поручни, я взобрался на шканцы, где, широко расставив ноги, стоял капитан Дэбни.
Увидев меня, он приветственно поднял руку. Когда я подошел ближе, он крикнул, стараясь перекрыть вой ветра:
— Судно держится хорошо. Надеюсь, обойдется без неприятностей.
На палубе было всего несколько человек, как на обычной вахте. Капитан щадил своих людей.
Стоя рядом с ним, я смотрел, как хлещут потоки дождя, как волны окатывают палубу, и думал о тех, кого шторм застиг в открытом море или еще хуже того — возле берегов. Многие суда пойдут сегодня ко дну, будут выброшены на берег и разбиты волнами. В такой шторм безопаснее всего, кроме, конечно, такой бухты, в какой укрылись мы, оказаться далеко в море, вдали от берега. Мне доводилось частенько слышать рассказы несведущих людей, будто древние мореходы в шторм бросали якорь вблизи берега. Это чистейшая нелепица. Находиться в штормовую погоду возле берега, с его рифами, песчаными косами, отмелями, отраженным ветром и прочими помехами, часто не нанесенными на карту, опаснее всего.
Дождавшись паузы между двумя порывами ветра, я крикнул капитану:
— Я подумал, что, может, вам потребуется моя помощь, и вышел на палубу.
— Спасибо, капитан, но лучше идите к себе и отдыхайте. Судя по тому, как вы выглядели, когда взошли на борт, думаю, вам это совершенно необходимо. — Он взглянул на меня: — Как чувствует себя девушка?
— Как будто неплохо. Она услышала мои шаги, когда я шел по коридору, и выскочила из каюты, чтобы спросить, как дела. Я заверил ее, что у нас надежное судно и превосходный капитан. Полагаю, она снова легла спать.
— Правильно. — Он был польщен моим доверием. — Ступайте и вы спать. Могу сообщить вам, что наше торговое предприятие завершается успешно, с большой выгодой.
Спустившись вниз, я не стал ложиться. Спать не хотелось. Я опустился на стул возле переборки в кают-компании и взял с полки одну из книг, которые были закреплены шнуром. Давно я не держал в руках книги и очень соскучился по чтению.
Книги на полке теперь стояли другие, чем в последний раз, когда я был на корабле. По-видимому, капитан заменил их новыми из запасов, которые держал в трюме.
Одна из книг называлась «Тарих аль-Хинд» и была написана на незнакомом мне языке. Я собирался положить ее обратно на полку, когда в каюту вошел капитан Дэбни, сбросив на ходу плащ, в котором стоял на вахте.
Я показал ему книгу:
— Что это?
— Это книга про Индию, — сказал он. — Ее написал аль-Бируни, один из величайших мусульманских ученых. — Он положил плащ на спинку стула и сел напротив меня. — Сейчас стюард принесет нам горячего шоколада. — Он взял книгу в руки. — Мы, жители западного мира, напрасно пренебрегаем учеными Востока. У них можно многому поучиться. Аль-Бируни — один из величайших ученых, он долго прожил в Индии. Эта книга написана примерно в 1030 году... дату я точно не помню. Это очень хорошая книга.
— Вы бывали на Востоке?
— Мне уже далеко за пятьдесят, молодой человек, и из них почти двадцать лет я провел в Индийском океане... или, если хотите, в Арабском море. Люди плавали в этих водах до того, как греческие суда начали бороздить воды Эгейского моря. Мы, европейцы, считаем, что Гиппарх первым открыл существование муссонов, которые способны доставлять суда от берегов Африки к Индии. Но Александр Македонский нашел лоцманов из Индии, которые знали это свойство муссонов за триста лет до Гиппарха. Они показали адмиралу Александра Неарху путь к Персидскому заливу.
В каюту вошел стюард с кастрюлькой, закрытой крышкой. Взяв две чашки, он наполнил их дымящимся шоколадом.
— В море время тянется медленно, капитан Чантри, и если у капитана надежная команда, у него находится время передохнуть. Я много читаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Пристыженный, я пожал плечами.
— Возможно, вы правы, капитан, я действительно круглый дурак.
— Вы не дурак, капитан. Как можно назвать дураком человека, который сумел на этом материке остаться в живых и вернуться на борт в обществе очаровательной девушки и с сундуками, полными добра. Мне кажется, вы совсем неплохо управились. — Он показал рукой на барк, который тащился к выходу из бухты. — Если ваши суждения об этом человеке справедливы, он скоро нападет на нас. Поэтому вам не мешает отдохнуть.
— На палубе барка, — сказал я, — стоит Рэйф Лекенби.
— А, тот самый, которого выгнали из Лондона. Так вот чем он теперь занялся! Так-так! Да, полагаю, мы еще встретимся с ним. — Он поклонился. — Спокойной ночи, капитан Чантри.
Да разве может быть ночь спокойной, если Рэйф Лекенби жив и рядом? И будет ли у меня вообще хоть одна спокойная ночь, пока я до конца не сведу с ним счеты?
Глава 32
Как ни странно, стоило мне лечь, как я сразу заснул. Конечно, я не проспал всю ночь напролет, но несколько часов я спал крепким сном. Перед этим я принял ванну и лег на чистые простыни. Разбудило меня не бряцание оружия, не женские крики, а вой ветра. Буря разыгралась нешуточная. Наша бухта, защищенная Сторожевым мысом, представляла собой надежное убежище, если в шторм можно считать надежным какое бы то ни было убежище. Ветер дул с юго-востока, от него нас защищал только невысокий мыс. Волны обрушивались на морской берег, ветер почти без помех проносился над песчаной косой.
