– Он уже проехал Брунфлу, – сказал Эрик Юханссон, нажав кнопку отбоя. – Просит нас подождать его на месте. Я пока запишу показания. Надо начинать розыск этого типа.
Стефан встал:
– Я выйду. Мне нужен свежий воздух.
Выйдя во двор, он понял, что пытается что-то припомнить, что-то связанное с рассказом Эльзы Берггрен. Обошел дом, стараясь держаться подальше, чтобы не затоптать возможные следы. Он попытался представить описанное ею лицо. Он знал, что не встречался с этим человеком, но все равно у него было чувство, что он где-то его видел. Он постучал себя по лбу в надежде оживить память. Что-то, связанное с Джузеппе.
Ужин в гостинице. Они сидят за столом. Официантка курсирует между кухней и залом. Там был еще один посетитель. Пожилой человек, он сидел один за столиком. Лица его Стефан не запомнил, но что-то такое в памяти отпечаталось. Через минуту он вспомнил. Этот человек не сказал ни единого слова, хотя несколько раз подзывал официантку. Он уже был в ресторане, когда туда пришли сначала Стефан, а потом и Джузеппе. И он оставался, когда они ушли.
Он порылся в памяти. Джузеппе рисовал что-то на обратной стороне счета. Перед уходом он смял его и бросил в пепельницу.
Что-то с этой бумажкой, а что именно, он не мог припомнить. Но человек за столом все время молчал. И чем-то он неопределенно напоминал беглый словесный портрет, данный Эльзой Берггрен.
Он вернулся в дом. Было двадцать минут второго. Эльза Берггрен все еще сидела на диване. Она была очень бледна.
– Он варит кофе, – сказала она.
Стефан пошел в кухню.
– Без кофе я ничего не соображаю, – сказал Эрик Юханссон. – Может, тоже выпьешь? Говоря по правде, вид у тебя кошмарный. Может быть, все-таки обратишься к врачу?
– Сначала поговорю с Джузеппе.
Эрик Юханссон варил кофе. Он медленно сосчитал до пятнадцати.
– Извини, что я был резок. Но полиция здесь, в Херьедалене, часто чувствует себя обойденной. Это касается и Джузеппе. Чтобы ты знал.
– Я понимаю.
– Думаю, что не понимаешь. Но это так.
Он налил Стефану. Стефан продолжал мучительно припоминать, что же такое связано с исписанной Джузеппе бумажкой. Но только под утро у него появилась возможность спросить Джузеппе, что он помнит о том вечере в ресторане. Джузеппе приехал без двух минут два. Когда он выяснил ситуацию, они втроем поехали в полицию, вызвав для наблюдения за домом другого полицейского. Словесный портрет был слишком расплывчатым, чтобы на основе его объявить розыск. Но из Эстерсунда в первой половине дня должно прибыть подкрепление. Опять надо будет начинать стучаться во все двери. Кто-то же должен был что-то заметить, рассуждал Джузеппе. Наверняка у него есть машина. Не так уж много англоговорящих южноевропейцев можно встретить в это время года в Свеге. Случается иногда, конечно, что кто-то приезжает из Мадрида или Милана поохотиться на лосей. Итальянцы к тому же страстные грибники. Но сейчас грибов нет, а сезон охоты пока не открыт. Кто-то должен был его видеть. Или его, или машину. Или что-то еще.
В полшестого Эрик ушел поставить у дома заграждение. Джузеппе выглядел усталым и раздраженным.
– Он должен был сделать это сразу, – сказал он. – Как можно работать, если не соблюдаются элементарные правила?
Он сел на стул и положил ноги на письменный стол.
– Помнишь наш ужин в гостинице? – спросил Стефан.
– Прекрасно.
– Там сидел еще один посетитель – пожилой мужчина. Помнишь?
– Слабо. У дверей в кухню?
– Левее.
Джузеппе устало смотрел на него:
– Почему ты его вспомнил?
– Он не произнес ни слова. Это можно объяснить тем, что он не хотел показывать, что он иностранец.
– Какого черта он не должен этого показывать?
– Потому что мы полицейские. Это слово повторялось за обедом много раз. «Полиция» – это полиция, почти на всех языках. К тому же мне кажется, что он подходит под портрет, описанный Эльзой Берггрен.
Джузеппе покачал головой:
– Не тянет. Слишком похоже на случайность и слишком глубокомысленно.
– Может быть. Но как бы то ни было – ты сидел и что-то рисовал на бумажке, пока мы ели.
– Это был счет. Я на следующий день спросил про него, но бумажка пропала. Официантка сказала, что она счета не видела.
– В том-то и дело. Куда он делся?
Джузеппе перестал качаться на стуле.
– Ты хочешь сказать, что этот человек мог взять счет после нашего ухода?
– Я ничего не хочу сказать. Я просто думаю вслух. Что ты там писал?
– Имена, мне кажется, – Джузеппе говорил медленно, пытаясь вспомнить, – абсолютно точно, имена. Мы говорили, что их трое – Герберт Молин, Авраам Андерссон и Эльза Берггрен. Пытались понять, что их связывает.
Джузеппе резко выпрямился.
– Я написал все эти имена и соединил их стрелками. Вышел треугольник. К тому же рядом с фамилией «Андерссон» я нарисовал свастику.
– И все?
– Все, насколько я помню.
– Я могу ошибаться, – сказал Стефан, – но, пока ты комкал бумажку, мне показалось, что рядом со свастикой стоит жирный вопросительный знак.
– Не исключено.
Джузеппе встал и прислонился к стене.
– Слушай, – сказал он. – Мне кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.
– Он сидит в ресторане и вдруг понимает, что мы из полиции. И когда мы уходим, он подбирает смятую бумажку, брошенную тобой в пепельницу. И тут появляется целая цепочка предположений. Если он подбирает бумажку, значит, она его интересует. А интересует она его только потому, что он как-то замешан в этом деле.
Джузеппе поднял руку:
– Как замешан?
– Это приводит нас ко второму предположению. Если это тот же самый, кто побывал ночью у Эльзы Берггрен и попытался меня укокошить, мы должны задать себе как минимум один важный вопрос.
– Какой?
– Вопрос об его вопросе: «Кто убил Авраама Андерссона?»
Джузеппе нетерпеливо затряс головой:
– Теперь я не врубаюсь.
– Я хочу сказать, что этот вопрос подводит нас к еще более важному вопросу, который он не задал.
Джузеппе понял.
– Кто убил Герберта Молина? – выдохнул он.
– Разумеется. Продолжать?
Джузеппе кивнул.
– Выводы, конечно, могут быть самые разные. Но наиболее вероятно, что он не задал этого вопроса, потому что уже знал ответ. И это с большой степенью вероятности означает, что Герберта Молина убил именно он.
Джузеппе поднял руки:
– Не торопись. Нам тут, в Емтланде, надо время, чтобы все переварить. Значит, мы должны искать двоих преступников. Но это мы уже предполагали. Вопрос теперь стоит так, что мы должны считаться с тем, что и мотивы были разные.
– Не исключено.
– Просто не могу поверить, что все это происходит на самом деле. У нас здесь преступлений такого рода почти и не бывает. А тут сразу два. Да еще и преступники разные. Весь мой полицейский опыт протестует.
– Когда-то все случается впервые. Думаю, настало время сформулировать новые мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108