Александр посмотрел на нее с улыбкой и сказал, что вовсе не считает, что она будет глупо выглядеть. Он взял ее руки и приложил к грудям.
– Стой так. Потри для меня соски. Получай от этого удовольствие.
Нагнувшись, он поцеловал ее в живот, по кругу обцеловал пупок, коснулся его языком. Миган легонько сдавила соски и ахнула – они как будто зазвенели.
Александр поиграл темными кудрями внизу живота – «Прекрасно», – накрыл рукой холмик, поцеловал его.
– Александр, – прошептала она.
Его язык скользнул туда, где у нее всего сильнее болело, нашел шишечку; он знал, что и как надо делать, чтобы Миган получила то, чего жаждала.
Она хотела бы податься ему навстречу – и в то же время оставаться неподвижной, чтобы не спугнуть его; хотела его трогать – и вместо этого гладила свои соски, потому что он так велел. У нее было безумное, странное желание во всем ему подчиняться. Безумие охватило обоих, магия кружила и толкала их друг к другу.
Ей хотелось закричать, хотелось выплакать свое темное наслаждение тем дикарским богам и богиням, которые ее мучили. Она чувствовала, что они это делали нарочно.
Но тут у нее за спиной скрипнула ручка двери. Миган отшатнулась от Александра и чуть не потеряла равновесие.
– Давайте зайдем, вы мне расскажете, что говорят эти чертовы дураки из кабинета министров.
Дверь начала открываться, но второй мужчина сказал:
– Нет, давай лучше удерем ко мне на Маунт-стрит; мой человек нас покормит, а то на этих балах ужины такие тощие, да и нам не помешает подогреть кровь портвейном.
Первый сказал, что это отличная мысль, и со стуком захлопнул дверь.
Миган смогла дышать. Они чуть не попались! Она посмотрела на него – и была ошеломлена. Он улыбался, дикие глаза разгорелись. Его возбуждало то, что их чуть не застали. Он встал, подложил руку ей под спину и глубоко поцеловал. Его язык ласкал ее нёбо, кольца на пальцах ледышками вдавились в кожу.
Он оборвал поцелуй, пошел к двери и запер ее на ключ. На обратном пути развязал галстук, снял рубашку. Потом расстегнул брюки и без всякого стеснения спустил их и сел в кресло.
Она огромными глазами смотрела на объект, вздымавшийся у него между ног.
– Иди ко мне.
– Что ты будешь делать?
– Любить тебя. Иди ко мне, Миган, остальное за мной.
Как можно не сделать то, о чем он просит? Где-то в глубине сознания Миган протестовала, но ее голос был слабым, далеким, с ним можно было не считаться.
Она подошла к креслу. Он за бедра притянул ее к себе.
– Будет больно? – прошептала она.
– Может быть. Я постараюсь быть нежным. Ты уже влажная, это хорошо.
Она понимала, о чем он говорит, это уже было в ее видениях. Она помнила те ощущения и понимала, что сейчас испытает их наяву.
Миган уловила момент, когда лишилась девственности – все тело сжалось в точку, а потом раскрылось, как будто лопнула струна, державшая ее на привязи, и отныне она свободна.
– Ты моя, – прорычал он голосом дикаря.
– Да, – прошептала она. – Я принадлежу тебе.
Он что-то заговорил по-нвенгарийски, как будто в одно мгновение забыл чужую речь, все английские слова. Он заполнил ее собой, но это было не больно, а так естественно, словно только для этого была она рождена – для встречи с этим мужчиной.
Александр был прекрасен, и если уж надо кого-то рисовать, то его, голого, лежащего на смятой кровати в ожидании ее.
«Мне нужен этот мужчина. Нужно, чтобы он был во мне, любил меня, трогал».
Ей показалось, что она услышала тихий смех Черной Анны.
Александр пробормотал по-нвенгарийски: «Шенген дем, ми коура сел».
– Что это значит? Переведи.
Он с усилием открыл глаза.
– Я хочу тебя, мое сердце.
Ее сердце неистово колотилось в груди.
– Я тоже хочу тебя.
Он сдвинул брови, словно что-то обдумывал. А потом, запрокинув голову, вонзался в нее до тех пор, пока горячее семя не вырвалось и не влилось в нее, Миган извивалась, билась, смеялась.
– Миган, – выдохнул он. – Черт побери!
– Только не говори, что ты сожалеешь.
Он поцеловал ее горячо и властно – в этом не было ничего от извинения.
– Мое сердце, – прошептал он.
– Скажи это по-нвенгарийски. Я хочу услышать, как ты это скажешь.
– Ми коура сел.
Когда он протянул «л», она впилась в него губами. Он довершил поцелуй, потом притянул ее к себе; она положила голову ему на плечо, а он поглаживал ее по спине.
– Какое счастье, – прошептала она, вдыхая его запах. – Мой Александр.
– Миган, – пробормотал он, продолжая ее гладить. – Рыжий – прекрасный цвет. Теплый, похожий на огонь.
Она улыбалась. Ничего в мире не осталось, только он и она, и комната, и это было прекрасно.
Рассудительная молодая женщина внутри ее застонала: «О, Миган, что ты наделала?»
Глава 4
Александр держал Миган на коленях и хотел, чтобы так продолжалось вечно. Он понимал, что его чувство вызвано любовным приворотом, но, опьяненный чарами, не придавал этому значения.
Опасная штука – любовные чары. Они делают жертву не способной ни к чему другому, кроме поиска наслаждения. За пределами этой комнаты шумит бал, там его ждет леди Анастасия. Он намеревался спросить фон Гогенцаля о секретном оружии, которое, по его словам, Австрия готовит против Нвенгарии, но уже опоздал на встречу.
Он гладил Миган и наслаждался мягкостью ее тела. Его жена была очень тоненькой, как Анастасия, и ни одну женщину ему не было так приятно держать у себя на коленях, как Миган.
Жена никогда не любила Александра, он ее тоже, но она была надежным партнером. Великая герцогиня была красивой женщиной и стойким соратником, пока ее не унесла эпидемия. Но у нее были свои любовники, а нежной привязанности между мужем и женой так и не случилось.
Зато он чувствовал такую привязанность к малознакомой женщине, сидящей у него на коленях.
– Миган, – сказал он только для того, чтобы послушать, как звучит ее имя.
– Александр, – шепнула она ему в плечо.
Он нежно поцеловал ее в рыжие волосы. Александр смутно осознавал, что лишил ее девственности и с этим придется что-то делать, но сейчас его устраивало все как есть. Он обнимал обнаженную Миган и ощущал умиротворение.
Даже в состоянии пресыщения мозг герцога продолжал работать, перебирал множество дел, которые необходимо будет сделать. Все должно быть проделано верно, от бриллиантов до самой церемонии, которую надо провести пораньше, чтобы, если он сегодня наградил ее ребенком, никто не посчитал его сына или дочь внебрачными.
В Англии очень своеобразные законы в отношении бастардов. Например, ребенок не может унаследовать отцовские земли, тогда как в Нвенгарии незаконнорожденными детьми дорожили, они получали в наследство все, что им полагалось. И еще: в Нвенгарии дети, зачатые в период помолвки, считаются законными в отличие от Англии.
«Ну кто, – кричал рассудок, – кто хотел, чтобы мое семя попало в эту невинную девушку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77