Таковы женщины.
— У вас есть преимущество передо мной. Возле костра находится женщина, за которую я готов сражаться хоть сейчас.
— Ах так, возле костра? Да, за нее придется сражаться, но вы, мой друг, потерпите поражение. Человек, который стоит возле огня, мастер шпаги, один из сильнейших в мире.
— В мире? Ну что ж, тогда мы проверим, кто из нас на самом деле сильнейший.
Он медленно встал и застыл в напряженной позе. Он был по крайней мере на два дюйма выше меня и весил, наверное, на двадцать фунтов меньше. У него было вытянутое, изможденное лицо, одно ухо наполовину оторвано. Руки и ноги были поразительно длинные. Одет он был в отрепья, лишь отдаленное напоминающие платье.
— Вы спрашиваете, кто я такой? Я матрос, вот уже несколько месяцев брожу по суше, прячусь от краснокожих и высматриваю, не появится ли судно — какое угодно! Лишь бы меня взяли на борт и доставили туда, где живут христиане.
— А это что за люди?
— Дурные люди! Очень скверные, поверьте моему слову.
Видел ли он мою шлюпку? Если нет, то хорошо бы, чтобы он не увидел ее и впредь. Но, шатаясь в одиночку, он может наткнуться на нее скорее, чем большая группа людей.
— Вы были у них в лагере?
— Нет, не был и не собираюсь туда идти. Я уже говорил вам, что это очень скверная компания.
Как можно более кратко я объяснил ему, как я попал сюда и каковы мои намерения.
— Итак, — сказал я в заключение, — мне тоже нужно судно, чтобы вернуться в Англию. Но меня беспокоит судьба этой девушки. Кажется, ей грозит беда.
— Ха! Это в вас говорит молодость! Беда? Ручаюсь, она сама принесет беду любому. Женщины всегда приносят беду: там, где женщины, там и беды. Свяжись с женщиной, и ничего, кроме несчастий, тебя не ждет.
— Думается, она рада была бы избавиться от этой компании, — сказал я с раздражением.
— Она сказала вам об этом? Она хотела бы избавиться от замужества? Ну что ж, меня это не удивляет. Женщины всегда смотрят туда, где травка погуще.
— В таком случае на меня ей нечего смотреть, — возразил я, — у меня ничего нет. Я скопил немного денег, купил товар для «Доброй Катерины»... теперь все мое состояние пропало.
— Да, теперь вам нечего рассчитывать на барыши. Капитан судна присоединит вашу долю к своей и быстро разбогатеет. — Он внимательно взглянул на меня. — Кто же из этих дам вас тревожит? Индеанка или эта надменная испанка?
— Это сеньорита Гвадалупа Романа, — сказал я гордо. — Она настоящая леди и очень хороша собой.
— О, не сомневаюсь! Это худший вид женщин! Она обольстит вас своими дамскими уловками, а когда вы попробуете прикоснуться к ней, завизжит, будто ее режут. Я хорошо их знаю.
— Но ее вы не знаете, — упорно возражал я. — Впрочем, мы ничего не сделаем, если будем здесь стоять. Поступайте, как хотите, а я намерен разузнать, не нуждается ли она в помощи.
— В этой позабытой Богом стране можно только постараться спасти свою шкуру. Больше здесь делать нечего! Но вы так легко не отделаетесь от меня. Думаю, у вас есть какие-то соображения насчет судна, и я от вас не отстану. Я готов выслушивать рассказы о ваших похождениях, буду делить с вами еду и питье, но не буду участвовать в ваших безумствах, если речь идет о женщинах. — Он повернулся, похожий на большую птицу, и протянул мне руку. — Поймите меня правильно! Я люблю женщин не меньше, чем любой мужчина. Но я считаю так — найди женщину, позабавься с ней и брось! Если она начнет говорить о любви, хватайся за свой кошелек. Если она станет беспокоиться, как бы ты не простудился, или что ты мало ешь, или много пьешь, садись на первое же уходящее судно. Поверьте, я знаю женщин, ох как знаю!
Я указал пальцем на его шпагу.
— Вы умеете обращаться с ней или она у вас только для вида?
— Для вида? Ну уж нет, я умею драться на шпагах, и совсем неплохо. Мне доводилось сражаться и на море, и на суше, причем любым оружием, поэтому я до сих пор жив. Я дважды становился богатым, один раз числился в убитых, дважды меня обращали в рабство и много раз брали в плен. Я хорошо знаю, когда нужно драться, а когда бежать. Если условия неблагоприятны для драки или превосходство неприятеля слишком велико, я бегу. — Он взглянул на меня. — Не считайте меня героем, я вовсе не герой. Я сражаюсь, пока есть надежда на победу, и, пока она есть, не сдаюсь.
— Ваше имя? Я вам уже назвал свое.
— Капитан Тэттон Чантри, — повторил он. — Хорошее имя. Но и мое звучит неплохо — меня зовут Силлимэн Терли.
