— Он снова сплюнул и продолжил: — Но по крайней мере умру на руках друзей.
Он лежал на боку в вельботе, и я не мог ничем ему помочь, не причинив дополнительной боли. Он так и лежал, закрыв глаза, тяжело дыша, а с его губ не сходила кровавая пена. Я вытер ему губы.
Руфиско снова открыл глаза, лицо его выражало безграничную печаль.
— И день-то какой выдался пасмурный, так жаль, что итальянцу суждено умереть в такой пасмурный день!
— Мы, может, еще успеем добраться до прибрежных островов, — сказал Саким. — И там непременно найдем надежное убежище.
Я продолжал держать его руку своей левой рукой, а правой управлял румпелем. Путь до ближайшей гряды островов оказался довольно долгим, и в какой-то момент во время перехода Руфиско перестал дышать… Не знаю, когда это произошло и в каком именно месте. И лишь только его пальцы разжались, я осторожно опустил его руку ему на грудь. Саким молча смотрел на меня, не в силах проронить ни слова.
Мы потеряли товарища, который был нам очень дорог.
Луна уже давно взошла, когда мы снова добрались до взморья. Это была длинная песчаная полоса, по которой мягко перекатывались волны залива.
Для высадки мы подошли вплотную к берегу, а линь выбросили прямо на песок, чтобы пришвартоваться к какому-нибудь невысокому крепкому дереву. После этого мы перенесли тело Руфиско на берег, выкопали ему могилу выше линии прилива и похоронили именно там, где гуляет ветер и плещется море. Я подумал, что это место чем-то очень похоже на его любимое Средиземноморье, поскольку здесь тоже было внутреннее море, и с такой же теплой водой.
На дереве я сделал зарубку и для верности пометил место захоронения, а утром, когда уже совсем рассвело, выцарапал его имя на большом куске скалы и положил плиту на могилу друга. Даты его рождения я не знал, но высек дату кончины. Я также указал на плите его имя, хотя нужно сказать, что местом пребывания умерших после их смерти станут сердца тех, кого они покидают, память да совершенные ими добрые дела, а не каменные плиты.
И снова — уже в который раз! — мы возвратились на вельбот, отвалили от берега, подняли парус и решительно направили наше суденышко на север. На протяжении целого дня мы не заметили ни единого паруса, не увидели его также и на второй, и на третий, и на четвертый день.
Мы снова высадились на взморье, однако на этот раз с северной стороны прилива. Там я удачным выстрелом убил оленя с расстояния в девяносто шагов и всего лишь одной стрелой. Мы хорошо подкрепились. После этого занялись сбором листьев одного из растений, которое было хорошо известно Сакиму, затем мы вскипятили воду, и у нас получился совсем неплохой напиток.
Отдыхали лежа на песке. Саким с пафосом в голосе сказал:
— Это прекрасная страна, да к тому же такая богатая.
Он вдруг внезапно приподнялся и сел.
— Ты должен остаться на этой земле, здесь должен быть твой дом.
— Здесь? — Я вовсе не был удивлен этим предложением, поскольку подобная мысль не раз возникала и у меня. — Весьма возможно, мне также предстоит обзавестись семьей. Мужчина должен заниматься строительством. Он должен постоянно что-нибудь созидать.
— Ты хочешь иметь сыновей?
— Сыновей и дочерей. — Я приподнялся на локте, устраиваясь поудобнее. — А я вот все думаю про тебя.
— В этом нет необходимости. Однажды уже я продемонстрировал рассудительность, мой друг, но, несмотря на это, был не прочь поволочиться за дамами. И такая дама была… дочь одного очень важного господина. Я был достаточно плутоват и сумел добиться ее расположения, но когда стало известно о нашей связи, рассудок взял верх над всеми иными чувствами, и я моментально ретировался.
— И после этого вы никогда не встречались?
— Для того чтобы меня убили вооруженные охранники? Или упрятали за решетку? А кроме того, она и сама оказалась весьма рассудительной.
— И в чем же это проявилось?
— Когда она поняла, что я исчез, она решила правильно и… вышла замуж за другого. Теперь она очень богата и знатна. А я утратил всякий интерес к ней, и, увидев меня однажды, она попросту и не припомнит, что когда-то знала меня.
— Ты был студентом?
— Мой отец, дед и прадед — все были судьями, судьей должен был стать и я.
— Ты родился под счастливой звездой. Я прочел в своей жизни множество книг, но в школу никогда не ходил.
Саким всего лишь пожал плечами.
— Однако у тебя незаурядный и безусловно выдающийся отец, да к тому же ты от природы наделен незаурядными способностями.
— Это я-то? Способностями?
