Менял женщин. – Он нервно провел рукой по волосам. – Затем, совершенно случайно, я встретил в таверне в Брайтоне моего старого школьного приятеля. Мы сели, выпили, стали разговаривать, обмениваться ничего, не значащими шутками и анекдотами, и я внезапно понял, насколько убогой и пустой была моя жизнь. Мой приятель много говорил о себе. К тому времени он уже успел обзавестись женой, ребенком, приобрел значительное состояние и занял довольно высокий пост в крупной компании. – Тристан бросил на Дейрдре отчаянный взгляд. – В тот день я решил круто изменить свою жизнь, наполнить ее смыслом и доказать моему отцу, что он ошибался на мой счет.
Дейрдре уловила в голосе Тристана глубоко запрятанную боль и шагнула к нему. Ей захотелось как-то утешить его, приободрить, но она не была уверена, что граф захочет принять ее сочувствие.
– И что же ты сделал?
– Ну, у меня оставалась кое-какая сумма денег... Я получил их в наследство от матери после ее смерти. Совсем немного, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы вложить их в кораблестроительное предприятие моего друга. И как показало время, я оказался прав. Теперь вложенная мной сумма значительно увеличилась.
Его руки сжались в кулаки.
– Я всегда мечтал, что наступит день, я вернусь в Лондон и покажу моему отцу, чего достиг. Но такого шанса мне не выпало. Когда его поверенный сообщил мне о смерти моего родителя, я еще долго не мог в это поверить. Он всегда казался мне таким сильным, крепким, казалось, смерть и он – вещи несовместимые. Я почувствовал себя просто обманутым. Теперь он уже никогда не узнает, что ошибался на мой счет.
Дейрдре вдруг увидела в Тристане того молодого человека, который отчаянно пытался получить одобрение своего отца, бунтовал против своего родителя, пытался добиться независимости и вместе с тем испытывал к нему сыновнюю любовь. Ей стало жаль его.
– А Эмили?
Он отвернулся.
– Я постоянно думал о ней. Сколько раз я собирался писать ей, брал бумагу, перо, а потом рвал свои начатые и незаконченные письма. Я не находил нужных слов. Да и что, в самом деле, я мог написать ей? «Прости за то, что бросил тебя, что не смог сберечь твою мать»? Все это звучало неубедительно, поэтому я предпочел хранить молчание.
– Но ты вернулся домой, и все изменилось, – подсказала ему Дейрдре.
Он посмотрел на огонь, его руки впились в каминную доску с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Я пытался делать все правильно, но даже самые благие мои намерения оборачивались неудачей. Я обречен постоянно ошибаться и разочаровываться.
Он пропустил сквозь пальцы угольные пряди, которые в беспорядке опустились на лоб.
– Я хотел дать ей все самое лучшее. Я нанимал ей дорогих гувернанток, чтобы она могла получить хорошее образование, а она выживала их из дома. Одну за одной. Просто не знаю, что еще я должен был сделать!
Дейрдре облизнула губы. Возможно, она вмешивается туда, куда бы не стоило, но...
– Тристан, а ты не пробовал просто поговорить с Эмили, спросить, что она чувствует?
Удивленное выражение его лица объяснило ей все куда лучше слов.
– Ты вообще много уделял ей времени, с тех пор как вернулся? Сходил ли ты с ней на пикник хотя бы раз? Или может, вы ездили кататься верхом в парк? Ужинали ли вечером вдвоем?
На его щеке задергалась мышца, и он отвернулся.
– Все это время я был очень занят. Мне нужно было позаботиться о тех делах, которые давным-давно забросил отец. Рассчитаться по его долгам. У меня просто не было... времени.
– У тебя не нашлось времени для сестры?
Он ничего не ответил, лишь упрямо кивнул.
– О, Тристан. – Дейрдре положила руку ему на плечо. – У меня, конечно, нет опыта в таких делах, но, мне кажется, Эмили пытается кое-что донести до твоего сознания. Она не нуждается ни в дорогих вещах, которыми ты окружил ее, ни в образцовых гувернантках с ханжеским взглядом на мир. Ей нужен только ты. Она изо всех сил пытается привлечь к себе твое внимание, но ты не слышишь ее.
– Я слышал, но просто не придавал этому значения. – Он нервно зашагал перед камином, потом со стоном опустился на диван, на котором они только что сидели. Потер пальцами глаза. – Так больно...
– О чем ты?
– Так больно видеть ее, говорить с ней. – Его голос сделался хриплым, напряженным, словно он с трудом выталкивал из горла слова. – Она слишком похожа на мать. Каждый раз, глядя на нее, я слышу своего отца, обвиняющего меня в гибели матери, называющего меня ничтожеством и неудачником.
