Единственными счастливыми моментами в ее жизни были те, когда она садилась на лошадь и отправлялась на одинокую прогулку в лес. Порою на закате дня она ходила кормить ланей, которыми Этьен населил парк близ усадьбы, – на большой лужайке их собиралось с добрую дюжину, и когда они с жадностью хватали у нее из рук кусочки хлеба, которые она приносила в корзине и протягивала всем по очереди, это было для нее праздником. Идиллическая сказка о доброй фее, покровительствующей животным! Но в каком замешательстве пребывала она сама!
Однажды маленькая компания села на поезд до По. Этьен и его друзья были приглашены туда же для участия в охоте верхом. Да и покататься на лошади по дорожкам того края само по себе было неплохо. Разумеется, Коко поехала со всеми. …Позже ей будет вспоминаться эта теплая зима в Нижних Пиренеях, кипение горных потоков, луга с такой густой зеленой травой, красные плащи всадников под дождем… Вдалеке ее взору открывался старинный замок с шестью башнями и снежные вершины Пиренеев, четко вырисовывавшиеся на фоне голубого неба. «Ездовые, охотничьи лошади, полукровки топтались с самого утра вокруг Королевской площади. Я и сейчас вернувшего еще слышу цокот копыт по мостовой».
Но главным было не это. Здесь, на охотничьей вылазке, она встретила англичанина, перевернувшего ее жизнь. Он был из тех молодых людей, которые жили в седле и в атмосфере веселья… Между ними было уговорено, что тот из них, кто первый упадет с лошади, угощает всю компанию вином жюрансон… Коко словно поразил удар молнии. Позже она расскажет о том Полю Морану: «Мальчик был красив, очень красив, соблазнителен. Он был не просто красив, он был великолепен! Мне нравилась его беспечная манера, его зеленые глаза. Он садился на самых гордых лошадей и был очень сильным. Я влюбилась в него». В общем, события развивались – по крайней мере вначале – в точности так, как в фельетонах Пьера Декурселя, которыми она по-прежнему зачитывалась. Незнакомец явился тем самым сказочным принцем, которого она ждала в своих мечтаниях.
Молодого человека, так неожиданно ворвавшегося в ее жизнь, звали Артур Кэпел – впрочем, друзья чаще называли его прозвищем Бой. Откуда он? Подробностей никто не знает, а сам он очень скрытен на сей счет. Кто-то шептал, что он внебрачный сын знаменитого банкира – одного из братьев Перейр, если не один из многочисленных незаконных отпрысков Эдуарда VII. Кто его мать? О ней он не говорил ни разу. Во всяком случае, его семья отнюдь не из нуждающихся, коль скоро он учился в таких знатных колледжах: сначала в Бомонте, руководимом иезуитами, затем в Даунсайде, где преподавание гуманитарных дисциплин вели бенедиктинцы. Унаследовав некоторые капиталы, он удачно вложил их в угольные шахты Ньюкасла, сколотив к своим тридцати годам приличное состояние. Похоже, тайна происхождения не препятствовала его вхождению в высшее общество – он вращался в самых изысканных лондонских кругах, стал одним из самых уважаемых игроков в конное поло, – а это, естественно, требует быть еще и превосходным наездником.
Вполне естественно, что он оказался среди гостей Руалье и был принят Этьеном как самый близкий друг.
Но каковым будет его отношение к Габриель? Судя по всему, последняя и не думала скрывать ту страсть, которую питала к англичанину, и даже внушала себе мысль, что готова покинуть Этьена и составить тому компанию. Но Кэпел и не помышлял ни о чем подобном. Он, безусловно, испытал живейшее влечение к молодой женщине, но этот повеса, по крайней мере внешне, держался джентльменом: он застал Коко под покровительством своего друга Этьена, у которого был гостем – следовательно, вопрос о том, чтобы всерьез отбить ее у него, не возникал. Но, несмотря на все, принимая во внимание свободу нравов, царившую в Руалье, не мог ли Бой стать любовником Коко? Вероятно. Этьен, которого лошади заботили больше, нежели женщины, наверняка должен был бы закрывать глаза на мелкие любовные эскапады со стороны той, в которой он больше видел товарища, чем метрессу.
Эта ситуация продолжалась довольно долго и порождала куда меньше проблем, чем можно было ожидать, ибо Бой бывал в Руалье только наездами – дела подолгу задерживали его то в Ньюкасле, то в Лондоне, то в Париже, где у него было временное жилище.