«Добрая Катерина» — хорошее, вполне надежное судно, команда тщательно подобрана и дисциплинированна. Зная капитана Дэбни и его судно, я, как и все, не чувствовал тревоги.
И все же яростные шквалы ветра заставили меня встать и на всякий случай одеться. Я собирался подняться на палубу, как вдруг приоткрылась дверь каюты Гвадалупы.
— Тэттон, шторм очень сильный? — спросила она.
— Да, сильный, — ответил я, — но мы находимся в лучшем укрытии, какое только можно найти на этом берегу, и дождемся, пока шторм утихнет. Судно у нас прочное, а капитан — превосходный! Если случится что-нибудь непредвиденное, я спущусь к тебе. Да, Гвадалупа, — спохватился я, — у меня есть кое-что для тебя.
Я вернулся в свою каюту, где все было тщательно закреплено, и взял сундук с ее одеждой. Он был самый большой, но не тяжелый, и понес его к ней.
Увидев меня с сундуком, она распахнула дверь, и я втащил его в каюту. Я показал ей крючки, ввинченные внизу переборки.
— Привяжи к ним сундук, чтобы он не наделал беды, — предупредил я ее и пошел наверх.
Ливень стучал по палубе, как картечь, небо время от времени озарялось зловещими вспышками молний. Держась за поручни, я взобрался на шканцы, где, широко расставив ноги, стоял капитан Дэбни.
Увидев меня, он приветственно поднял руку. Когда я подошел ближе, он крикнул, стараясь перекрыть вой ветра:
— Судно держится хорошо. Надеюсь, обойдется без неприятностей.
На палубе было всего несколько человек, как на обычной вахте. Капитан щадил своих людей.
Стоя рядом с ним, я смотрел, как хлещут потоки дождя, как волны окатывают палубу, и думал о тех, кого шторм застиг в открытом море или еще хуже того — возле берегов. Многие суда пойдут сегодня ко дну, будут выброшены на берег и разбиты волнами. В такой шторм безопаснее всего, кроме, конечно, такой бухты, в какой укрылись мы, оказаться далеко в море, вдали от берега. Мне доводилось частенько слышать рассказы несведущих людей, будто древние мореходы в шторм бросали якорь вблизи берега. Это чистейшая нелепица. Находиться в штормовую погоду возле берега, с его рифами, песчаными косами, отмелями, отраженным ветром и прочими помехами, часто не нанесенными на карту, опаснее всего.
Дождавшись паузы между двумя порывами ветра, я крикнул капитану:
— Я подумал, что, может, вам потребуется моя помощь, и вышел на палубу.
— Спасибо, капитан, но лучше идите к себе и отдыхайте. Судя по тому, как вы выглядели, когда взошли на борт, думаю, вам это совершенно необходимо. — Он взглянул на меня: — Как чувствует себя девушка?
— Как будто неплохо. Она услышала мои шаги, когда я шел по коридору, и выскочила из каюты, чтобы спросить, как дела. Я заверил ее, что у нас надежное судно и превосходный капитан. Полагаю, она снова легла спать.
— Правильно. — Он был польщен моим доверием. — Ступайте и вы спать. Могу сообщить вам, что наше торговое предприятие завершается успешно, с большой выгодой.
Спустившись вниз, я не стал ложиться. Спать не хотелось. Я опустился на стул возле переборки в кают-компании и взял с полки одну из книг, которые были закреплены шнуром. Давно я не держал в руках книги и очень соскучился по чтению.
Книги на полке теперь стояли другие, чем в последний раз, когда я был на корабле. По-видимому, капитан заменил их новыми из запасов, которые держал в трюме.
Одна из книг называлась «Тарих аль-Хинд» и была написана на незнакомом мне языке. Я собирался положить ее обратно на полку, когда в каюту вошел капитан Дэбни, сбросив на ходу плащ, в котором стоял на вахте.
Я показал ему книгу:
— Что это?
— Это книга про Индию, — сказал он. — Ее написал аль-Бируни, один из величайших мусульманских ученых. — Он положил плащ на спинку стула и сел напротив меня. — Сейчас стюард принесет нам горячего шоколада. — Он взял книгу в руки. — Мы, жители западного мира, напрасно пренебрегаем учеными Востока. У них можно многому поучиться. Аль-Бируни — один из величайших ученых, он долго прожил в Индии. Эта книга написана примерно в 1030 году... дату я точно не помню. Это очень хорошая книга.
— Вы бывали на Востоке?
— Мне уже далеко за пятьдесят, молодой человек, и из них почти двадцать лет я провел в Индийском океане... или, если хотите, в Арабском море. Люди плавали в этих водах до того, как греческие суда начали бороздить воды Эгейского моря. Мы, европейцы, считаем, что Гиппарх первым открыл существование муссонов, которые способны доставлять суда от берегов Африки к Индии. Но Александр Македонский нашел лоцманов из Индии, которые знали это свойство муссонов за триста лет до Гиппарха. Они показали адмиралу Александра Неарху путь к Персидскому заливу.
В каюту вошел стюард с кастрюлькой, закрытой крышкой. Взяв две чашки, он наполнил их дымящимся шоколадом.
— В море время тянется медленно, капитан Чантри, и если у капитана надежная команда, у него находится время передохнуть. Я много читаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75