По краям глаз сверкали молнии.
Он применил технику, которой его научил Мин: вообразил, что в руках у него светящийся шар и в нем заключена его сила, энергия, спокойствие.
Молнии исчезли. Он глубоко вздохнул. Он опять мог контролировать себя, мог остаться с ней.
Он погладил ее живот, запустил пальцы в мягкие кудри. Его учителя описывали женский вход как цветочный бутон, раскрывающийся от мужского прикосновения. Его сводил с ума ее запах. После того как он сдался изменениям, присущим логошу, его органы чувств обострились, и запах полностью накрыл его.
Она извивалась и прогибалась, Александр сильной рукой удерживал ее, крики Миган разносились по комнате, тело блестело от пота. Он расцепил клещи, когда она выдохлась, и с торжеством посмотрел на нее.
– Ты жестокий человек, Александр, – всхлипнула она.
– Я знаю.
Он согнул одну ее ногу в колене, прижал к себе и легко вошел в нее.
Глава 18
Его удары были подобны языкам огня, такие глубокие, что она вскрикивала. Сильными руками он прижимал ее запястья к подушке, кровать скрипела и прогибалась.
Вдруг он скрипнул зубам и зарычал.
– Александр?
Он открыл глаза, и яростный голубой блеск резанул ее.
– Черт возьми. – Он сказал это по-нвенгарийски, но она часто слышала это слово у слуг и поняла. Он повторил по-английски. Пот заливал ему лоб. – Черт возьми. Не сейчас. Только не сейчас.
– Пожалуйста, – простонала она. Она шевельнулась, но руки приковали ее, как железными наручниками.
Его лицо выражало что угодно, только не удовольствие. Оно было твердым, как гранит, как будто он боролся, стараясь вернуться в обличье великого герцога.
– Нет, – взмолилась Миган, – останься со мной. Будь человеком.
Но он продолжал скачку, рот был сжат в зловещую линию, он впивался в нее с такой силой, что Миган не могла шелохнуться. Тело блестело от пота, мышцы перекатывались.
Александр терял контроль, она видела, как логош вырвался наружу, и это только возбуждало, и Миган покорилась: пусть делает все, что захочет. Она прогнулась, желая впустить его еще глубже. «Да, да!» – крикнула она, он ответил глухим рычанием, рот накрыл ее, зубы сомкнулись на губе.
Внезапно он оторвался от нее и сел на кровать. Дыхание вырывалось из него с хрипом, он дрожал и крепко сжимал себя руками.
Миган приподнялась, опершись на локоть; в теле разлилось блаженство и усталость. Она положила руку ему на плечо – кожа горела, как при лихорадке.
– Это все ты, – сказал он. – С тобой я не могу контролировать себя.
Ее кольнуло острое сочувствие.
– И не надо.
Когда он наконец поднял лицо, в его глазах была безбрежная тоска.
– Не контролировать себя? – Он приподнял ее руку и показал на синяки. – Тебе это понравилось? Хочешь еще?
– Мне не было больно.
– Нет? А если бы я сделал еще хуже? Ты смотрела бы на меня с прежней любовью?
– Ты нежный человек. – Она опять коснулась его руки.
– Я не нежный. Я не знаю, что я такое. Я – эта тварь, логош. Я думал… я был так самонадеян, что думал научиться его контролировать, что для меня быть логошем – всего лишь стать сильным, как никогда. – Его глаза потемнели. – Это все, чего я хотел, Миган. Могущества, чтобы никто не мог мне навредить.
– Александр, ты второй по могуществу человек в Нвенгарии. Поверь. Мне об этом постоянно напоминают.
– Притворство. Фальшь. – Он потер грудь. – Я сам заставляю людей верить в свое могущество, чтобы держать их на расстоянии. Когда я велел старому принцу-императору отдать мне правление королевством, я был холоден, как лед, хотя единственное, чего мне хотелось, – это вонзить нож в его гнусное сердце. Содрать с него кожу за то, что отнял у меня настоящую жизнь.
– Но сейчас у тебя есть жизнь. Он умер, его нет. – Миган погладила его, расстроенная тем, что не знает, как его утешить. – У тебя есть я, есть Алекс, есть друзья и Деймиен, и в Нвенгарии мир. Ты можешь жить. Начни с этой минуты.
Она понимала, что лепечет ерунду, но ее нервировал его тусклый взгляд. Он долго смотрел, потом вдруг засмеялся:
– Забавная ты женщина, Миган Тэвисток. Другая бы на твоем месте пришла в ужас, а ты похлопываешь меня по руке и говоришь: «Все хорошо, а будет еще лучше».
– Я никогда не стану тебя бояться. Я знаю, какой ты добрый.
– Колдовство одурманило твои мозги. Если бы не любовный приворот, ты бы дрожала от одной мысли о том, что будешь со мной.
– Побойся Бога, Александр, я же видела, как на тебя смотрят другие женщины, – поверь мне, безо всякого страха. В особенности герцогиня Гауэр, она не может глаз от тебя оторвать! А посмотри, как далеко зашла Дейдре в своем желании затащить тебя в постель. Они обе ненавидят меня с досады на то, что я вышла за тебя замуж.
