Преданность так далеко не заходит.
- Ты думаешь? - Джей Ди посмотрел на брата тяжелым взглядом и отвернулся, чтобы заняться скотом, не желая думать о том, насколько далеко может зайти преданность Уилла.
Братья стояли у ворот пастбища, лошади их терлись мордами, в неспешной игре пощипывая друг друга губами. На пастбище наевшиеся за день коровы лениво щипали траву. Телята, свернувшись калачиком, мирно спали рядом со своими матерями или же резвились группами, толкаясь, бодаясь и играя в догонялки.
Джей Ди оглядел животных оценивающим взглядом. Он немало потрудился над выработкой селекционной программы, которая позволила улучшить размеры и показатели скота ранчо «Старз-энд-Барз». Коровы были черно-белой масти, хорошо телились и давали много молока. Телята, масть которых варьировалась от почти белой до почти черной, были результатом скрещивания с шарлотскими быками, скрещивания, давшего крупных, тучных животных, быстро растущих и набирающих вес при обильном кормлении. Джею Ди доставляло удовольствие смотреть на животных и сознавать, что они выведены здесь, что они - его заслуга, что тяжкий труд принес нечто доброе и ценное.
- А знаешь, ведь не для всех это значит так много, - тихо, точно богохульствуя в церкви, произнес Уилл.
Челюсти Джея Ди сжались. Он выпрямился в седле, отчего старая кожа протестующе заскрипела.
- Это должно значить «так много», - сказал он. - А иначе какого черта мы здесь делаем?
Он лишь привстал в седле и сдавил ногами бока лошади. Повинуясь безмолвной команде, та повернулась и понесла его прочь.
Глава 7
С холма Джей Ди издалека разглядел огонь. Чертыхнувшись, он пустил Сержанта в галоп. Люси Макадам и после смерти оставалась такой же досадной занозой в его судьбе, какой была при жизни, что и доказывала в очередной раз. Рафферти - в который раз! - ругнул себя за то, что взялся присматривать за ранчо Люси, но Миллер Даггерпонт мог обратиться с подобной просьбой не к нему, а к Брайсу, а Джей Ди не хотел, чтобы Брайс хоть одной ногой переступил порог ранчо Люси. Рафферти намеревался первым застолбить право на покупку собственности мисс Макадам. И хотя Джею Ди пришлось взять на себя заботы о ее скоте и вызывать шерифа, после того как вандалы учинили в доме погром, подобное неудобство все же было смехотворно малой ценой в поединке с Брайсом.
Оранжевые всполохи пламени за завесой деревьев заставили Рафферти выбросить из головы все посторонние мысли. Если немедленно не остановить огонь, тот, вполне возможно, ненасытным зверем перекинется на лес и пастбища. Высокие кусты и ветви деревьев хлестали Рафферти по лицу и цеплялись за одежду. Наконец лес кончился, они выехали на открытое, ровное пространство, и конь, прижав уши, вытянув шею и перекатывая на скаку мощными мышцами, рванулся вперед неистовым галопом.
Мэри стояла в загоне для скота и смотрела на уносящиеся высоко в небо языки пламени. Она чувствовала определенную торжественность момента и в то же время сдерживала смешливое, легкомысленное возбуждение, вызванное коньячными парами. Она использовала спиртное для того, чтобы разжечь костер, после чего встала и сделала большой глоток в честь последней воли Люси. Напиток потоком расплавленного золота пробежал вниз, огнем вспыхнул в животе, после чего разлился по всему телу, притупляя чувство печали и окрашивая исполняемый ритуал в более романтические тона. Мэри швырнула бутылку в костер и отсалютовала, после чего с пронзительным криком отскочила назад, испугавшись громкого хлопка взорвавшейся бутылки и чувствуя в себе продолжающиеся вспышки коньячного пламени.
Мэри робко взглянула на оловянную урну, стоявшую на воротном столбе и с безопасного расстояния наблюдавшую за костром. Крышка урны венчалась беспечной фигуркой ангела. В мареве волн горячего воздуха ангел, казалось, двигается, извивается, точно гавайский танцор, исполняющий праздничный танец.
Люси от всего сердца одобрила бы подобные торжества. Вообще-то говоря, Мэри планировала, что подруга будет стоять рядом с ней на церемонии сожжения делового костюма. Костер должен был указать Мэри направление ее дальнейшего жизненного пути от перекрестка, на котором она сейчас остановилась.
Мэри представила себе, как ее малодушие испаряется в пламени костра. Погребальный костер с его струйками дыма и пеплом символизировал принятое Мэри решение. Никто не надевает колготки, отправляясь в путь по неизведанной дороге.
Ангел на урне, казалось, одобрительно подмигнул Мэри по ту сторону прозрачной стены марева.