В его отсутствие Коко страшно скучала, а главное, все чаще задавалась вопросом (это превратилось у нее в навязчивую идею) – а что ждет ее в будущем? Она пугалась, что в лучшем случае ее ждет судьба стареющей кокотки, которую содержат только из милости – одним словом, кокотки в отставке. Она понимала, что только деньги – деньги, которые она заработает своим трудом, – сделают возможным свободный выбор существования взамен того унизительного статуса, на который она сейчас обречена. Но чем зарабатывать? Пением? Теперь-то она осознала, что не имеет к тому необходимых данных. Зато шляпы, которые она делала так, для забавы, по-настоящему нравились ее подругам. А… Кто знает, не в этом ли кроется ее возможность профессионально состояться? Конечно, она не претендует сравниться с великой Каролиной Ребу, но прекрасно чувствует, что в этой области настало время для обновления: дамы, которых она встречает на бегах, носят на голове, по ее собственному выражению, огромные круглые пироги, апофеоз безобразного! Теперь такое долее невозможно. Все это необходимо изменить, а вернее сказать – разрушить, насаждая простоту. Она уже начала со своих подруг – иных, правда, пушкой не прошибешь, зато другие по-настоящему очарованы ее идеями. Значит, надо продолжать в том же духе! Она уверена, что настал момент отважно вступить в конкуренцию с самыми модными мастерицами – теми, что из II аррондисмана: Карлье, Леви, Тальбо, Марше… Словом, со всеми теми, кто делал погоду на углу рю де ля Пэ и авеню де ль'Опера.
Теперь она решила заговорить об этом с Бальсаном:
– Этьен, только не смейся! Я буду шить шляпы.
– Шляпы?! Но ведь ты их уже шьешь, и, кстати, очень красиво!
– Ты меня не понял! Я хочу обосноваться в Париже и сделаться модисткой.
– А-а… Это другое дело, – ответил Этьен, и взгляд его омрачился. – Я подумаю…
Коко объяснила Этьену, что она бесконечно благодарна за все, что он для нее сделал, но эта слишком бездельная жизнь ее тяготит. Она чувствует себя бесполезной. Разве существование, которое она ведет в Руалье, нельзя назвать честно – паразитическим?
Глубина мотиваций Коко, ее страх перед неуверенностью в будущем не вполне дошли до Этьена – огромное состояние всегда ограждало его от подобных сантиментов. По его мнению, попросту хочется чем-то заняться. Почему бы нет? В этом случае он предоставит в ее распоряжение свою холостяцкую квартиру из трех комнат на первом этаже дома номер 160 по бульвару Малешерб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Однажды маленькая компания села на поезд до По. Этьен и его друзья были приглашены туда же для участия в охоте верхом. Да и покататься на лошади по дорожкам того края само по себе было неплохо. Разумеется, Коко поехала со всеми. …Позже ей будет вспоминаться эта теплая зима в Нижних Пиренеях, кипение горных потоков, луга с такой густой зеленой травой, красные плащи всадников под дождем… Вдалеке ее взору открывался старинный замок с шестью башнями и снежные вершины Пиренеев, четко вырисовывавшиеся на фоне голубого неба. «Ездовые, охотничьи лошади, полукровки топтались с самого утра вокруг Королевской площади. Я и сейчас вернувшего еще слышу цокот копыт по мостовой».
Но главным было не это. Здесь, на охотничьей вылазке, она встретила англичанина, перевернувшего ее жизнь. Он был из тех молодых людей, которые жили в седле и в атмосфере веселья… Между ними было уговорено, что тот из них, кто первый упадет с лошади, угощает всю компанию вином жюрансон… Коко словно поразил удар молнии. Позже она расскажет о том Полю Морану: «Мальчик был красив, очень красив, соблазнителен. Он был не просто красив, он был великолепен! Мне нравилась его беспечная манера, его зеленые глаза. Он садился на самых гордых лошадей и был очень сильным. Я влюбилась в него». В общем, события развивались – по крайней мере вначале – в точности так, как в фельетонах Пьера Декурселя, которыми она по-прежнему зачитывалась. Незнакомец явился тем самым сказочным принцем, которого она ждала в своих мечтаниях.
