Что побуждало их, наконец, подробно рассказывать о своей преступной деятельности, сообщать, от кого они получали и кому давали взятки? Требовать привлечения к ответственности всех причастных к коррупции лиц? Всех ли? И только ли очищение, раскаяние были побудительными мотивами? Познакомьтесь с фрагментом беседы с одним из авторов писем к Генсеку Чурбановым:
«– Это и дураку ясно, почему они меня посадили. Потому что я зять Брежнева. Один я что ли брал, все брали, а теперь чистенькие хотят быть. Пока Леонид Ильич жив был, они ему задницу лизали, он их всех в люди вывел. Застой, застой… Оказывается во всех бедах один Брежнев виноват. Его нет, теперь всё можно говорить. Они-то сами где были раньше? Леонид Ильич последние годы от дел почти отошёл, всю политику они и вершили. И сегодня вершат, новых людей почти нет. Лигачёв-то в какую силу вошёл, как зазнался. Помню подкатывается:«Юрий Михайлович, я столько лет в Сибири, возраст у меня, помоги в ЦК перейти, поговори с Леонидом Ильичём». Ко многим подходил, не только ко мне. Пробился, теперь только и слышно. Мужиков водки лишили, виноградники вырубают. Наломают они дров. Ещё вспомнят Леонида Ильича добрым словом, вот увидите. Он простой был, подлости никому не делал. А эти… Андропов же обещал Виктории Петровне, что из семьи никто не пострадает. Ещё на похоронах разговор был. В ЦК об этом все знали, и Горбачёв знал. Андропов своё слово сдержал, а теперь всё валят на покойного, а Чурбанова в тюрьму. Пусть народ видит, какое у нас принципиальное руководство. И заодно на меня можно повесить все недостатки в МВД. Сразу двух зайцев убили…
– Юрий Михайлович! Напрасно вы пытаетесь представить себя жертвой интриги. Следствие выявило факты ваших взяток. Вы их сами не скрываете, поэтому вы здесь…
– Тельман Хоренович, Николай Вениаминович! Только не обижайтесь, но я вам правду скажу. Кто вы? Простые следователи. Над вами только в прокуратуре начальства сколько, дальше – административный блок ЦК, секретари и выше. Вы честно делаете своё дело, у меня к вам претензий нет. Но кто вы против них? Решения они принимают, а не вы, и моя судьба на самом верху решалась. Мне многие обязаны, и я знал, что у них там происходит. Не все же неблагодарные. Конечно, переживал сильно, пить стал, Галину обижал, ударил даже однажды. Она понимала моё состояние, не обижалась, пыталась хлопотать, только бесполезно. Однажды выпил, даже пистолет в руки взял… Потом одумался. Зачем, думаю, их радовать, спишут на меня что было и что не было, как на Щёлокова. Будь, что будет, но и они пусть поволнуются.
Я свои меры принял, если что ненароком случится… Вот Черненко, он вообще от Брежнева не отходил, сколько ему всего перетаскал. Другие что ли отставали? Через меня сколько всего передавали. Я пока на память не жалуюсь…
– Юрий Михайлович, вы напишите обо всём, что знаете. Кто бы какие посты не занимал – обо всех, кто замаран в коррупции. Мы гарантируем, что всё запротоколируем, будем расследовать эти факты…
– А кто вам позволит? Я жив и здоров, пока молчу о них. Знаете что происходило с людьми в Ставрополье, когда они начинали болтать лишнее? Пропадали и всё. Я же в МВД много информации имел, мне докладывали. Хотите, хороший совет дам: не трогайте вы тузов со Старой площади, там столько дерьма, все повязаны. По Узбекистану вы всё равно на них выйдете, причём на самый верх. Я-то знаю. Так прикройте глаза на это, о себе подумайте. С Чурбановым у вас проблем не будет и с Узбекистаном не будет. Наверно догадываетесь, почему они за Узбекистан взялись, и вам для работы полный простор дали? Кто курировал этот хлопок и эти приписки на Старой площади? Тот же Горбачёв – он же был секретарём ЦК по сельскому хозяйству. Мне рассказывали, как его в Узбекистане принимали. Да и не он один, многие здесь эти приписки покрывали. И вдруг такую активность проявляют, показательный процесс в Узбекистане начали. Может под себя копают? Наоборот, беду от себя отводят. Ведь рано или поздно всё бы это вскрылось. Так лучше самим сделать, пока у власти, всё под контролем. Одних узбеков обвинят, а сами чистенькие. И безопасно. Кто на Горбачёва сейчас пальцем покажет? Да никто не решится…
– Мы марионетками не были и не будем, Юрий Михайлович. Запомните это. И не надо по себе других судить. Мы служим закону и объективно во всём разберёмся. В том числе и без вашей помощи, раз вы не хотите в этом помочь…
