Эдвина Боллаш».
— Дама садится в карету первой, — наставляла Эдвина мистера Тремора. — Подайте мне руку. — Он повиновался, однако она не сразу решилась опереться на его ладонь: горячую и такую сильную...
Эдвина задержалась на подножке неподвижно. Он не мог тронуться с места без лошадей. Эдвина нарочно привела мистера Тремора в каретный сарай, чтобы урок был более наглядным.
— Когда я поднимусь, — продолжала она, — вы подниметесь следом и сядете напротив меня, спиной к воображаемым лошадям... Джентльмен никогда не займет место в карете рядом с леди — если только она не его жена или дочь. Вы всегда садитесь напротив, спиной к лошадям, — повторила она.
— Задом наперед, — уточнил он. — Я всегда сижу задом наперед.
— Верно.
Она с облегчением подумала, что мистер Тремор слушает внимательно и не отвлекается. Он никогда не отвлекался, если считал, что ее объяснения имеют практический смысл.
Полагая, что ему проще будет усвоить урок, подкрепленный действием, Эдвина решила отвести мистера Тремора в каретный сарай. Это была своего рода репетиция перед предстоящим балом, он должен представить, что будет делать и говорить в этот трудный для него вечер.
Но главное, она боялась, что не сможет провести обычный урок по лексике, следя за движениями его губ и языка. Слишком свежи были воспоминания о том, что между ними произошло.
Карета слегка покачнулась на рессорах под ее тяжестью, и Эдвина сильнее сжала его пальцы, но его руки не дрогнули. Несмотря на его сдержанность, Эдвина предпочитала как можно скорее занять место.
А в следующий миг кто-то дернул ее за платье и она в ужасе подскочила: неужели он осмелился это сделать, чтобы привлечь ее к себе?! Однако за спиной раздался совершенно невозмутимый голос:
— Извините. — И она получила свободу.
Оказывается, Мик случайно наступил на край ее подола. Эдвина заметила с нервным смешком:
— Ничего, такое иногда случается. — Она осторожно повернулась, балансируя на верхней ступеньке подножки, и попыталась изобразить милую улыбку. — И вы правильно сделали, что извинились. — Эдвина очень надеялась, что он не примет ее улыбку за отчаянную гримасу. — Джентльменам всегда приходится следить, чтобы не наступить даме на край подола или шлейфа. — Она перевела дыхание и продолжила: — Попробуем еще раз? Теперь вы наверняка все сделаете как надо!
Так и произошло. Эдвина без всяких происшествий оказалась на своем месте в карете и следила за тем, как рослый, плечистый мистер Тремор с завидной грацией и непринужденностью проскользнул в узкую дверцу и сел напротив нее. Она хотела было заметить, что ему следует двигаться более солидно, но подумала, что некоторым поклонницам примитивизма больше нравятся проворные мужчины, и промолчала.
Тем временем мистер Тремор протянул руку к дверце.
— Нет, — остановила его Эдвина. — Не надо. Это сделает лакей. Вам не следует беспокоиться. Вообще постарайтесь привыкнуть к тому, что многое за вас будут делать слуги.
Он выпрямился, явно удрученный этой новостью, и оставил дверцу болтаться на петлях.
Оба молчали, неподвижно сидя в распахнутой настежь карете, стоявшей в распахнутом настежь сарае — Эдвина умышленно не прикрыла за собой дверь, чтобы было светлее. В дальнем углу громко стукнула копытом лошадь, и этот звук помог развеять напряжение их первого урока после того, что случилось утром. Винни перевела дух. В сарае приятно пахло сеном, конским потом и старой выделанной кожей. Узкий луч света, в котором весело танцевали пылинки, падал через раскрытую дверцу прямо на колени мистеру Тре-мору.
Она поспешила отвернуться и выглянула в окно своего обшарпанного экипажа. В глаза бросились давно пустовавшие денники.
— На балу, — начала она, не поворачивая головы, — когда вы будете входить в дом или вообще в какое-то помещение, дам следует пропускать вперед...
— А разве с нами приедут и другие леди?
— Не исключено. Полагаю, господа Ламонты сами доставят вас на бал, но с ними могут быть их жены или знакомые.
— А вы?
— Что — я?
— Вас с нами не будет?
— Нет. — От удивления она забылась настолько, что даже посмотрела на него. — Я всего лишь ваша учительница.
— Я хотел бы пойти туда с вами.
— Это невозможно.
— Почему?
Эдвина в замешательстве нахмурилась. Как втолковать ему, что она не желает туда идти?
— Мой кузен не обрадуется, если увидит меня на балу, — сказала она и торопливо добавила: — И я совсем не хочу туда идти! Итак, запомните: вы открываете дверь перед любой дамой, что окажется рядом, пропускаете ее вперед, а потом...
