Сбоку от входа повесили табличку: «CHANEL MODES». На улицу Камбон, где обосновалось ателье Шанель, выходит тыльная сторона отеля «Ритц». К сожалению, справлять новоселье Габриель пришлось без Люсьен Рабате: та не могла долее выносить авторитарный, часто неуклюжий стиль Габриель, которая, по ее мнению, недостаточно считалась с ее предложениями и ее опытом в работе с клиентурой. Два года спустя Люсьен поступила на службу фирмы Каролин Ребу, в которой позже стала умелой директрисой.
Несмотря на то что ее покинула Люсьен, успех Коко от этого не уменьшился. Ее клиентками стали вхожие всюду подружки Боя; а сколько раз она со своим англичанином отправлялась на уик-энд в Руалье и заставала там Этьена явственно тоскующим по тем временам, когда Габриель жила под его крышей! Он ревновал ее к англичанину, но ни разу не дал выхода своему чувству.
Ну а соперник Этьена, страстно влюбленный в Коко, нанял для счастливого проживания их обоих уютную квартиру на авеню Габриель, окна которой выходили на каштаны сада Шанз-Элизе. Блаженная парочка роскошно обставила ее ширмами от Короманделя, украшенными черным лаком и расшитыми золотом. В течение всей жизни Габриель не сможет расстаться с этими предметами обстановки (число коих доходило у нее до тридцати двух) и будет перевозить их с квартиры на квартиру – подобно тому, как в средние века перевозили шпалеры из замка в замок – конечно же, как память о своей первой любви.
Здесь, в квартире на авеню Габриель, Габриель лучше узнала своего возлюбленного, который очень отличался от Этьена, хотя обоих объединяла страсть к спорту. Сколь флегматичным был Бой, столь экспансивным был его друг; сколь ценил внешнюю элегантность Бой, столь равнодушным к своим нарядам был Этьен. А кроме того, в противоположность Бальсану Кэпел пылал страстью к чтению. Правда, круг его интересов был более чем разбросанным – тут и Ницше, и Вольтер, и Прудон, и отцы церкви, и «Политические очерки» Спенсера. Оригинальный и пытливый разум подчас побуждал его погружаться в самые экстравагантные сочинения – творения иных химерических или ясновидящих умов. Он интересовался даже теософией. Несколько лет спустя он напишет и выпустит в свет в Лондоне целый том размышлений о политике. Коль скоро эти темы требовали культурной подготовки, которой у Коко не было, Бой не мог развлекаться, обсуждая с Коко темы, проносившиеся у него в голове. Напрасно пытался он – не без доли наивности – убедить ее прочитать «Мемуары» Сюлли. Но он не был с нею строг за это! Он рано понял – пусть она не знает ничего из того, чему учат в школе, зато она досконально постигла науку, которую в школе не преподают. В ней была какая-то высшая мудрость, которой он отнюдь не обладал в той же мере.
Со своей стороны, Коко польщена тем, что чемпион по поло еще и интеллектуал. Ее равным образом восхищают его таланты делового человека, работоспособность, его готовность быстро принимать решения. Более всего она любила в нем настойчивую амбициозность, как у нее самой, и волю к взятию реванша за прошлое, о котором предпочтительнее было бы забыть. «В тридцать лет, в возрасте, когда молодые люди обыкновенно проматывают состояния, Бой Кэпел приумножил свое, вложив капитал в угольные копи», – скажет она.
Но главным, что очаровало Габриель с первого же взгляда, была физическая привлекательность ее нового друга. Молодой красавец с черными как смоль густыми волосами, зелеными глазами и манерой держаться спокойно, но с достоинством, покорил ее. Все нравилось ей в нем – и изысканная беспечность, и даже акцент.
А теперь предоставим слово самой Коко и по-слушаем, за что она благодарна ему больше всего: «Он явился самым большим шансом в моей жизни: я нашла в его лице человека, который не деморализовал меня… Он знал, как развить во мне уникальное за счет всего остального» (из книги Поля Морана). И, кстати, Бой делал это вполне сознательно: лишь только Габриель обосновалась на рю Камбон, он пригласил ей в помощь умелую модистку – мадемуазель де Сен-Пон, дав ей единственную рекомендацию: делать все, что будет ей нравиться, но лишь бы только она не менялась. Какого можно пожелать женщине лучшего доказательства не просто любви, но и уважения и веры в нее? Бою хотелось, чтобы Габриель обрела веру в себя и сломала все внутренние препятствия, которые могут помешать пробудиться ее талантам.