– Да вы не обижайтесь на меня, я вам правду сказал для вашей же пользы. Потом сами убедитесь, что я был прав. Кстати, я Горбачёву письмо написал и про Усманходжаева тоже. Что он с ним тянет, ведь всё равно сдаст его. И других сдаст, лишь бы себя выгородить. Сейчас моё заявление в ЦК по всем кабинетам пройдёт, пусть читают. И знают, что я раскаиваюсь, всё на себя беру, а их никого не выдал. Им же мою судьбу решать. Они меня, конечно, осудят, так может потом помилуют. Как себя вести буду. Им ведь тоже о себе думать надо»…
Баловень судьбы, познавший изнутри всю грязную изнанку политической кухни в высших эшелонах власти, всё ещё заблуждался, что его «сдали свои», а следователи, мол, лишь выполнили «социальный заказ». Он даже мысли не допускал, что не по чьей-то команде осуществлялось расследование данного дела, в том числе и по поводу его преступной деятельности, а напротив, вопреки интересам партийной верхушки, совсем не желавшей видеть его в тюрьме. Чурбанов никак не мог избавиться от привычных стереотипов и лишь спустя время, уже в суде, окончательно осознал, что своим привлечением к уголовной ответственности обязан прежде всего «простым следователям», а отнюдь не «верхам»…
Член «царской семьи» мог позволить себе подобные откровения. Слушать эти циничные рассуждения было неприятно, но необходимо. Такова уж задача следователя: больше слушать и меньше говорить, вбирать в себя максимум информации, анализировать её, докапываться до сути происходящего. Впрочем, эти лирические отступления ни в коей мере не влияли на официальную позицию Чурбанова. Он так и не выдал никого из тех, кто вершил политику. Его «примерное поведение» было учтено в ЦК КПСС, где уже окончательно решалась его судьба, оформленная потом документом, именуемым «приговором Верховного суда СССР».
В отличие от Чурбанова другие высокопоставленные партийные функционеры были более осторожны в высказываниях. Но по отдельным разговорам, деталям, оперативной информации, анализу всех обстоятельств дела и политической ситуации того периода можно сделать вполне определённые выводы.
Говорили ли они правду о взятках, приписках и коррупции в республике? Безусловно. Они не выгораживали себя, выдавали крупные ценности. Порой лукавили в одном: несколько занижали суммы полученных и переданных взяток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
«– Это и дураку ясно, почему они меня посадили. Потому что я зять Брежнева. Один я что ли брал, все брали, а теперь чистенькие хотят быть. Пока Леонид Ильич жив был, они ему задницу лизали, он их всех в люди вывел. Застой, застой… Оказывается во всех бедах один Брежнев виноват. Его нет, теперь всё можно говорить. Они-то сами где были раньше? Леонид Ильич последние годы от дел почти отошёл, всю политику они и вершили. И сегодня вершат, новых людей почти нет. Лигачёв-то в какую силу вошёл, как зазнался. Помню подкатывается:«Юрий Михайлович, я столько лет в Сибири, возраст у меня, помоги в ЦК перейти, поговори с Леонидом Ильичём». Ко многим подходил, не только ко мне. Пробился, теперь только и слышно. Мужиков водки лишили, виноградники вырубают. Наломают они дров. Ещё вспомнят Леонида Ильича добрым словом, вот увидите. Он простой был, подлости никому не делал. А эти… Андропов же обещал Виктории Петровне, что из семьи никто не пострадает. Ещё на похоронах разговор был. В ЦК об этом все знали, и Горбачёв знал. Андропов своё слово сдержал, а теперь всё валят на покойного, а Чурбанова в тюрьму. Пусть народ видит, какое у нас принципиальное руководство. И заодно на меня можно повесить все недостатки в МВД. Сразу двух зайцев убили…
– Юрий Михайлович! Напрасно вы пытаетесь представить себя жертвой интриги. Следствие выявило факты ваших взяток. Вы их сами не скрываете, поэтому вы здесь…
– Тельман Хоренович, Николай Вениаминович! Только не обижайтесь, но я вам правду скажу. Кто вы? Простые следователи. Над вами только в прокуратуре начальства сколько, дальше – административный блок ЦК, секретари и выше. Вы честно делаете своё дело, у меня к вам претензий нет. Но кто вы против них? Решения они принимают, а не вы, и моя судьба на самом верху решалась. Мне многие обязаны, и я знал, что у них там происходит. Не все же неблагодарные. Конечно, переживал сильно, пить стал, Галину обижал, ударил даже однажды. Она понимала моё состояние, не обижалась, пыталась хлопотать, только бесполезно. Однажды выпил, даже пистолет в руки взял… Потом одумался. Зачем, думаю, их радовать, спишут на меня что было и что не было, как на Щёлокова. Будь, что будет, но и они пусть поволнуются.