– Миган, это страх. Они хотят быть со мной из-за того, что я внушаю им страх.
– Какая глупость. – Миган тайком призналась себе, что его мощь и сила невероятно возбуждают, но не хотела, чтобы он считал ее похожей на Дейдре Брейтуэйт. – Куда лучше смеяться вместе с тобой, чем трястись от страха.
Он погладил ее по щеке.
– Черт тебя побери, Миган, ты так восхитительна.
Она дерзко провела рукой по его животу, еще более дерзко взялась за твердый горячий орган. Он сжал ее руку почти с той же силой, с какой недавно пригвоздил к кровати.
– Миган.
– Разреши, – взмолилась она. – Дай мне тебя потрогать.
Он смотрел на нее голубыми глазами, и за каменным упрямством она видела страх. Он очень медленно снял руку с ее кисти.
Не спрашивая дополнительного разрешения, она погладила его по всей длине органа вплоть до самого кончика.
– Помоги мне Бог, – сказал он, сжимая зубы.
Миган легла щекой ему на грудь и отдалась очарованию исследования органа, который доставлял ей столько удовольствия. Александр закрыл глаза, как будто от боли. Она забеспокоилась:
– Я сделала тебе больно?
– Нет. Господи, не останавливайся.
Он направил ее пальцы сверху вниз, потом отпустил, чтобы она могла делать все, что захочет. Она его слегка погладила, потом с силой сжала два твердых шарика.
– О черт, – сказал он и перешел на нвенгарийский.
Она улыбнулась:
– Отлично. Когда ты начинаешь говорить по-нвенгарийски, это означает, что тебе очень приятно.
Он открыл глаза, светящиеся голубизной, и что-то прорычал. Она не поняла и решила не обращать внимания.
– Ты всегда делаешь так, что я испытываю невероятное блаженство, и я хочу тоже научиться доставлять тебе максимум удовольствия…
Тяжело дыша, он взъерошил ее волосы. Миган приняла это за добрый знак и продолжила его гладить. Привыкнув к этому ощущению, нагнулась и лизнула. Она хотела бы исследовать побольше, но он со стоном поднял ее над собой и приник губами ко рту.
Она попыталась протестовать:
– Я еще не закончила.
– Закончила.
Муж почти швырнул ее на матрас, на лице не было улыбки, и она вдруг поняла, что он имел в виду, когда говорил, что его надо бояться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Он применил технику, которой его научил Мин: вообразил, что в руках у него светящийся шар и в нем заключена его сила, энергия, спокойствие.
Молнии исчезли. Он глубоко вздохнул. Он опять мог контролировать себя, мог остаться с ней.
Он погладил ее живот, запустил пальцы в мягкие кудри. Его учителя описывали женский вход как цветочный бутон, раскрывающийся от мужского прикосновения. Его сводил с ума ее запах. После того как он сдался изменениям, присущим логошу, его органы чувств обострились, и запах полностью накрыл его.
Она извивалась и прогибалась, Александр сильной рукой удерживал ее, крики Миган разносились по комнате, тело блестело от пота. Он расцепил клещи, когда она выдохлась, и с торжеством посмотрел на нее.
– Ты жестокий человек, Александр, – всхлипнула она.
– Я знаю.
Он согнул одну ее ногу в колене, прижал к себе и легко вошел в нее.
Глава 18
Его удары были подобны языкам огня, такие глубокие, что она вскрикивала. Сильными руками он прижимал ее запястья к подушке, кровать скрипела и прогибалась.
Вдруг он скрипнул зубам и зарычал.
– Александр?
Он открыл глаза, и яростный голубой блеск резанул ее.
– Черт возьми. – Он сказал это по-нвенгарийски, но она часто слышала это слово у слуг и поняла. Он повторил по-английски. Пот заливал ему лоб. – Черт возьми. Не сейчас. Только не сейчас.
– Пожалуйста, – простонала она. Она шевельнулась, но руки приковали ее, как железными наручниками.
Его лицо выражало что угодно, только не удовольствие. Оно было твердым, как гранит, как будто он боролся, стараясь вернуться в обличье великого герцога.
– Нет, – взмолилась Миган, – останься со мной. Будь человеком.
Но он продолжал скачку, рот был сжат в зловещую линию, он впивался в нее с такой силой, что Миган не могла шелохнуться. Тело блестело от пота, мышцы перекатывались.
Александр терял контроль, она видела, как логош вырвался наружу, и это только возбуждало, и Миган покорилась: пусть делает все, что захочет. Она прогнулась, желая впустить его еще глубже. «Да, да!» – крикнула она, он ответил глухим рычанием, рот накрыл ее, зубы сомкнулись на губе.
Внезапно он оторвался от нее и сел на кровать. Дыхание вырывалось из него с хрипом, он дрожал и крепко сжимал себя руками.