— Почему это вы не хотите идти? По-моему, вам там самое место! Все эти правила — кто знает их лучше вас?
— Мне не нравится мой кузен, — пояснила Эдвина, — и с его стороны...
— А каков он?
— Кто? Ксавье?
— Это его так зовут?
— Да. А еще он очень старый, очень обаятельный и очень влиятельный джентльмен. Скорее всего он вам понравится. Он почти всем нравится.
— Только не мне — раз он не любит вас!
Эдвина хотела что-то сказать, но промолчала. Она и сама не знала, радует ее или раздражает преданность Мика.
— Ну что ж, значит, вы будете его бояться. Ксавье боятся все, кто его не любит. Он наделен немалой властью.
— Только не вы!
— Простите?
— Вы его не боитесь!
На этот раз она не выдержала и рассмеялась, коротко и горько:
— Да, я его не боюсь! Но именно поэтому я и не хочу туда идти! Вы позволите мне продолжить урок? — И Эдвина заговорила, не дожидаясь его ответа: — Прежде всего, находясь на балу, не вздумайте оставаться наедине с дамой младше тридцати лет. Ни за что на свете. Ни на минуту. Иначе я не ручаюсь за последствия. Молодая леди имеет право находиться в обществе джентльмена только под присмотром компаньонки. В противном случае...
— Сколько вам лет? — Он удобно расположился на скамье и положил руку на мягкую спинку, как будто ездил в таких каретах всю жизнь. Этого у мистера Тремора не отнимешь, он в любой ситуации вел себя так. Эдвина даже слегка растерялась.
— Джентльмен не должен спрашивать у дамы, сколько ей лет.
— Но как же тогда узнать, нужна ли ей компаньонка?
Эдвина пристально посмотрела ему в лицо. Нет, он не шутил. Ему просто было интересно.
— Мне скоро тридцать, — буркнула она. — Двадцать девятого числа.
— Апреля? — уточнил Мик.
— Да. — До дня ее рождения оставалось три недели.
— Тогда вам нужна компаньонка! — заключил он с торжествующей улыбкой.
— Совершенно верно. Но я не имею на это средств, а моих родных подобные мелочи не интересуют. Однако смею вас заверить: родственники тех леди, которых вы встретите на балу у герцога, сотрут вас в порошок, если вы позволите себе уединиться с молодой особой...
— И что же они предпримут? — расхохотался он. — Лишат меня несметного наследства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Дама садится в карету первой, — наставляла Эдвина мистера Тремора. — Подайте мне руку. — Он повиновался, однако она не сразу решилась опереться на его ладонь: горячую и такую сильную...
Эдвина задержалась на подножке неподвижно. Он не мог тронуться с места без лошадей. Эдвина нарочно привела мистера Тремора в каретный сарай, чтобы урок был более наглядным.
— Когда я поднимусь, — продолжала она, — вы подниметесь следом и сядете напротив меня, спиной к воображаемым лошадям... Джентльмен никогда не займет место в карете рядом с леди — если только она не его жена или дочь. Вы всегда садитесь напротив, спиной к лошадям, — повторила она.
— Задом наперед, — уточнил он. — Я всегда сижу задом наперед.
— Верно.
Она с облегчением подумала, что мистер Тремор слушает внимательно и не отвлекается. Он никогда не отвлекался, если считал, что ее объяснения имеют практический смысл.
Полагая, что ему проще будет усвоить урок, подкрепленный действием, Эдвина решила отвести мистера Тремора в каретный сарай. Это была своего рода репетиция перед предстоящим балом, он должен представить, что будет делать и говорить в этот трудный для него вечер.
Но главное, она боялась, что не сможет провести обычный урок по лексике, следя за движениями его губ и языка. Слишком свежи были воспоминания о том, что между ними произошло.
Карета слегка покачнулась на рессорах под ее тяжестью, и Эдвина сильнее сжала его пальцы, но его руки не дрогнули. Несмотря на его сдержанность, Эдвина предпочитала как можно скорее занять место.
А в следующий миг кто-то дернул ее за платье и она в ужасе подскочила: неужели он осмелился это сделать, чтобы привлечь ее к себе?! Однако за спиной раздался совершенно невозмутимый голос:
— Извините. — И она получила свободу.
Оказывается, Мик случайно наступил на край ее подола. Эдвина заметила с нервным смешком:
— Ничего, такое иногда случается. — Она осторожно повернулась, балансируя на верхней ступеньке подножки, и попыталась изобразить милую улыбку. — И вы правильно сделали, что извинились. — Эдвина очень надеялась, что он не примет ее улыбку за отчаянную гримасу. — Джентльменам всегда приходится следить, чтобы не наступить даме на край подола или шлейфа. — Она перевела дыхание и продолжила: — Попробуем еще раз? Теперь вы наверняка все сделаете как надо!