Внезапно из леса на склоне холма, за воротами, выскочила лошадь: большая и красная, уши прижаты, глаза округлены, пасть широко открыта. Быстро перебирая мощными ногами в бешеном галопе, она резко затормозила перед оградой. Изумленно раскрыв рот, Мэри наблюдала, как всадник, еще до полной остановки лошади, соскочил на землю и стремительно бросился к загону, потеряв при этом шляпу.
Рафферти!
Он мчался к ней с лицом, искаженным яростью. Чуть замедлив бег. Рафферти на ходу подхватил попавшееся на его пути ведро, зачерпнул им воду из стоявшего у ворот бака и побежал прямехонько к разведенному Мэри погребальному костру.
- Нет! - в ужасе закричала Мэри и бросилась, раскинув руки, к Рафферти, пытаясь отпихнуть ведро в сторону. Они столкнулись в десяти футах от костра: Мэри отскочила от Джея Ди, будто тряпичная кукла, которую с силой швырнули в бок движущегося автобуса. Она вскрикнула и, споткнувшись, упала на четвереньки в теплую пыль, после чего могла лишь с ужасом наблюдать, как Рафферти атакует ее жертвенник.
Вода обрушилась в центр костра, точно одеялом накрыв волшебные языки пламени. Рафферти добил их, нагребя ногами и руками на края костра валики рыхлой земли. В довершение он затоптал остатки пламени, вздымая грибообразные облачка взрывов из смеси черного дыма и пыли.
Сердце Мэри замирало одновременно с угасающим пламенем. Она присела на корточки, и слезы текли у нее из глаз, в то время как Джей Ди сбегал к баку с водой и опять вернулся с полным ведром. Костер, шипя, издал свой предсмертный вздох и затих, залитый очередной порцией водного потока. Ее костер! Символ смерти прежней жизни Мэри. Ее жертвенный алтарь и последнее «прости» старой подруге. Уничтожен. Испарился тем же образом, каким пыталась испариться прежняя жизнь Мэри из пылавшего в ее душе пожара, как испарилась Люси. Гнев, бешенство и коньяк закипели у Мэри в крови, поднялись, подобно морскому приливу, увлекли ее за собой.
- Ты, тупой сукин сын! - Мэри вскочила на ноги и с криком бросилась к Рафферти. Тот вздрогнул, услышав этот заполошный вопль. - Ты - тупое безмозглое животное! Это был мой костер!
Мэри изо всех сил ударила Джея Ди в спину, заставила потерять равновесие, молотя его своими маленькими кулачками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
- Ты думаешь? - Джей Ди посмотрел на брата тяжелым взглядом и отвернулся, чтобы заняться скотом, не желая думать о том, насколько далеко может зайти преданность Уилла.
Братья стояли у ворот пастбища, лошади их терлись мордами, в неспешной игре пощипывая друг друга губами. На пастбище наевшиеся за день коровы лениво щипали траву. Телята, свернувшись калачиком, мирно спали рядом со своими матерями или же резвились группами, толкаясь, бодаясь и играя в догонялки.
Джей Ди оглядел животных оценивающим взглядом. Он немало потрудился над выработкой селекционной программы, которая позволила улучшить размеры и показатели скота ранчо «Старз-энд-Барз». Коровы были черно-белой масти, хорошо телились и давали много молока. Телята, масть которых варьировалась от почти белой до почти черной, были результатом скрещивания с шарлотскими быками, скрещивания, давшего крупных, тучных животных, быстро растущих и набирающих вес при обильном кормлении. Джею Ди доставляло удовольствие смотреть на животных и сознавать, что они выведены здесь, что они - его заслуга, что тяжкий труд принес нечто доброе и ценное.
- А знаешь, ведь не для всех это значит так много, - тихо, точно богохульствуя в церкви, произнес Уилл.
Челюсти Джея Ди сжались. Он выпрямился в седле, отчего старая кожа протестующе заскрипела.
- Это должно значить «так много», - сказал он. - А иначе какого черта мы здесь делаем?
Он лишь привстал в седле и сдавил ногами бока лошади. Повинуясь безмолвной команде, та повернулась и понесла его прочь.
Глава 7
С холма Джей Ди издалека разглядел огонь. Чертыхнувшись, он пустил Сержанта в галоп. Люси Макадам и после смерти оставалась такой же досадной занозой в его судьбе, какой была при жизни, что и доказывала в очередной раз. Рафферти - в который раз! - ругнул себя за то, что взялся присматривать за ранчо Люси, но Миллер Даггерпонт мог обратиться с подобной просьбой не к нему, а к Брайсу, а Джей Ди не хотел, чтобы Брайс хоть одной ногой переступил порог ранчо Люси. Рафферти намеревался первым застолбить право на покупку собственности мисс Макадам. И хотя Джею Ди пришлось взять на себя заботы о ее скоте и вызывать шерифа, после того как вандалы учинили в доме погром, подобное неудобство все же было смехотворно малой ценой в поединке с Брайсом.