— Ладно, Терли, идите со мной, если хотите, но, если нас прижмут, вы должны будете пустить в ход вашу шпагу, в противном случае я не желаю иметь с вами дело.
— Договорились! Вы называете себя капитаном и действуете как капитан! Да будет так. Командуйте, я следую за вами, и увидите, что я вас не подведу.
Пока мы разговаривали, я внимательно следил за тем, что происходит в лагере. Мы находились на некотором расстоянии от него и говорили шепотом, — я не хотел, чтобы они узнали о нашем присутствии, прежде чем я составлю представление о том, что там происходит.
Цель моя оставалась неизменной: я должен найти судно или какой-то иной способ вернуться в Англию и предъявить права на свою часть прибыли, полученной «Доброй Катериной».
Внезапно мне пришла в голову мысль:
— Терли, сколько времени вы находитесь здесь?
Он пожал плечами.
— Два года приблизительно. Когда все дни похожи один на другой и никто тебя не ждет в определенном месте в определенный срок, постепенно теряешь представление о времени. Когда я сошел на берег, был конец лета, затем миновала зима, лето и еще одна зима.
— А индейцы не тревожили вас?
— Иногда я сталкивался с ними. Но мне удавалось прятаться. У меня есть убежище там в чаще, на болотах.
Потихоньку мы подкрались к лагерю. Терли шел бесшумно, как призрак. Он будто скользил среди ветвей деревьев, иногда пригибался, так что ни один листок не шелохнулся. Я был менее искусным, но тут же стал подражать ему, и не без успеха. Внезапно он остановился, предостерегающе подняв руку.
Были слышны голоса, наши ноздри уловили запах дыма от костра. Я увидел Арманда и Фелипе, которые находились в стороне от других.
Дон Диего и Гвадалупа Романа стояли рядом. Неподалеку от них сидел на бревне дон Мануэль. С ними разговаривал огромный, чудовищно толстый человек, который, однако, двигался с необыкновенной легкостью, иногда встречающейся у толстяков.
— Не рассказывайте мне сказки, — говорил он. — Я не верю в этого вашего таинственного англичанина! Полагаю, это вранье. Но не важно, скажите мне только одно: где находится судно?
— Я еще раз повторяю, — с достоинством сказал дон Диего, — корабль шел ко дну. Дон Мануэль быстро посадил нас в шлюпку, и мы отплыли. Без него мы, вероятно, погибли бы.
— О да, дон Мануэль герой! Но не задавались ли вы вопросом — почему он так торопил вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— У вас есть преимущество передо мной. Возле костра находится женщина, за которую я готов сражаться хоть сейчас.
— Ах так, возле костра? Да, за нее придется сражаться, но вы, мой друг, потерпите поражение. Человек, который стоит возле огня, мастер шпаги, один из сильнейших в мире.
— В мире? Ну что ж, тогда мы проверим, кто из нас на самом деле сильнейший.
Он медленно встал и застыл в напряженной позе. Он был по крайней мере на два дюйма выше меня и весил, наверное, на двадцать фунтов меньше. У него было вытянутое, изможденное лицо, одно ухо наполовину оторвано. Руки и ноги были поразительно длинные. Одет он был в отрепья, лишь отдаленное напоминающие платье.
— Вы спрашиваете, кто я такой? Я матрос, вот уже несколько месяцев брожу по суше, прячусь от краснокожих и высматриваю, не появится ли судно — какое угодно! Лишь бы меня взяли на борт и доставили туда, где живут христиане.
— А это что за люди?
— Дурные люди! Очень скверные, поверьте моему слову.
Видел ли он мою шлюпку? Если нет, то хорошо бы, чтобы он не увидел ее и впредь. Но, шатаясь в одиночку, он может наткнуться на нее скорее, чем большая группа людей.
— Вы были у них в лагере?
— Нет, не был и не собираюсь туда идти. Я уже говорил вам, что это очень скверная компания.
Как можно более кратко я объяснил ему, как я попал сюда и каковы мои намерения.
— Итак, — сказал я в заключение, — мне тоже нужно судно, чтобы вернуться в Англию. Но меня беспокоит судьба этой девушки. Кажется, ей грозит беда.
— Ха! Это в вас говорит молодость! Беда? Ручаюсь, она сама принесет беду любому. Женщины всегда приносят беду: там, где женщины, там и беды. Свяжись с женщиной, и ничего, кроме несчастий, тебя не ждет.
— Думается, она рада была бы избавиться от этой компании, — сказал я с раздражением.
— Она сказала вам об этом? Она хотела бы избавиться от замужества? Ну что ж, меня это не удивляет. Женщины всегда смотрят туда, где травка погуще.
— В таком случае на меня ей нечего смотреть, — возразил я, — у меня ничего нет. Я скопил немного денег, купил товар для «Доброй Катерины»... теперь все мое состояние пропало.