Вот почему Бою не нравилось, что она слишком часто посещает своих друзей:
– Они тебя испортят!..
Это не мешало ему водить в «Максим» одну только ее, но, как обычно, с предупреждением: «Выходим порознь» – уступка общественному мнению. Он не мог представить Коко людям из высшего общества.
В течение многих дней Коко, упоенная этим своеобразным «медовым месяцем», предпочитает чаще проводить вечера в квартире на рю Габриель, не выискивая повода выйти на улицу, – ее вполне устраивала жизнь «гаремной женщины», как она сама говорила об этом. Ну а Кэпела вполне устраивала привычка Габриель к домашней жизни – таковы были нравы эпохи!..
* * *
Дела в коммерческом предприятии Габриель шли день ото дня все успешнее – по крайней мере так она себе представляла, потому что совсем скоро ей, к своему потрясению, придется убедиться в том, сколь мало она знает толк в делах. Открывая на ее имя счет в банке, Бой вручил ей чековую книжку.
– Итак, смотри – когда тебе понадобятся деньги, вот сюда вписываешь сумму, а сюда – свое имя. Совсем просто.
Да, это было совсем просто! Настолько просто, что она приучилась бесшабашно сорить деньгами, участила свои походы к Короманделю, причем выбирала лишь самое изысканное… Что из того! Она богата, дела идут на лад.
– А знаешь, эти вещицы стоят недешево, – призналась она Бою.
– Как же, знаю! Вот только вчера мне звонили из «Ллойдса» и сказали, что у тебя немного превышен кредит… Ну да ничего существенного.
– Значит, тебе звонили из банка?! А почему не мне? Значит, я по-прежнему завишу от тебя…
Кэпел не сказал ей из деликатности – а еще из желания, чтобы она осталась сама собой, а не превратилась в деловую даму и ходячую счетную машину, – что он положил свои акции под гарантии в «Ллойде» до тех пор, пока у самой Коко не накопятся суммы, достаточные для развертывания предприятия. Но пока что деньги, которыми она сорит направо и налево, одолжены у Боя благодаря его залогу, а вовсе не заработаны ею самой, как она думала.
Это открытие мигом спустило молодую женщина с неба на землю. Объяснение между Коко и Боем произошло за столиком ресторана в павильоне Генриха IV в Сен-Жермен-ан-Лэ, куда он пригласил ее обедать, и нужно ли говорить, что у бедняжки разом пропал аппетит. Она углубилась в лес, шагая вперед, пока ноги несли; ее спутник едва поспевал за нею – каким бы он ни был спортсменом, а топать пешком не любил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Несмотря на то что ее покинула Люсьен, успех Коко от этого не уменьшился. Ее клиентками стали вхожие всюду подружки Боя; а сколько раз она со своим англичанином отправлялась на уик-энд в Руалье и заставала там Этьена явственно тоскующим по тем временам, когда Габриель жила под его крышей! Он ревновал ее к англичанину, но ни разу не дал выхода своему чувству.
Ну а соперник Этьена, страстно влюбленный в Коко, нанял для счастливого проживания их обоих уютную квартиру на авеню Габриель, окна которой выходили на каштаны сада Шанз-Элизе. Блаженная парочка роскошно обставила ее ширмами от Короманделя, украшенными черным лаком и расшитыми золотом. В течение всей жизни Габриель не сможет расстаться с этими предметами обстановки (число коих доходило у нее до тридцати двух) и будет перевозить их с квартиры на квартиру – подобно тому, как в средние века перевозили шпалеры из замка в замок – конечно же, как память о своей первой любви.
Здесь, в квартире на авеню Габриель, Габриель лучше узнала своего возлюбленного, который очень отличался от Этьена, хотя обоих объединяла страсть к спорту. Сколь флегматичным был Бой, столь экспансивным был его друг; сколь ценил внешнюю элегантность Бой, столь равнодушным к своим нарядам был Этьен. А кроме того, в противоположность Бальсану Кэпел пылал страстью к чтению. Правда, круг его интересов был более чем разбросанным – тут и Ницше, и Вольтер, и Прудон, и отцы церкви, и «Политические очерки» Спенсера. Оригинальный и пытливый разум подчас побуждал его погружаться в самые экстравагантные сочинения – творения иных химерических или ясновидящих умов. Он интересовался даже теософией. Несколько лет спустя он напишет и выпустит в свет в Лондоне целый том размышлений о политике. Коль скоро эти темы требовали культурной подготовки, которой у Коко не было, Бой не мог развлекаться, обсуждая с Коко темы, проносившиеся у него в голове. Напрасно пытался он – не без доли наивности – убедить ее прочитать «Мемуары» Сюлли. Но он не был с нею строг за это! Он рано понял – пусть она не знает ничего из того, чему учат в школе, зато она досконально постигла науку, которую в школе не преподают. В ней была какая-то высшая мудрость, которой он отнюдь не обладал в той же мере.
