— О!, »
Аманда отвернулась. Он поймал жену за плечи и, уложив на спину, склонился над ней, требовательно заглядывая в глаза.
— В чем дело?
Она облизнула губы.
— Дело не в тебе, а во мне!
Он откинулся назад, стараясь, чтобы тяжесть его тела не давила на нее;
— В тебе…
Она закрыла глаза. Никогда еще ему не приходилось видеть на лице женщины выражения такого откровенного несчастья.
— Милорд, — произнесла она едва слышно, — только женщина легкого поведения может… чувствовать такое…
Конца фразы он не расслышал, поскольку ее шепот становился все тише.
— Кто тебе такое сказал? — спросил он так резко, что она вновь испуганно распахнула глаза.
— Я вела себя так… ты, должно быть, ужаснулся.
— Ты вела себя так, как нужно. Я не в ужасе, а в восторге. Ты моя жена. Теплая и влекущая. И признаюсь, я покорен навсегда. Если я чему и ужасаюсь, так это тому, что скоро вынужден буду тебя покинуть.
Ее глаза были такими большими и беззащитными. Что же так сильно пугает ее? Эрику отчаянно захотелось защитить ее от всех напастей жизни. Он прижал жену к себе и горячо зашептал:
— Скажи мне! Кто сделал это?
— Я не могу! — прошептала она, но не отстранилась. Наоборот, свернувшись клубочком, прижала сжатые в кулаки руки к его груди, спрятав голову у него под подбородком. Он вдохнул аромат ее волос и дал себе самому клятву, что будет любить ее до дня своей смерти, защищать от всех превратностей судьбы.
— Ш-ш-ш… Я больше не буду спрашивать. Когда ты станешь мне доверять, расскажешь сама. А пока поверь моим словам: ты более совершенна, чем я смел бы мечтать, и я этому очень рад. — Поколебавшись, он добавил:
— Я ведь обещал, что это будет приятно.
Аманда вздрогнула, и он рассмеялся, проведя пальцем вокруг ее уха.
— Ну же, признайтесь, мадам, разве вам не было приятно?
— О каких гадостях вы спрашиваете, сэр!
— Тогда я проведу повторный урок! — сообщил он и подмял жену под себя. Ее глаза испуганно распахнулись, но тут же улыбка тронула губы. Он поцеловал ее.
И он любил ее снова, опять доведя до пика высшего наслаждения и сам испытав такую же сладостную агонию чувств. Изможденная и ослабевшая, она прильнула к Эрику, и он крепко обнял ее, обвив рукой чуть пониже милых выпуклостей груди. Он думал, что Аманда уже заснула, когда раздался шепот:
— Милорд? — Ее голос был тих, мягок и ленив.
— Да, любимая?
— Честно говоря… Думаю, это можно назвать… приятным.
Он улыбнулся и позволил себе закрыть глаза. Никогда еще сон его не был столь глубоким и безмятежным.
Через, несколько дней Аманда уже удивлялась, как она могла думать о том, чтобы отказать Эрику. Он был требовательным, ненасытным, непредсказуемым и волнующим, а самое главное, он жил в соответствии со своим принципом: надо жить в полную меру и стараться сделать жизнь приятной. Зная, что близится отъезд, он развил кипучую деятельность. Просыпаясь, Аманда обнаруживала, что он уже внизу, занимается с солдатами, а с великим тщанием одевшись, выходила на лестницу, только чтобы увидеть, что он, уже закончив муштровку, взбегает по ступеням. Не слушая протестующих возгласов, он со смехом хватал ее на руки, и все старания Аманды, все любовно подобранные детали туалета оказывались разрушенными, поскольку ему хватало всего нескольких секунд, чтобы раздеть ее.
Хотя поле перед Камерон-Холлом заполонили многочисленные солдаты, занятия с которыми отнимали много времени, Эрик все же нашел возможность показать Аманде их ближайшие владения. Как-то днем они заехали на кладбище, и он рассказал ей историю одной из своих прапрабабок, которая вышла замуж за индейца. Оказалось, что светловолосые, голубоглазые ребятишки, которых они видели днем раньше в соседнем поместье, — ее дальние потомки. Эрик с Амандой вышли с кладбища, и он повел ее к реке, где они остановились в сосновой рощице. Здесь дул легкий ветерок с реки, издалека доносились звуки свирелей и рожков, под которые маршировали ополченцы на холме.
Эрик поднял жену на руки, и, не успев опомниться, она очутилась на мягком ковре из опавшей хвои, глядя вверх на слепящее солнце, которое то заслоняли, то открывали ветви деревьев. Эрик положил руки на кружево ее корсажа, и Аманда, задохнувшись, сердито запротестовала, говоря, что здесь нельзя. Она все еще продолжала возражать, но его аргументы были быстры, а руки еще быстрее, и, не успев ничего понять, девушка уже лежала обнаженная на сладко пахнущей земле, смеясь и сердясь одновременно, а затем и смех и возражения уступили место ослепляющему, как солнечные зайчики, желанию, вспыхнувшему в них обоих с внезапной острой силой Речной ветерок обдувал их влажные тела, придавая этому месту очарование райских кущ. Аманда поежилась, и он согрел ее своим телом. Она погладила его по щеке, и Эрик, поймав ее руку, опустил вниз, показывая, как держать и ласкать то. — что поднялось под воздействием волшебного ветерка и от близости ее тела. Аманда и не подумала отказываться, ибо его поцелуй проник в нее так же глубоко, как и его мужская плоть, и жидкий огонь разлился по всему телу под натиском его языка и чресел. Только когда наступили сумерки и спустилась на землю вечерняя прохлада, они наконец поднялись и, одевшись, вернулись в дом.
Вечером они впервые поссорились как муж и жена, хотя предмет ссоры был для них не нов.
Прибыл Дэмьен для прохождения службы под началом Эрика.
Ему присвоили чин капитана и назначили командовать ротой, которую он сам же и набрал. Аманда, обрадованная, встретила кузена на крыльце. Он горел энтузиазмом в предвкушении похода, но еще больший восторг у него вызывали последние события в Уильямсберге и вообще в колониях. Вашингтон вернулся в Маунт-Вернон, сообщил Дэмьен, а Патрик Генри и Эдмунд Пендлтон остановились у него в доме, прежде чем всем втроем отправиться в Филадельфию на Континентальный конгресс. Ходят упорные слухи, что там будут сделаны жесткие заявления в адрес Англии.
Слушая Дэмьена, Эрик подошел к камину и раскурил трубку с помощью уголька. Он молчал все время, пока Дэмьен рассказывал:
— Вот-вот начнутся перемены Попомните мои слова, милорд, вскоре те люди, которые сейчас правят нашими колониями, будут дрожать от страха, ожидая ареста.
— Осмелюсь заметить, что горстке солдат будет затруднительно арестовать целый конгресс, — сказал Эрик.
— Все будет зависеть от того, на чьей стороне окажутся симпатии народа, не правда ли, сэр? Только тогда станет ясно, чья возьмет. примкнут ли руководители ополчения к короне или будут с патриотами — Прекрати, Дэмьен! — приказала Аманда. — Твои слова пахнут изменой.
— Мэнди, Мэнди, хватит нести эту чушь об измене! Воля народа должна возобладать. — Дэмьен наклонился вперед. — Лорд Камерон, наш новый поход на Запад обещает быть интересным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100