Винсон услужливо поддакнул:
— Да, сэр. Конечно!
Он исчез с экрана, а на его месте появилось широкое, мускулистое, с квадратным подбородком лицо. Торстерн уже давно перевалил за отметку среднего возраста. Это был человек с густой белой шевелюрой и с большими мешками под глазами. Несмотря на это, у него еще был довольно привлекательный, мужественный вид. В этих суровых и одновременно интеллигентных и властных чертах лица угадывался его характер.
Проницательный и оценивающий взгляд вначале скользнул по Чарлзу, отмечая все детали внешности с головы до ног, а затем перешел на Дэвида.
Ничем не выдав своего удивления, Торстерн сказал:
— А вас я уже знаю! Буквально несколько минут назад я получил вашу фотографию. Вас зовут Дэвид Рейвен!
Глава 11
Рейвен посмотрел ему прямо в глаза. — А какого черта вам вдруг понадобилась моя фотография?
— Мне она не была нужна, — ответил Торстерн, при этом мысль его была настолько быстрой, что трудно было что-либо уловить. — Мне ее прислали власти нашей планеты, которые могут гордиться своей оперативностью. Вашу фотографию разослали многим. Насколько я понимаю, наша полиция очень жаждет добраться до вас.
— Хотел бы я знать почему, — ответил Рейвен.
Кашлянув, Торстерн продолжил:
— Человек моего уровня оказался бы в очень затруднительном положении, если бы обнаружилось, что тот, кого разыскивают власти, прячется в его доме. Пришлось бы давать объяснения. Поэтому, если у вас есть что сказать, не теряйте времени понапрасну, у вас его очень мало…
— Почему?
Торстерн выразительно пожал плечами. Этот безразличный жест напоминал старых римских императоров, когда они решали судьбу гладиаторов, опуская большой палец вниз…
— Потому что полиция вас заберет, и моя ответственность на этом закончится.
Манера, в которой он это сказал, заставляла думать, что вся полиция находится в него в кармане, в его полном распоряжении. Было очевидно, что Торстерн обладает огромной властью.
— Вы очень важная фигура, — с показным восхищением заявил Рейвен. — Жаль только, что вы посвятили себя лишь разрушению фабрик…
— А вы нахал, — произнес Торстерн. — И ведете себя так намеренно. Вы ожидаете, что мой мозг расслабится и Даст волю ярости. Но я не ребенок. Бессмысленные эмоции — это роскошь, которую могут позволить себе только сумасшедшие.
— Но вы не отрицаете обвинение.
— Я не могу ни подтвердить, ни отрицать его, поскольку это обвинение лишено для меня всякого смысла.
Рейвен вздохнул и продолжил:
— Это делает нашу задачу гораздо более сложной, но не менее важной.
— Какую еще задачу?
— Убедить вас покончить с необъявленной войной, которую вы ведете против Земли.
— О боже!
Торстерн картинно закатил глаза, явно забавляясь.
— Вы хотите меня убедить в том, что Земля послала обычного преступника, вроде вас, поговорить с видным бизнесменом о какой-то абсолютно вымышленной войне?
— Война идет, и именно вы ею руководите при помощи таких же людей и здесь, и на Марсе.
— У вас есть доказательства?
— Я не нуждаюсь в них, — сухо ответил Рейвен.
— Это почему же?
— Потому что вы прекрасно знаете, что я говорю правду, хотя вам и не нравится ее слышать. Доказательства могли бы понадобиться, чтобы убедить третьих лиц. А мы здесь одни.
— Как человек, деловые и финансовые интересы которого очень разнообразны, я неизбежно становлюсь мишенью для сплетен и оскорблений. Я уже привык к этому и не обращаю на них никакого внимания. Так что этим вы ничего не добьетесь. Это цена, которую приходится платить за успех в жизни. Завистники и зануды всегда крутились и будут крутиться вокруг нас. Я считаю их мелкой сошкой, недостойной внимания. Но эта наглая и надуманная клевета о том, что именно я негласно руковожу войной, самая оскорбительная из того, что мне приходилось до сих пор слышать.
— Обвинение не только не надуманное, но и не фантастическое, — возразил ему Дэвид. — К сожалению, это печальный и подлинный факт. К тому же это вас нисколько не оскорбляет. Более того, вы в душе даже гордитесь собой. Вы благодарны тому, кто сумел установить, что подлинный руководитель заговора — это вы. По крайней мере, вы довольны, что в этот раз лавры не достались Волленкоту.
— Волленкот? — повторил Торстерн, абсолютно невозмутимый. — Мне кажется, я начинаю лучше понимать, что происходит. Предполагаю, что Волленкот, самый мелодраматичный и тщеславный из идиотов, которые только существуют, переложил вину на кого-то другого. А вы по глупости ухватились за этот ложный след, который он дал, и вышли прямехонько на меня.
Чарлз зашевелился в кресле и пробормотал в направлении экрана:
— У меня нет привычки идти по ложному следу.
— Нет? — Торстерн в течение секунды изучал его и, не увидев ничего особенного в этом толстом и невыразительном лице с тусклыми глазами, продолжил: — А, так это вам принадлежит честь открытия, что я являюсь основной пружиной вымышленной войны?
— Если это можно назвать честью…
— В этом случае, господин хороший, я вынужден с сожалением заявить вам, что вы не только лжец, но и опасный интриган!
Торстерн сделал царственный жест и продолжил:
— Но для интриганов у меня нет времени. Для меня лучше всего сейчас попрощаться с вами обоими, и пусть полиция побеспокоится о вашем здоровье. Как добропорядочный гражданин я полностью доверяю нашей полиции.
Когда он закончил, лицо его было суровым и бесстрастным.
Чарлз довольно агрессивно ответил:
— Очевидно, вы имеете в виду всю эту находящуюся на вашем содержании свору. Я их хорошо знаю. Вся планета их боится, и не без причины. Но мы их не боимся!
— Возможно, вы измените свое мнение, мой дорогой друг… — Торстерн вновь сосредоточил свое внимание на Рейвене. — Я полностью отвергаю ваши безумные обвинения. И покончим с этим! Если Земля считает, что необходимо подтвердить свой суверенитет и власть над Венерой, то пусть она это делает законным путем. Без всякого сомнения, именно Волленкот является причиной беспокойства Земли. Только каким образом она сможет с ним справиться? Но это уже проблема Земли, а не моя.
— Мы не такие дураки, чтобы дать себя обмануть какому-то обиженному крикуну. Вам понятно это? Если бы мы стали охотиться за Волленкотом, вы похохотали бы от души и тут же заменили бы его на другую марионетку из вашего личного списка. Более того, вы бы использовали наши действия в пропагандистских целях.
— А, даже так? Я бы так поступил?
— Более того, вы бы пальцем не пошевелили, чтобы спасти Волленкота. Наоборот, вокруг него был бы создан ореол первого мученика националистического движения Венеры. Но у Земли и так много дел, чтобы своими руками еще создавать ложных святых для местного божка.
— Местный божок — это я, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53