— Да, теперь вам нечего рассчитывать на барыши. Капитан судна присоединит вашу долю к своей и быстро разбогатеет. — Он внимательно взглянул на меня. — Кто же из этих дам вас тревожит? Индеанка или эта надменная испанка?
— Это сеньорита Гвадалупа Романа, — сказал я гордо. — Она настоящая леди и очень хороша собой.
— О, не сомневаюсь! Это худший вид женщин! Она обольстит вас своими дамскими уловками, а когда вы попробуете прикоснуться к ней, завизжит, будто ее режут. Я хорошо их знаю.
— Но ее вы не знаете, — упорно возражал я. — Впрочем, мы ничего не сделаем, если будем здесь стоять. Поступайте, как хотите, а я намерен разузнать, не нуждается ли она в помощи.
— В этой позабытой Богом стране можно только постараться спасти свою шкуру. Больше здесь делать нечего! Но вы так легко не отделаетесь от меня. Думаю, у вас есть какие-то соображения насчет судна, и я от вас не отстану. Я готов выслушивать рассказы о ваших похождениях, буду делить с вами еду и питье, но не буду участвовать в ваших безумствах, если речь идет о женщинах. — Он повернулся, похожий на большую птицу, и протянул мне руку. — Поймите меня правильно! Я люблю женщин не меньше, чем любой мужчина. Но я считаю так — найди женщину, позабавься с ней и брось! Если она начнет говорить о любви, хватайся за свой кошелек. Если она станет беспокоиться, как бы ты не простудился, или что ты мало ешь, или много пьешь, садись на первое же уходящее судно. Поверьте, я знаю женщин, ох как знаю!
Я указал пальцем на его шпагу.
— Вы умеете обращаться с ней или она у вас только для вида?
— Для вида? Ну уж нет, я умею драться на шпагах, и совсем неплохо. Мне доводилось сражаться и на море, и на суше, причем любым оружием, поэтому я до сих пор жив. Я дважды становился богатым, один раз числился в убитых, дважды меня обращали в рабство и много раз брали в плен. Я хорошо знаю, когда нужно драться, а когда бежать. Если условия неблагоприятны для драки или превосходство неприятеля слишком велико, я бегу. — Он взглянул на меня. — Не считайте меня героем, я вовсе не герой. Я сражаюсь, пока есть надежда на победу, и, пока она есть, не сдаюсь.
— Ваше имя? Я вам уже назвал свое.
— Капитан Тэттон Чантри, — повторил он. — Хорошее имя. Но и мое звучит неплохо — меня зовут Силлимэн Терли.
— Ладно, Терли, идите со мной, если хотите, но, если нас прижмут, вы должны будете пустить в ход вашу шпагу, в противном случае я не желаю иметь с вами дело.
— Договорились! Вы называете себя капитаном и действуете как капитан! Да будет так. Командуйте, я следую за вами, и увидите, что я вас не подведу.
Пока мы разговаривали, я внимательно следил за тем, что происходит в лагере. Мы находились на некотором расстоянии от него и говорили шепотом, — я не хотел, чтобы они узнали о нашем присутствии, прежде чем я составлю представление о том, что там происходит.
Цель моя оставалась неизменной: я должен найти судно или какой-то иной способ вернуться в Англию и предъявить права на свою часть прибыли, полученной «Доброй Катериной».
Внезапно мне пришла в голову мысль:
— Терли, сколько времени вы находитесь здесь?
Он пожал плечами.
— Два года приблизительно. Когда все дни похожи один на другой и никто тебя не ждет в определенном месте в определенный срок, постепенно теряешь представление о времени. Когда я сошел на берег, был конец лета, затем миновала зима, лето и еще одна зима.
— А индейцы не тревожили вас?
— Иногда я сталкивался с ними. Но мне удавалось прятаться. У меня есть убежище там в чаще, на болотах.
Потихоньку мы подкрались к лагерю. Терли шел бесшумно, как призрак. Он будто скользил среди ветвей деревьев, иногда пригибался, так что ни один листок не шелохнулся. Я был менее искусным, но тут же стал подражать ему, и не без успеха. Внезапно он остановился, предостерегающе подняв руку.
Были слышны голоса, наши ноздри уловили запах дыма от костра. Я увидел Арманда и Фелипе, которые находились в стороне от других.
Дон Диего и Гвадалупа Романа стояли рядом. Неподалеку от них сидел на бревне дон Мануэль. С ними разговаривал огромный, чудовищно толстый человек, который, однако, двигался с необыкновенной легкостью, иногда встречающейся у толстяков.
— Не рассказывайте мне сказки, — говорил он. — Я не верю в этого вашего таинственного англичанина! Полагаю, это вранье. Но не важно, скажите мне только одно: где находится судно?
— Я еще раз повторяю, — с достоинством сказал дон Диего, — корабль шел ко дну. Дон Мануэль быстро посадил нас в шлюпку, и мы отплыли. Без него мы, вероятно, погибли бы.
— О да, дон Мануэль герой! Но не задавались ли вы вопросом — почему он так торопил вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75