Так и произошло. Эдвина без всяких происшествий оказалась на своем месте в карете и следила за тем, как рослый, плечистый мистер Тремор с завидной грацией и непринужденностью проскользнул в узкую дверцу и сел напротив нее. Она хотела было заметить, что ему следует двигаться более солидно, но подумала, что некоторым поклонницам примитивизма больше нравятся проворные мужчины, и промолчала.
Тем временем мистер Тремор протянул руку к дверце.
— Нет, — остановила его Эдвина. — Не надо. Это сделает лакей. Вам не следует беспокоиться. Вообще постарайтесь привыкнуть к тому, что многое за вас будут делать слуги.
Он выпрямился, явно удрученный этой новостью, и оставил дверцу болтаться на петлях.
Оба молчали, неподвижно сидя в распахнутой настежь карете, стоявшей в распахнутом настежь сарае — Эдвина умышленно не прикрыла за собой дверь, чтобы было светлее. В дальнем углу громко стукнула копытом лошадь, и этот звук помог развеять напряжение их первого урока после того, что случилось утром. Винни перевела дух. В сарае приятно пахло сеном, конским потом и старой выделанной кожей. Узкий луч света, в котором весело танцевали пылинки, падал через раскрытую дверцу прямо на колени мистеру Тре-мору.
Она поспешила отвернуться и выглянула в окно своего обшарпанного экипажа. В глаза бросились давно пустовавшие денники.
— На балу, — начала она, не поворачивая головы, — когда вы будете входить в дом или вообще в какое-то помещение, дам следует пропускать вперед...
— А разве с нами приедут и другие леди?
— Не исключено. Полагаю, господа Ламонты сами доставят вас на бал, но с ними могут быть их жены или знакомые.
— А вы?
— Что — я?
— Вас с нами не будет?
— Нет. — От удивления она забылась настолько, что даже посмотрела на него. — Я всего лишь ваша учительница.
— Я хотел бы пойти туда с вами.
— Это невозможно.
— Почему?
Эдвина в замешательстве нахмурилась. Как втолковать ему, что она не желает туда идти?
— Мой кузен не обрадуется, если увидит меня на балу, — сказала она и торопливо добавила: — И я совсем не хочу туда идти! Итак, запомните: вы открываете дверь перед любой дамой, что окажется рядом, пропускаете ее вперед, а потом...
— Почему это вы не хотите идти? По-моему, вам там самое место! Все эти правила — кто знает их лучше вас?
— Мне не нравится мой кузен, — пояснила Эдвина, — и с его стороны...
— А каков он?
— Кто? Ксавье?
— Это его так зовут?
— Да. А еще он очень старый, очень обаятельный и очень влиятельный джентльмен. Скорее всего он вам понравится. Он почти всем нравится.
— Только не мне — раз он не любит вас!
Эдвина хотела что-то сказать, но промолчала. Она и сама не знала, радует ее или раздражает преданность Мика.
— Ну что ж, значит, вы будете его бояться. Ксавье боятся все, кто его не любит. Он наделен немалой властью.
— Только не вы!
— Простите?
— Вы его не боитесь!
На этот раз она не выдержала и рассмеялась, коротко и горько:
— Да, я его не боюсь! Но именно поэтому я и не хочу туда идти! Вы позволите мне продолжить урок? — И Эдвина заговорила, не дожидаясь его ответа: — Прежде всего, находясь на балу, не вздумайте оставаться наедине с дамой младше тридцати лет. Ни за что на свете. Ни на минуту. Иначе я не ручаюсь за последствия. Молодая леди имеет право находиться в обществе джентльмена только под присмотром компаньонки. В противном случае...
— Сколько вам лет? — Он удобно расположился на скамье и положил руку на мягкую спинку, как будто ездил в таких каретах всю жизнь. Этого у мистера Тремора не отнимешь, он в любой ситуации вел себя так. Эдвина даже слегка растерялась.
— Джентльмен не должен спрашивать у дамы, сколько ей лет.
— Но как же тогда узнать, нужна ли ей компаньонка?
Эдвина пристально посмотрела ему в лицо. Нет, он не шутил. Ему просто было интересно.
— Мне скоро тридцать, — буркнула она. — Двадцать девятого числа.
— Апреля? — уточнил Мик.
— Да. — До дня ее рождения оставалось три недели.
— Тогда вам нужна компаньонка! — заключил он с торжествующей улыбкой.
— Совершенно верно. Но я не имею на это средств, а моих родных подобные мелочи не интересуют. Однако смею вас заверить: родственники тех леди, которых вы встретите на балу у герцога, сотрут вас в порошок, если вы позволите себе уединиться с молодой особой...
— И что же они предпримут? — расхохотался он. — Лишат меня несметного наследства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80