От Бинкс-Форест я поехала через «Аэроклуб» – жилой комплекс для владельцев личных самолетов – по направлению к Палм-Бич-Пойнт и грунтовой дороге, что вела к задним воротам конно-спортивного центра. Тем самым воротам, у которых меньше недели назад схватили Эрин Сибрайт.
Конюшня номер сорок находилась прямо у ворот. Как и во все выходные сезона, здесь толклись наездники, конюхи, собаки, дети; автомобили, грузовики, мотоциклы, тележки для гольфа. Однако самая плотная толпа собралась вокруг ржавого желтого фургончика и мусоровоза, припаркованных возле одного из канализационных люков. Я увидела людей в голубых рубашках. Охрана. В грязи у обочины стоял бело-зеленый полицейский джип.
Я въехала на стоянку напротив толпы, взяла с заднего сиденья шляпу и вышла из машины. Лэндри притормозил на дороге, открыл окно. Я нагнулась к нему и предупредила:
– Вы меня не знаете.
Он закатил глаза.
– Ох, как хотелось бы… – Проехал вперед и встал рядом с патрульным автомобилем.
Когда я подошла к месту происшествия, сердце у меня колотилось как бешеное. Какая-то девочка со свисающим из выреза бейсболки конским хвостиком поднималась на цыпочки, пытаясь что-нибудь разглядеть. Я спросила, не знает ли она, что случилось.
– Нашли труп! – возбужденно выдохнула она.
– Боже! Кто-нибудь знает, чей?
– Кто-то сказал, что конюха, но я не уверена.
Я протолкалась сквозь толпу. Охранники уговаривали народ разойтись и заниматься своими делами. Водитель мусоровоза, бледный, свесив руки между колен, сидел на подножке своего грузовика. Водитель фургона стоял рядом со своей машиной и, жестикулируя, рассказывал что-то охраннику, помощнику шерифа и Лэндри.
Я дошла до заграждения. Выгребная яма за фургоном была наполовину откачана, и из жижи торчала человеческая рука. Женская рука, с пурпурным маникюром, с браслетами, сверкающими на ярком солнце. Остальные части тела были прикрыты попоной.
– Мисс? – сказал, подходя ко мне, Лэндри. – Охранник говорит, вы можете нам помочь. Не будете ли вы добры…
– О… даже не знаю. Боюсь, что нет… – возразила я ради зевак, которые глазели на меня и уже гадали, кто я такая.
Лэндри взял меня под локоть и насильно подвел к яме. Как только мы оказались достаточно далеко от толпы, он сказал:
– Ее откопал парень, который чистил выгребную яму. Просто-таки достал из дерьма. Вот оно, уважение к покойникам! Говорит, эту яму не чистили с четверга, но тогда опустошили полностью.
Морщась от запаха навоза и мочи, он нагнулся над телом и приподнял край попоны. Я приготовилась к самому страшному.
Тело было белое, уже окоченевшее. Смазанная тушь, голубые тени для век, ярко-малиновая помада придавали мертвому лицу вид жутковатой, зловещей расписной маски. На щеке – синяк размером с ноготь большого пальца. Рот приоткрыт, на губах крошки засохшего навоза.
Я выдохнула, чувствуя облегчение и легкую тошноту.
– Это Джилл Морон.
– Вы ее знаете?
– Да. Угадайте, у кого она работала.
Лэндри нахмурился.
– У Дона Джейда. Она вчера говорила мне, что спит с ним.
– Вчера? Что вы здесь вчера делали? – вскинулась я, моментально забыв и о публике, и о роли, которую должна сейчас играть.
Он замялся, отвел глаза.
– Расследовал нападение на вас.
– Ух ты! А я-то думала, вам все равно.
– Из-за вас пришлось корпеть над бумажками, – буркнул он. – Убирайтесь отсюда, Эстес. Продолжайте притворяться дилетанткой. Приносите пользу следствию.
Специально для зевак я сделала трагическое лицо и заспешила к машине. Оттуда я позвонила Молли Сибрайт, чтобы сказать ей, что ее сестра не умерла… насколько мне известно. А потом отправилась к конюшне Дона Джейда на поиски убийцы.
22
В денниках у Джейда вовсю шла генеральная уборка. Пэрис надзирала за гватемальцем, который выносил из стойла одежду и сваливал ее на тележку с мусором. Погоняя его, она одновременно ругалась с кем-то по мобильному телефону.
– Как это костюмы не застрахованы? Да вы знаете, сколько они стоят?
Я взглянула на кучу в тележке. Белые парадные галифе, оливково-зеленый суконный пиджак, вероятно сшитый на заказ; дорогие, на заказ же сшитые рубашки. Стоит все это кучу денег. И все заляпано навозом.
– Что случилось? – спросила я.
Пэрис в бешенстве захлопнула телефон. Ее черные глаза метали злобные искры.
– Эта жирная, тупая мерзавка…
– Ваш конюх?
– Мало того, что она до сих пор не на работе и не вычистила вчера денники после ухода Хавьера, вот что еще она натворила. – Пэрис ткнула пальцем в кучу испорченной одежды. – Злобная, гадкая, маленькая…
– Она мертва, – перебила я.
Пэрис осеклась, не закончив тираду, и посмотрела на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
– Что? О чем вы говорите?
– А вы не слышали? В выгребной яме у конюшни номер сорок нашли тело. Это тело Джилл.
Она снова посмотрела на меня, потом вокруг, как будто где-нибудь могла быть спрятана видеокамера.
– Вы шутите?
– Нет. Я проехала в задние ворота. Полиция до сих пор там. Уверена, скоро они окажутся здесь. Им известно, что она работала у Дона.
– Какое безобразие! – машинально воскликнула Пэрис, думая о собственных неудобствах, однако вовремя спохватилась и придала лицу приличествующее случаю выражение тревоги. – Мертва… Ужас какой! В голове не укладывается. Как это произошло? Несчастный случай?
– Вряд ли она случайно сама себя зарыла в конский навоз, – заметила я. – Вероятнее всего, ее убили. На вашем месте я бы тут ничего не трогала. Иначе следователи бог знает что подумают.
– Ну, не подумают же они, что это мы ее убили! – запальчиво возразила Пэрис. – Наш единственный конюх…
Как будто других причин оставлять Джилл в живых не было.
– Почему вы решили, что это сделала она? – спросила я, кивнув на кучу испорченной одежды.
– По злобе, я уверена. Дон говорил, что накануне встретил ее в клубе и за что-то отчитал. О боже, – расширив глаза, ахнула она, – ведь не здесь же ее убили, правда?
Я пожала плечами.
– А где еще?
– Ну не знаю… Может, пошла к кому-нибудь на свидание в другую конюшню…
– У нее был парень?
Пэрис скорчила гримаску.
– О парнях она говорила, будто деревенская шлюха. Но я никогда не верила, чтобы у нее был хоть один.
– Похоже, как раз вчера вечером один случился, – пробормотала я.
Хавьер по-испански спросил, продолжать ли ему убирать в деннике. Пэрис заглянула за загородку. Я тоже. Комья навоза вперемешку с сосновыми опилками, тряпки, лужи касторового масла…
– Это кровь? – спросила я, показывая на забрызганные чем-то темным светлые стружки, и подумала, что из денника могли успеть убрать и выбросить в помойку все, что угодно.
Пэрис потрясенно смотрела на меня.
– Не знаю. Возможно.
– Где Дон?
– Уехал покупать костюм. Ему сегодня выступать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104