Я свои меры принял, если что ненароком случится… Вот Черненко, он вообще от Брежнева не отходил, сколько ему всего перетаскал. Другие что ли отставали? Через меня сколько всего передавали. Я пока на память не жалуюсь…
– Юрий Михайлович, вы напишите обо всём, что знаете. Кто бы какие посты не занимал – обо всех, кто замаран в коррупции. Мы гарантируем, что всё запротоколируем, будем расследовать эти факты…
– А кто вам позволит? Я жив и здоров, пока молчу о них. Знаете что происходило с людьми в Ставрополье, когда они начинали болтать лишнее? Пропадали и всё. Я же в МВД много информации имел, мне докладывали. Хотите, хороший совет дам: не трогайте вы тузов со Старой площади, там столько дерьма, все повязаны. По Узбекистану вы всё равно на них выйдете, причём на самый верх. Я-то знаю. Так прикройте глаза на это, о себе подумайте. С Чурбановым у вас проблем не будет и с Узбекистаном не будет. Наверно догадываетесь, почему они за Узбекистан взялись, и вам для работы полный простор дали? Кто курировал этот хлопок и эти приписки на Старой площади? Тот же Горбачёв – он же был секретарём ЦК по сельскому хозяйству. Мне рассказывали, как его в Узбекистане принимали. Да и не он один, многие здесь эти приписки покрывали. И вдруг такую активность проявляют, показательный процесс в Узбекистане начали. Может под себя копают? Наоборот, беду от себя отводят. Ведь рано или поздно всё бы это вскрылось. Так лучше самим сделать, пока у власти, всё под контролем. Одних узбеков обвинят, а сами чистенькие. И безопасно. Кто на Горбачёва сейчас пальцем покажет? Да никто не решится…
– Мы марионетками не были и не будем, Юрий Михайлович. Запомните это. И не надо по себе других судить. Мы служим закону и объективно во всём разберёмся. В том числе и без вашей помощи, раз вы не хотите в этом помочь…
– Да вы не обижайтесь на меня, я вам правду сказал для вашей же пользы. Потом сами убедитесь, что я был прав. Кстати, я Горбачёву письмо написал и про Усманходжаева тоже. Что он с ним тянет, ведь всё равно сдаст его. И других сдаст, лишь бы себя выгородить. Сейчас моё заявление в ЦК по всем кабинетам пройдёт, пусть читают. И знают, что я раскаиваюсь, всё на себя беру, а их никого не выдал. Им же мою судьбу решать. Они меня, конечно, осудят, так может потом помилуют. Как себя вести буду. Им ведь тоже о себе думать надо»…
Баловень судьбы, познавший изнутри всю грязную изнанку политической кухни в высших эшелонах власти, всё ещё заблуждался, что его «сдали свои», а следователи, мол, лишь выполнили «социальный заказ». Он даже мысли не допускал, что не по чьей-то команде осуществлялось расследование данного дела, в том числе и по поводу его преступной деятельности, а напротив, вопреки интересам партийной верхушки, совсем не желавшей видеть его в тюрьме. Чурбанов никак не мог избавиться от привычных стереотипов и лишь спустя время, уже в суде, окончательно осознал, что своим привлечением к уголовной ответственности обязан прежде всего «простым следователям», а отнюдь не «верхам»…
Член «царской семьи» мог позволить себе подобные откровения. Слушать эти циничные рассуждения было неприятно, но необходимо. Такова уж задача следователя: больше слушать и меньше говорить, вбирать в себя максимум информации, анализировать её, докапываться до сути происходящего. Впрочем, эти лирические отступления ни в коей мере не влияли на официальную позицию Чурбанова. Он так и не выдал никого из тех, кто вершил политику. Его «примерное поведение» было учтено в ЦК КПСС, где уже окончательно решалась его судьба, оформленная потом документом, именуемым «приговором Верховного суда СССР».
В отличие от Чурбанова другие высокопоставленные партийные функционеры были более осторожны в высказываниях. Но по отдельным разговорам, деталям, оперативной информации, анализу всех обстоятельств дела и политической ситуации того периода можно сделать вполне определённые выводы.
Говорили ли они правду о взятках, приписках и коррупции в республике? Безусловно. Они не выгораживали себя, выдавали крупные ценности. Порой лукавили в одном: несколько занижали суммы полученных и переданных взяток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104