- Вы довольно жестко охарактеризовали покойного, - усмехнулась Кира.
- Но вам же нужна объективная информация. Надеюсь, покойный простит
меня... Что послужило причиной смерти? - осторожно спросил.
- Тут убийство, Антон Сергеевич, - она посмотрела ему в глаза.
И опять ответ его был неожидан:
- Всяко бывает.
- Директор давно уехал?
- Неделю назад.
- А он здесь давно работает?
- Семь лет. Он седьмой за годы, что Гилевский тут.
- Что ж, Антон Сергеевич, пойдем в его кабинет, - она поднялась.
- У меня один вопрос: когда можно будет забрать тело? Человека ведь
похоронить надо по-людски, он одинок, этим, кроме нас, некому заняться.
- Я вам сразу же позвоню...
Пока они шли в противоположный конец коридора, Кира спросила:
- Он действительно был настоящий ученый или авторитет создавал ему
его характер?
- Характер лишь подкреплял его авторитет ученого...
Паскалова оборвала полоски бумаги, отперла дверь. Вошли. Связку
ключей, изъятых ею еще вчера при осмотре трупа, она положила на письменный
стол, заваленный бумагами.
- Вы садитесь, - предложила она секретарше и Антону Сергеевичу.
- Ничего я постою, - ответила секретарша. Ребров же опустился на стул
у высокой печи из белого узорного изразца.
Теперь Кира медленно обводила взглядом весь кабинет. Единственное
окно, у которого стоял письменный стол, было перечеркнуто прутьями
решетки, вторая дверь в глубине, ведшая в хранилище, обита оцинкованным
железом и тоже имела сдвижную решетку, в проушинах которой висел лодочный
замок; в самой двери было и отверстие для ключа от внутреннего замка. Она
потрогала рукоятки сейфа. Он был заперт, и, как она поняла, заметив два
отверстия, запирался двумя ключами. Она сняла все ключи со связки,
рассовала их по замкам. В итоге оказалось: один ключ от английского замка
лишний, а к сейфу не было второго ключа. Лишний, как подумала Кира,
вероятно от квартиры Гилевского.
- Что могло здесь пропасть? - спросила она Реброва. - Вернее, что
могло представлять интерес для возможного похитителя?
- Если он специалист, то все, что угодно: бумаги из рукописного
фонда, иконы, старинная церковная и светская утварь.
- А установить, что пропало, возможно?
- Опись, вероятно, имеется, если она, конечно, полная. Но делать
ревизию отдела рукописей почти немыслимо, на это уйдет несколько месяцев.
Да и то при условии, что мы закроем музей и почти всех сотрудников
привлечем к этому.
- А что хранится в сейфе?
- Знаю в общих чертах. Гилевский никогда не предлагал мне
полюбоваться.
- Вас что, не интересовало?
- Можно сказать и так, довольствовался тем, что мне однажды сообщил
Гилевский, во-первых, во-вторых, полностью доверяя авторитету и положению
Гилевского, я посчитал невозможным для себя проявлять любопытство. Тем
более, что сейф можно открыть лишь одномоментно двумя ключами, а хранятся
они раздельно: один у Гилевского, второй у директора. Так что ни
Гилевский, ни директор по отдельности открыть сейф не могут.
- Понятно, - Кира прошла к вешалке, склонилась, разглядывая то место
на лапе, где вчера нашла сгусток крови и клочок кожи. "Это уже после того,
как он был убит, при падении стукнулся еще головой о чугунную лапу", -
подумала она.
Затем втроем они прошли в хранилище. Паскалова была потрясена
увиденным. Огромная зала, высоченные потолки, по периметру до самого
потолка многоэтажные стеллажи с ячейками. А в них плотно рядами толстые
папки, каких сейчас уже не делают. Она внимательно оглядела несколько раз
все ряды, поднималась даже на стремянке в попытке найти пустующее место,
как обозначение того, что из данного ряда что-то изъято. Но все было
плотно заставлено, без малейшего пробела, хотя она и понимала, что
человек, если искал здесь что-нибудь, то знал, что именно и где именно, а
вытащив, распределил папки так, чтобы просвета между ними не было. Убийца
д_о_л_ж_е_н_ был знать, где искать, иначе - рыться здесь - времени у него
не было, за спиной в кабинете лежал труп убитого им. Потом Кира обошла
залу с запасниками. Тут тоже все вроде стояло и лежало нетронутым на
первый взгляд, но Кира понимала, что это ее приблизительно-субъективная
оценка, на которую опираться нельзя. Если что и похитили, то только из
рукописного фонда, ибо в запасниках предметы таких размеров, что в карман
не уместишь, незаметно, минуя взгляд вахтерши, не вынесешь, даже в
портфеле или в сумке. Хищение из сейфа почти исключается: второй ключ у
директора, который в отъезде...
Паскалова вернулась в кабинет. Теперь ей предстояло ознакомиться с
бумагами на письменном столе, как-то систематизировать их. Но их было
много, и она решила:
- Антон Сергеевич, бумаги, видимо, я заберу с собой, оформим выемку,
тут работы надолго, не хочу вас задерживать, да и мне читать их у себя
будет сподручней.
- Воля ваша, - пожал Ребров плечами.
Она сложила бумаги в кейс. Последний раз окинула глазами кабинет.
Заперла решетку в хранилище, и втроем они вышли. Поразмыслив, спросила:
- Сюда часто приходят сотрудники?
- Почти никогда.
- Тогда я еще подержу какое-то время кабинет опечатанным...
Он проводил ее по лестнице в холл, внизу Кира спросила:
- Когда должен вернуться директор?
- Он уехал на курсы недели на три.
Попрощались, и Кира покинула музей...
Два часа сна, душ, бритье, чашка крепкого чая вернули старшему
следователю Виктору Борисовичу Скорику ощущение свежести, молодости.
Ощущение это подкреплялось мыслью, что он хорошо одет - ладный костюм,
светло-сиреневая сорочка, галстук в тон к костюму и носкам и до
зеркального блеска начищенные туфли. Закинув ногу на ногу, он сидел перед
Щербой, иногда поглядывая на носок туфля, на котором сиял лучик света,
падавший от верхней лампы. В кабинете Щербы почти всегда горел свет - окна
комнаты выходили в дворовой колодец, от этого было сумеречно. Щерба с
завистью и некоторой снисходительностью относился к любви Скорика к
одежде, со старческой грубостью понимая, что сам он к одежде безразличен,
вспоминая при этом однажды сказанное Скориком: "Хорошо одетый человек
чувствует себя независимей". Хотел возразить тогда, что независимость,
мол, исходит не от одежды, но смолчал, подумал: "А может, он прав?.."
- Так что там, Виктор Борисович?
- Солдат не поладил с девчонкой, придушил, поджег квартиру. Я передал
дело в военную прокуратуру. Пусть занимаются.
- Правильно. Это их компетенция, у нас своих забот полон рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39