Молодого человека, так неожиданно ворвавшегося в ее жизнь, звали Артур Кэпел – впрочем, друзья чаще называли его прозвищем Бой. Откуда он? Подробностей никто не знает, а сам он очень скрытен на сей счет. Кто-то шептал, что он внебрачный сын знаменитого банкира – одного из братьев Перейр, если не один из многочисленных незаконных отпрысков Эдуарда VII. Кто его мать? О ней он не говорил ни разу. Во всяком случае, его семья отнюдь не из нуждающихся, коль скоро он учился в таких знатных колледжах: сначала в Бомонте, руководимом иезуитами, затем в Даунсайде, где преподавание гуманитарных дисциплин вели бенедиктинцы. Унаследовав некоторые капиталы, он удачно вложил их в угольные шахты Ньюкасла, сколотив к своим тридцати годам приличное состояние. Похоже, тайна происхождения не препятствовала его вхождению в высшее общество – он вращался в самых изысканных лондонских кругах, стал одним из самых уважаемых игроков в конное поло, – а это, естественно, требует быть еще и превосходным наездником.
Вполне естественно, что он оказался среди гостей Руалье и был принят Этьеном как самый близкий друг.
Но каковым будет его отношение к Габриель? Судя по всему, последняя и не думала скрывать ту страсть, которую питала к англичанину, и даже внушала себе мысль, что готова покинуть Этьена и составить тому компанию. Но Кэпел и не помышлял ни о чем подобном. Он, безусловно, испытал живейшее влечение к молодой женщине, но этот повеса, по крайней мере внешне, держался джентльменом: он застал Коко под покровительством своего друга Этьена, у которого был гостем – следовательно, вопрос о том, чтобы всерьез отбить ее у него, не возникал. Но, несмотря на все, принимая во внимание свободу нравов, царившую в Руалье, не мог ли Бой стать любовником Коко? Вероятно. Этьен, которого лошади заботили больше, нежели женщины, наверняка должен был бы закрывать глаза на мелкие любовные эскапады со стороны той, в которой он больше видел товарища, чем метрессу.
Эта ситуация продолжалась довольно долго и порождала куда меньше проблем, чем можно было ожидать, ибо Бой бывал в Руалье только наездами – дела подолгу задерживали его то в Ньюкасле, то в Лондоне, то в Париже, где у него было временное жилище.
В его отсутствие Коко страшно скучала, а главное, все чаще задавалась вопросом (это превратилось у нее в навязчивую идею) – а что ждет ее в будущем? Она пугалась, что в лучшем случае ее ждет судьба стареющей кокотки, которую содержат только из милости – одним словом, кокотки в отставке. Она понимала, что только деньги – деньги, которые она заработает своим трудом, – сделают возможным свободный выбор существования взамен того унизительного статуса, на который она сейчас обречена. Но чем зарабатывать? Пением? Теперь-то она осознала, что не имеет к тому необходимых данных. Зато шляпы, которые она делала так, для забавы, по-настоящему нравились ее подругам. А… Кто знает, не в этом ли кроется ее возможность профессионально состояться? Конечно, она не претендует сравниться с великой Каролиной Ребу, но прекрасно чувствует, что в этой области настало время для обновления: дамы, которых она встречает на бегах, носят на голове, по ее собственному выражению, огромные круглые пироги, апофеоз безобразного! Теперь такое долее невозможно. Все это необходимо изменить, а вернее сказать – разрушить, насаждая простоту. Она уже начала со своих подруг – иных, правда, пушкой не прошибешь, зато другие по-настоящему очарованы ее идеями. Значит, надо продолжать в том же духе! Она уверена, что настал момент отважно вступить в конкуренцию с самыми модными мастерицами – теми, что из II аррондисмана: Карлье, Леви, Тальбо, Марше… Словом, со всеми теми, кто делал погоду на углу рю де ля Пэ и авеню де ль'Опера.
Теперь она решила заговорить об этом с Бальсаном:
– Этьен, только не смейся! Я буду шить шляпы.
– Шляпы?! Но ведь ты их уже шьешь, и, кстати, очень красиво!
– Ты меня не понял! Я хочу обосноваться в Париже и сделаться модисткой.
– А-а… Это другое дело, – ответил Этьен, и взгляд его омрачился. – Я подумаю…
Коко объяснила Этьену, что она бесконечно благодарна за все, что он для нее сделал, но эта слишком бездельная жизнь ее тяготит. Она чувствует себя бесполезной. Разве существование, которое она ведет в Руалье, нельзя назвать честно – паразитическим?
Глубина мотиваций Коко, ее страх перед неуверенностью в будущем не вполне дошли до Этьена – огромное состояние всегда ограждало его от подобных сантиментов. По его мнению, попросту хочется чем-то заняться. Почему бы нет? В этом случае он предоставит в ее распоряжение свою холостяцкую квартиру из трех комнат на первом этаже дома номер 160 по бульвару Малешерб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97