Можно сказать – взаимная любовь с первого взгляда. Эти месяцы – самая счастливая пора моей жизни. Смерть Стаха совершенно меня сломила. Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь оправиться. Я все никак не могу смириться с мыслью, что его нет в живых. Мне никогда не доводилось встречать человека более благородного и порядочного. Он совершенно не думал о себе, о своей научной карьере и особенно о здоровье. Нередко бывало, что лицо его искажалось от боли, он хватался за сердце. Я умоляла его пойти к врачу.
…тот субботний день мы собирались провести спокойно, вдвоем, у Стаха. Но когда позвонил профессор Войцеховский и рассказал о своих заботах, так как неожиданно приехал профессор из Англии и еще один профессор из Гливиц, Стах, не колеблясь, согласился выручить своего любимого «метра» – так он всегда называл профессора Войцеховского. Я лично не была знакома ни с профессором, ни с его женой, пани Эльжбетой. До этого мы только раз встречались в театре. Профессор тогда предложил после спектакля зайти к ним поужинать, но Стах отказался. Уже тогда он чувствовал себя неважно.
…мужчины за бриджем вечно ссорятся, словно от их проигрыша зависят судьбы мира, но, признаться, я была удивлена, что в тот вечер спор принял столь резкий характер. Видимо, потому, что Стаху сильно нездоровилось. Обычно он умел держать себя в руках, а на этот раз, казалось, просто намеренно нарывался на скандал. Мне пришлось даже сделать ему замечание. После вмешательства профессора и его жены вроде бы все успокоилось. Стах отошел с хозяйкой в глубь комнаты. Я сидела к ним спиной и вдруг неожиданно услышала женский крик и стук упавшего тела. Когда я обернулась, Стах лежал на ковре возле дивана. Я пришла в ужас и никак не могла успокоиться. Такой кошмар… Я и до сих пор не могу прийти в себя…»
– Ну, ясно, – глубокомысленно протянул полковник Немирох, – именно таких показаний и следовало ожидать. Но давай пойдем дальше.
Говоря это, он взял в руки очередной протокол; показания адвоката Леонарда Потурицкого.
«…Станислав Лехнович был моим школьным товарищем. Еще до войны мы вместе учились в гимназии имени Миколая Рея. Позже, во время оккупации, посещали подпольную школу. Экзамены на аттестат зрелости сдавали уже после войны. Затем, хотя и учились в разных институтах: я в юридическом, а он в политехническом, наша прежняя дружба сохранилась. Мне всегда нравился его острый ум, глубокие знания. Он был прирожденный ученый, потому и выбрал именно эту стезю, хотя после института ему предлагали завидные должности в промышленности. Должности куда более высоко оплачиваемые, чем должность старшего ассистента. Стах, однако, без колебаний отверг все эти предложения. Меня лично нисколько не удивляла прямо-таки сногсшибательная научная карьера Лехновича. Если бы не эта бессмысленная и трагическая смерть, нет сомнений – он стал бы ученым-химиком с мировым именем. Кроме того, он был человеком необычайно отзывчивым и скромным. Лучшее тому доказательство – его отношение к профессору Войцеховскому, которого он почитал за отца и учителя, хотя его последние научные достижения ничуть не уступали трудам самого Войцеховского.
…я увлекаюсь бриджем и должен признаться, что во время игры нередко, как теперь говорят, слишком «завожусь». Но мои друзья знают эту присущую мне слабость и обычно особенно на нее не реагируют. Между мной и Стахом дело не раз доходило и до более серьезных стычек. А,в детстве, бывало, мы даже и расквашивали друг другу носы, но это отнюдь не мешало нашей дружбе.
…да, на подсказки Лехновича я прореагировал резко. Неиграющему нечего соваться в игру. А тем более если разыгрывается большой шлем. Я абсолютно убежден, что доктор Ясенчак – игрок, честно говоря, довольно слабый, без подсказки Стаха шлем ему бы не разыграть. Доктор для видимости сердился, но в глубине души был рад помощи опытного игрока. Тут я не сдержался и сказал Стаху пару «ласковых» слов. Не припомню сейчас точно, какие именно выражения я употребил, но не думаю, что они могли до такой степени задеть его и вызвать сердечный приступ, хотя все знали, что в последнее время со здоровьем у Стаха не совсем благополучно. Мы искренне ему сочувствовали и всячески советовали подлечиться.
…благодаря вмешательству профессора Войцеховского, призвавшего всех к благоразумию, конфликт был улажен. Мы вернулись к игре. Пани Эльжбета увлекла Стаха в глубь комнаты. Профессор для успокоения предложил выпить по рюмке коньяку. Я хорошо видел пани Эльжбету и Стаха. Он, насколько я помню, попросил у нее прощения за свое бестактное поведение, поцеловал руку. Она подала ему бокал с коньяком. И тут произошло непредвиденное – Стаха словно поразило громом. Он схватился за сердце, раскрыл рот, будто хотел что-то сказать, и как подкошенный рухнул на ковер. Мне кажется, когда мы укладывали его на диван, он был уже мертв.
…не могу себе простить, что так вспылил из-за подсказки Стаха. Промолчи я, быть может, ничего бы и не было. Эта перепалка могла оказаться той пресловутой каплей, что переполнила чашу».
– Браво, адвокат, весьма удачно сформулировано, – не удержался полковник, комментируя показания своего приятеля. – Любопытно, а что по этому поводу сказал нам Витольд Ясенчак?
«…Станислава Лехновича я знал много лет. Правда, не припомню сейчас, при каких обстоятельствах мы познакомились. Вероятнее всего, это произошло в доме профессора Войцеховского, с которым я учился в одной школе несколькими классами младше. Признаюсь, я весьма ценил Лехновича, этого молодого талантливого ученого. Встречаться с ним мне доводилось и у Войцеховского, и у других общих знакомых. Частенько мы вместе играли в бридж. Порой, как это бывает за карточным столом, между нами сличались небольшие перепалки, особенно если кто-то проваливал интересную игру. Лехнович играл хорошо, но относился к той категории игроков, которые считают своих партнеров пригодными лишь для того, чтобы держать в руках карты, а играть предпочитают всегда сами.
…несколько раз Лехнович действительно жаловался на то, что «у него побаливает сердце», и просил даже прописать ему «какие-нибудь капли». Я обещал положить его в свою клинику и там тщательно обследовать, а потом уж соответственно и полечить. Лехнович в принципе соглашался, но никак не мог выбрать время, тянул. Так продолжалось более года. Я никак не предполагал, что со здоровьем у него так скверно.
…ссора за бриджем не имела, собственно, под собой никакой почвы. Расклад карт был таков, что даже начинающий игрок без труда справился бы с задачей. Само собой напрашивался лишь один вариант. Независимо от того, что советовал Лехнович, играть можно было только так, и никак не иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42