— Да, например, способностью слушать и понимать. Когда с тобой разговаривают, ты слушаешь своего собеседника и стараешься его понять.
Он сел на песок.
— А теперь… — Он лукаво улыбнулся. — О Господи! Сообразительность! Нам необходимо отправиться в плавание на нашем суденышке… У этого побережья мы не дождемся «Тигра».
Не успели мы поднять парус и развернуть свой вельбот по ветру, как увидели «Тигра», широкогрудого красавца, ведомого капитаном Брайеном Темпани, трехмачтовика, который шел встречным курсом прямо по направлению к нам, со всеми поднятыми парусами и «с костью в зубах», как говаривали старые матросы.
Мы развернули вельбот на параллельный курс. Саким перешел на румпель, а я стал у мачты и начал приветственно размахивать шляпой.
«Тигр» поравнялся с нами, убрав часть парусов. На носу у леера и от носа до кормы стояло много людей, и среди них я разглядел знакомые мне лица капитана Темпани и Корвино!
Да, именно Корвино, а с ним и Джублейна… моего старого друга Джублейна!
Затем я заметил еще одно знакомое лицо. Я был весьма удивлен и от неожиданности даже заморгал, однако же это, несомненно, была она! Это была Абигейл!
Ее волосы развевались на ветру, она улыбалась мне, а в ее глазах светилось радушие.
— Ты ее заметил, Саким? — спросил я у друга, полуобернувшись к нему. — Вот почему я иногда начинаю мечтать о будущем.
— Да, заметил и хорошо вижу. Однако же это не просто девушка, о которой можно только мечтать, эта девушка — судьба и сон наяву.
Глава 13
Прошел час, и в капитанской каюте за стаканом хереса я рассказывал собравшимся обо всем, что со мною произошло.
Темпани внимательно слушал, не перебивая, и только изредка покачивал головой, расхаживая по каюте.
— Мы так и предполагали, — наконец сказал он, — однако сделать уже ничего не могли. «Джек» очень скрытно покинул причал и уже успел пройти значительное расстояние до устья реки, прежде чем мы были официально извещены о твоем исчезновении. — Он подумал немного и вдруг спросил: — Так ты говоришь, что у тебя есть партия мехов, не так ли?
— Это действительно так, только боюсь, что забрать товар будет немного сложновато. Боюсь, что мы не сможем сделать этого, не потревожив Бардла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Он лежал на боку в вельботе, и я не мог ничем ему помочь, не причинив дополнительной боли. Он так и лежал, закрыв глаза, тяжело дыша, а с его губ не сходила кровавая пена. Я вытер ему губы.
Руфиско снова открыл глаза, лицо его выражало безграничную печаль.
— И день-то какой выдался пасмурный, так жаль, что итальянцу суждено умереть в такой пасмурный день!
— Мы, может, еще успеем добраться до прибрежных островов, — сказал Саким. — И там непременно найдем надежное убежище.
Я продолжал держать его руку своей левой рукой, а правой управлял румпелем. Путь до ближайшей гряды островов оказался довольно долгим, и в какой-то момент во время перехода Руфиско перестал дышать… Не знаю, когда это произошло и в каком именно месте. И лишь только его пальцы разжались, я осторожно опустил его руку ему на грудь. Саким молча смотрел на меня, не в силах проронить ни слова.
Мы потеряли товарища, который был нам очень дорог.
Луна уже давно взошла, когда мы снова добрались до взморья. Это была длинная песчаная полоса, по которой мягко перекатывались волны залива.
Для высадки мы подошли вплотную к берегу, а линь выбросили прямо на песок, чтобы пришвартоваться к какому-нибудь невысокому крепкому дереву. После этого мы перенесли тело Руфиско на берег, выкопали ему могилу выше линии прилива и похоронили именно там, где гуляет ветер и плещется море. Я подумал, что это место чем-то очень похоже на его любимое Средиземноморье, поскольку здесь тоже было внутреннее море, и с такой же теплой водой.
На дереве я сделал зарубку и для верности пометил место захоронения, а утром, когда уже совсем рассвело, выцарапал его имя на большом куске скалы и положил плиту на могилу друга. Даты его рождения я не знал, но высек дату кончины. Я также указал на плите его имя, хотя нужно сказать, что местом пребывания умерших после их смерти станут сердца тех, кого они покидают, память да совершенные ими добрые дела, а не каменные плиты.
И снова — уже в который раз! — мы возвратились на вельбот, отвалили от берега, подняли парус и решительно направили наше суденышко на север. На протяжении целого дня мы не заметили ни единого паруса, не увидели его также и на второй, и на третий, и на четвертый день.