Со своей стороны, Коко польщена тем, что чемпион по поло еще и интеллектуал. Ее равным образом восхищают его таланты делового человека, работоспособность, его готовность быстро принимать решения. Более всего она любила в нем настойчивую амбициозность, как у нее самой, и волю к взятию реванша за прошлое, о котором предпочтительнее было бы забыть. «В тридцать лет, в возрасте, когда молодые люди обыкновенно проматывают состояния, Бой Кэпел приумножил свое, вложив капитал в угольные копи», – скажет она.
Но главным, что очаровало Габриель с первого же взгляда, была физическая привлекательность ее нового друга. Молодой красавец с черными как смоль густыми волосами, зелеными глазами и манерой держаться спокойно, но с достоинством, покорил ее. Все нравилось ей в нем – и изысканная беспечность, и даже акцент.
А теперь предоставим слово самой Коко и по-слушаем, за что она благодарна ему больше всего: «Он явился самым большим шансом в моей жизни: я нашла в его лице человека, который не деморализовал меня… Он знал, как развить во мне уникальное за счет всего остального» (из книги Поля Морана). И, кстати, Бой делал это вполне сознательно: лишь только Габриель обосновалась на рю Камбон, он пригласил ей в помощь умелую модистку – мадемуазель де Сен-Пон, дав ей единственную рекомендацию: делать все, что будет ей нравиться, но лишь бы только она не менялась. Какого можно пожелать женщине лучшего доказательства не просто любви, но и уважения и веры в нее? Бою хотелось, чтобы Габриель обрела веру в себя и сломала все внутренние препятствия, которые могут помешать пробудиться ее талантам.
Вот почему Бою не нравилось, что она слишком часто посещает своих друзей:
– Они тебя испортят!..
Это не мешало ему водить в «Максим» одну только ее, но, как обычно, с предупреждением: «Выходим порознь» – уступка общественному мнению. Он не мог представить Коко людям из высшего общества.
В течение многих дней Коко, упоенная этим своеобразным «медовым месяцем», предпочитает чаще проводить вечера в квартире на рю Габриель, не выискивая повода выйти на улицу, – ее вполне устраивала жизнь «гаремной женщины», как она сама говорила об этом. Ну а Кэпела вполне устраивала привычка Габриель к домашней жизни – таковы были нравы эпохи!..
* * *
Дела в коммерческом предприятии Габриель шли день ото дня все успешнее – по крайней мере так она себе представляла, потому что совсем скоро ей, к своему потрясению, придется убедиться в том, сколь мало она знает толк в делах. Открывая на ее имя счет в банке, Бой вручил ей чековую книжку.
– Итак, смотри – когда тебе понадобятся деньги, вот сюда вписываешь сумму, а сюда – свое имя. Совсем просто.
Да, это было совсем просто! Настолько просто, что она приучилась бесшабашно сорить деньгами, участила свои походы к Короманделю, причем выбирала лишь самое изысканное… Что из того! Она богата, дела идут на лад.
– А знаешь, эти вещицы стоят недешево, – призналась она Бою.
– Как же, знаю! Вот только вчера мне звонили из «Ллойдса» и сказали, что у тебя немного превышен кредит… Ну да ничего существенного.
– Значит, тебе звонили из банка?! А почему не мне? Значит, я по-прежнему завишу от тебя…
Кэпел не сказал ей из деликатности – а еще из желания, чтобы она осталась сама собой, а не превратилась в деловую даму и ходячую счетную машину, – что он положил свои акции под гарантии в «Ллойде» до тех пор, пока у самой Коко не накопятся суммы, достаточные для развертывания предприятия. Но пока что деньги, которыми она сорит направо и налево, одолжены у Боя благодаря его залогу, а вовсе не заработаны ею самой, как она думала.
Это открытие мигом спустило молодую женщина с неба на землю. Объяснение между Коко и Боем произошло за столиком ресторана в павильоне Генриха IV в Сен-Жермен-ан-Лэ, куда он пригласил ее обедать, и нужно ли говорить, что у бедняжки разом пропал аппетит. Она углубилась в лес, шагая вперед, пока ноги несли; ее спутник едва поспевал за нею – каким бы он ни был спортсменом, а топать пешком не любил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97