Миган приподнялась, опершись на локоть; в теле разлилось блаженство и усталость. Она положила руку ему на плечо – кожа горела, как при лихорадке.
– Это все ты, – сказал он. – С тобой я не могу контролировать себя.
Ее кольнуло острое сочувствие.
– И не надо.
Когда он наконец поднял лицо, в его глазах была безбрежная тоска.
– Не контролировать себя? – Он приподнял ее руку и показал на синяки. – Тебе это понравилось? Хочешь еще?
– Мне не было больно.
– Нет? А если бы я сделал еще хуже? Ты смотрела бы на меня с прежней любовью?
– Ты нежный человек. – Она опять коснулась его руки.
– Я не нежный. Я не знаю, что я такое. Я – эта тварь, логош. Я думал… я был так самонадеян, что думал научиться его контролировать, что для меня быть логошем – всего лишь стать сильным, как никогда. – Его глаза потемнели. – Это все, чего я хотел, Миган. Могущества, чтобы никто не мог мне навредить.
– Александр, ты второй по могуществу человек в Нвенгарии. Поверь. Мне об этом постоянно напоминают.
– Притворство. Фальшь. – Он потер грудь. – Я сам заставляю людей верить в свое могущество, чтобы держать их на расстоянии. Когда я велел старому принцу-императору отдать мне правление королевством, я был холоден, как лед, хотя единственное, чего мне хотелось, – это вонзить нож в его гнусное сердце. Содрать с него кожу за то, что отнял у меня настоящую жизнь.
– Но сейчас у тебя есть жизнь. Он умер, его нет. – Миган погладила его, расстроенная тем, что не знает, как его утешить. – У тебя есть я, есть Алекс, есть друзья и Деймиен, и в Нвенгарии мир. Ты можешь жить. Начни с этой минуты.
Она понимала, что лепечет ерунду, но ее нервировал его тусклый взгляд. Он долго смотрел, потом вдруг засмеялся:
– Забавная ты женщина, Миган Тэвисток. Другая бы на твоем месте пришла в ужас, а ты похлопываешь меня по руке и говоришь: «Все хорошо, а будет еще лучше».
– Я никогда не стану тебя бояться. Я знаю, какой ты добрый.
– Колдовство одурманило твои мозги. Если бы не любовный приворот, ты бы дрожала от одной мысли о том, что будешь со мной.
– Побойся Бога, Александр, я же видела, как на тебя смотрят другие женщины, – поверь мне, безо всякого страха. В особенности герцогиня Гауэр, она не может глаз от тебя оторвать! А посмотри, как далеко зашла Дейдре в своем желании затащить тебя в постель. Они обе ненавидят меня с досады на то, что я вышла за тебя замуж.
– Миган, это страх. Они хотят быть со мной из-за того, что я внушаю им страх.
– Какая глупость. – Миган тайком призналась себе, что его мощь и сила невероятно возбуждают, но не хотела, чтобы он считал ее похожей на Дейдре Брейтуэйт. – Куда лучше смеяться вместе с тобой, чем трястись от страха.
Он погладил ее по щеке.
– Черт тебя побери, Миган, ты так восхитительна.
Она дерзко провела рукой по его животу, еще более дерзко взялась за твердый горячий орган. Он сжал ее руку почти с той же силой, с какой недавно пригвоздил к кровати.
– Миган.
– Разреши, – взмолилась она. – Дай мне тебя потрогать.
Он смотрел на нее голубыми глазами, и за каменным упрямством она видела страх. Он очень медленно снял руку с ее кисти.
Не спрашивая дополнительного разрешения, она погладила его по всей длине органа вплоть до самого кончика.
– Помоги мне Бог, – сказал он, сжимая зубы.
Миган легла щекой ему на грудь и отдалась очарованию исследования органа, который доставлял ей столько удовольствия. Александр закрыл глаза, как будто от боли. Она забеспокоилась:
– Я сделала тебе больно?
– Нет. Господи, не останавливайся.
Он направил ее пальцы сверху вниз, потом отпустил, чтобы она могла делать все, что захочет. Она его слегка погладила, потом с силой сжала два твердых шарика.
– О черт, – сказал он и перешел на нвенгарийский.
Она улыбнулась:
– Отлично. Когда ты начинаешь говорить по-нвенгарийски, это означает, что тебе очень приятно.
Он открыл глаза, светящиеся голубизной, и что-то прорычал. Она не поняла и решила не обращать внимания.
– Ты всегда делаешь так, что я испытываю невероятное блаженство, и я хочу тоже научиться доставлять тебе максимум удовольствия…
Тяжело дыша, он взъерошил ее волосы. Миган приняла это за добрый знак и продолжила его гладить. Привыкнув к этому ощущению, нагнулась и лизнула. Она хотела бы исследовать побольше, но он со стоном поднял ее над собой и приник губами ко рту.
Она попыталась протестовать:
– Я еще не закончила.
– Закончила.
Муж почти швырнул ее на матрас, на лице не было улыбки, и она вдруг поняла, что он имел в виду, когда говорил, что его надо бояться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77