Мы снова высадились на взморье, однако на этот раз с северной стороны прилива. Там я удачным выстрелом убил оленя с расстояния в девяносто шагов и всего лишь одной стрелой. Мы хорошо подкрепились. После этого занялись сбором листьев одного из растений, которое было хорошо известно Сакиму, затем мы вскипятили воду, и у нас получился совсем неплохой напиток.
Отдыхали лежа на песке. Саким с пафосом в голосе сказал:
— Это прекрасная страна, да к тому же такая богатая.
Он вдруг внезапно приподнялся и сел.
— Ты должен остаться на этой земле, здесь должен быть твой дом.
— Здесь? — Я вовсе не был удивлен этим предложением, поскольку подобная мысль не раз возникала и у меня. — Весьма возможно, мне также предстоит обзавестись семьей. Мужчина должен заниматься строительством. Он должен постоянно что-нибудь созидать.
— Ты хочешь иметь сыновей?
— Сыновей и дочерей. — Я приподнялся на локте, устраиваясь поудобнее. — А я вот все думаю про тебя.
— В этом нет необходимости. Однажды уже я продемонстрировал рассудительность, мой друг, но, несмотря на это, был не прочь поволочиться за дамами. И такая дама была… дочь одного очень важного господина. Я был достаточно плутоват и сумел добиться ее расположения, но когда стало известно о нашей связи, рассудок взял верх над всеми иными чувствами, и я моментально ретировался.
— И после этого вы никогда не встречались?
— Для того чтобы меня убили вооруженные охранники? Или упрятали за решетку? А кроме того, она и сама оказалась весьма рассудительной.
— И в чем же это проявилось?
— Когда она поняла, что я исчез, она решила правильно и… вышла замуж за другого. Теперь она очень богата и знатна. А я утратил всякий интерес к ней, и, увидев меня однажды, она попросту и не припомнит, что когда-то знала меня.
— Ты был студентом?
— Мой отец, дед и прадед — все были судьями, судьей должен был стать и я.
— Ты родился под счастливой звездой. Я прочел в своей жизни множество книг, но в школу никогда не ходил.
Саким всего лишь пожал плечами.
— Однако у тебя незаурядный и безусловно выдающийся отец, да к тому же ты от природы наделен незаурядными способностями.
— Это я-то? Способностями?
— Да, например, способностью слушать и понимать. Когда с тобой разговаривают, ты слушаешь своего собеседника и стараешься его понять.
Он сел на песок.
— А теперь… — Он лукаво улыбнулся. — О Господи! Сообразительность! Нам необходимо отправиться в плавание на нашем суденышке… У этого побережья мы не дождемся «Тигра».
Не успели мы поднять парус и развернуть свой вельбот по ветру, как увидели «Тигра», широкогрудого красавца, ведомого капитаном Брайеном Темпани, трехмачтовика, который шел встречным курсом прямо по направлению к нам, со всеми поднятыми парусами и «с костью в зубах», как говаривали старые матросы.
Мы развернули вельбот на параллельный курс. Саким перешел на румпель, а я стал у мачты и начал приветственно размахивать шляпой.
«Тигр» поравнялся с нами, убрав часть парусов. На носу у леера и от носа до кормы стояло много людей, и среди них я разглядел знакомые мне лица капитана Темпани и Корвино!
Да, именно Корвино, а с ним и Джублейна… моего старого друга Джублейна!
Затем я заметил еще одно знакомое лицо. Я был весьма удивлен и от неожиданности даже заморгал, однако же это, несомненно, была она! Это была Абигейл!
Ее волосы развевались на ветру, она улыбалась мне, а в ее глазах светилось радушие.
— Ты ее заметил, Саким? — спросил я у друга, полуобернувшись к нему. — Вот почему я иногда начинаю мечтать о будущем.
— Да, заметил и хорошо вижу. Однако же это не просто девушка, о которой можно только мечтать, эта девушка — судьба и сон наяву.
Глава 13
Прошел час, и в капитанской каюте за стаканом хереса я рассказывал собравшимся обо всем, что со мною произошло.
Темпани внимательно слушал, не перебивая, и только изредка покачивал головой, расхаживая по каюте.
— Мы так и предполагали, — наконец сказал он, — однако сделать уже ничего не могли. «Джек» очень скрытно покинул причал и уже успел пройти значительное расстояние до устья реки, прежде чем мы были официально извещены о твоем исчезновении. — Он подумал немного и вдруг спросил: — Так ты говоришь, что у тебя есть партия мехов, не так ли?
— Это действительно так, только боюсь, что забрать товар будет немного сложновато. Боюсь, что мы не сможем сделать этого, не потревожив Бардла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58