Оранжевые всполохи пламени за завесой деревьев заставили Рафферти выбросить из головы все посторонние мысли. Если немедленно не остановить огонь, тот, вполне возможно, ненасытным зверем перекинется на лес и пастбища. Высокие кусты и ветви деревьев хлестали Рафферти по лицу и цеплялись за одежду. Наконец лес кончился, они выехали на открытое, ровное пространство, и конь, прижав уши, вытянув шею и перекатывая на скаку мощными мышцами, рванулся вперед неистовым галопом.
Мэри стояла в загоне для скота и смотрела на уносящиеся высоко в небо языки пламени. Она чувствовала определенную торжественность момента и в то же время сдерживала смешливое, легкомысленное возбуждение, вызванное коньячными парами. Она использовала спиртное для того, чтобы разжечь костер, после чего встала и сделала большой глоток в честь последней воли Люси. Напиток потоком расплавленного золота пробежал вниз, огнем вспыхнул в животе, после чего разлился по всему телу, притупляя чувство печали и окрашивая исполняемый ритуал в более романтические тона. Мэри швырнула бутылку в костер и отсалютовала, после чего с пронзительным криком отскочила назад, испугавшись громкого хлопка взорвавшейся бутылки и чувствуя в себе продолжающиеся вспышки коньячного пламени.
Мэри робко взглянула на оловянную урну, стоявшую на воротном столбе и с безопасного расстояния наблюдавшую за костром. Крышка урны венчалась беспечной фигуркой ангела. В мареве волн горячего воздуха ангел, казалось, двигается, извивается, точно гавайский танцор, исполняющий праздничный танец.
Люси от всего сердца одобрила бы подобные торжества. Вообще-то говоря, Мэри планировала, что подруга будет стоять рядом с ней на церемонии сожжения делового костюма. Костер должен был указать Мэри направление ее дальнейшего жизненного пути от перекрестка, на котором она сейчас остановилась.
Мэри представила себе, как ее малодушие испаряется в пламени костра. Погребальный костер с его струйками дыма и пеплом символизировал принятое Мэри решение. Никто не надевает колготки, отправляясь в путь по неизведанной дороге.
Ангел на урне, казалось, одобрительно подмигнул Мэри по ту сторону прозрачной стены марева.
Внезапно из леса на склоне холма, за воротами, выскочила лошадь: большая и красная, уши прижаты, глаза округлены, пасть широко открыта. Быстро перебирая мощными ногами в бешеном галопе, она резко затормозила перед оградой. Изумленно раскрыв рот, Мэри наблюдала, как всадник, еще до полной остановки лошади, соскочил на землю и стремительно бросился к загону, потеряв при этом шляпу.
Рафферти!
Он мчался к ней с лицом, искаженным яростью. Чуть замедлив бег. Рафферти на ходу подхватил попавшееся на его пути ведро, зачерпнул им воду из стоявшего у ворот бака и побежал прямехонько к разведенному Мэри погребальному костру.
- Нет! - в ужасе закричала Мэри и бросилась, раскинув руки, к Рафферти, пытаясь отпихнуть ведро в сторону. Они столкнулись в десяти футах от костра: Мэри отскочила от Джея Ди, будто тряпичная кукла, которую с силой швырнули в бок движущегося автобуса. Она вскрикнула и, споткнувшись, упала на четвереньки в теплую пыль, после чего могла лишь с ужасом наблюдать, как Рафферти атакует ее жертвенник.
Вода обрушилась в центр костра, точно одеялом накрыв волшебные языки пламени. Рафферти добил их, нагребя ногами и руками на края костра валики рыхлой земли. В довершение он затоптал остатки пламени, вздымая грибообразные облачка взрывов из смеси черного дыма и пыли.
Сердце Мэри замирало одновременно с угасающим пламенем. Она присела на корточки, и слезы текли у нее из глаз, в то время как Джей Ди сбегал к баку с водой и опять вернулся с полным ведром. Костер, шипя, издал свой предсмертный вздох и затих, залитый очередной порцией водного потока. Ее костер! Символ смерти прежней жизни Мэри. Ее жертвенный алтарь и последнее «прости» старой подруге. Уничтожен. Испарился тем же образом, каким пыталась испариться прежняя жизнь Мэри из пылавшего в ее душе пожара, как испарилась Люси. Гнев, бешенство и коньяк закипели у Мэри в крови, поднялись, подобно морскому приливу, увлекли ее за собой.
- Ты, тупой сукин сын! - Мэри вскочила на ноги и с криком бросилась к Рафферти. Тот вздрогнул, услышав этот заполошный вопль. - Ты - тупое безмозглое животное! Это был мой костер!
Мэри изо всех сил ударила Джея Ди в спину, заставила потерять равновесие, молотя его своими маленькими кулачками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120