– Уверена, что все совсем не так. – Дейрдре подошла к дивану и села подле графа. Он должен обязательно выслушать ее. – Ты говорил мне, что я не несу ответственности за гибель Мауса. С тобой то же самое. Ты не должен обвинять себя в смерти матери.
– Но я виноват в этом. – Он поднял на виконтессу горящие глаза. – Мы с тобой в разном положении. В тот день, когда напали на мою мать, я был рядом с ней, и я не уберег ее. А теперь я еще потерял сестру. Кого в этом обвинять, кроме меня?
Она не знала, что ему на это ответить. Его отчаяние и горькое раскаяние ощущались ею почти физически, ими пропитался ночной воздух, они разрастались до гигантских размеров на стенах в виде черных, дрожащих теней, они чувствовались в чуть солоноватом привкусе на языке. Что она могла сказать ему, как утешить?
– Тристан, ты допустил ошибку в отношениях с Эмили. Это очевидно. Но ее можно исправить. Надо верить, что еще не поздно. Ведь ты любишь ее. Ты просто не знаешь, как показать ей свои чувства. Но когда она вернется домой...
– Возможно, я не заслуживаю того, чтобы она возвратилась в наш дом.
Его слова упали, словно камни, холодные, лишенные жизни.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что сказал. Как опекун, я оказался несостоятелен. Возможно, когда я найду Эмили, ей будет действительно лучше, если она отправится к тете Ру. Именно этого леди Дракон и хотела с самого начала. Очевидно, она хорошо знала, о чем говорит. Я ни о ком не могу позаботиться, а уж тем более о чувствительной и ранимой девочке.
Наверное, он искренне верил в то, что сказал. Дейрдре пыталась найти подходящие слова, чтобы утешить графа. Ему действительно кажется, что его сестра будет чувствовать себя лучше у холодной и жесткой женщины, своей тети, чем рядом с ним, родным братом.
– Тристан, пожалуйста, не принимай поспешных решений. Сначала найди Эмили. Но я уверена, что с тобой ей будет лучше всего. Ты ее брат, и ближе тебя у нее никого нет.
– Это не слишком обнадеживает. С людьми, которые нуждаются в моей защите, непременно случается что-то плохое.
– Но...
– Нет. Достаточно. – Он закрыл глаза, его лицо вновь стало отчужденным, даже враждебным. Между ними опять возникла стена. – Пора заканчивать этот беспредметный разговор. Ты не видишь вещи в их истинном свете, потому что совсем не знаешь меня, Дейрдре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Дейрдре уловила в голосе Тристана глубоко запрятанную боль и шагнула к нему. Ей захотелось как-то утешить его, приободрить, но она не была уверена, что граф захочет принять ее сочувствие.
– И что же ты сделал?
– Ну, у меня оставалась кое-какая сумма денег... Я получил их в наследство от матери после ее смерти. Совсем немного, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы вложить их в кораблестроительное предприятие моего друга. И как показало время, я оказался прав. Теперь вложенная мной сумма значительно увеличилась.
Его руки сжались в кулаки.
– Я всегда мечтал, что наступит день, я вернусь в Лондон и покажу моему отцу, чего достиг. Но такого шанса мне не выпало. Когда его поверенный сообщил мне о смерти моего родителя, я еще долго не мог в это поверить. Он всегда казался мне таким сильным, крепким, казалось, смерть и он – вещи несовместимые. Я почувствовал себя просто обманутым. Теперь он уже никогда не узнает, что ошибался на мой счет.
Дейрдре вдруг увидела в Тристане того молодого человека, который отчаянно пытался получить одобрение своего отца, бунтовал против своего родителя, пытался добиться независимости и вместе с тем испытывал к нему сыновнюю любовь. Ей стало жаль его.
– А Эмили?
Он отвернулся.
– Я постоянно думал о ней. Сколько раз я собирался писать ей, брал бумагу, перо, а потом рвал свои начатые и незаконченные письма. Я не находил нужных слов. Да и что, в самом деле, я мог написать ей? «Прости за то, что бросил тебя, что не смог сберечь твою мать»? Все это звучало неубедительно, поэтому я предпочел хранить молчание.
– Но ты вернулся домой, и все изменилось, – подсказала ему Дейрдре.
Он посмотрел на огонь, его руки впились в каминную доску с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Я пытался делать все правильно, но даже самые благие мои намерения оборачивались неудачей. Я обречен постоянно ошибаться и разочаровываться.
Он пропустил сквозь пальцы угольные пряди, которые в беспорядке опустились на лоб.
– Я хотел дать ей все самое лучшее. Я нанимал ей дорогих гувернанток, чтобы она могла получить хорошее образование, а она выживала их из дома. Одну за одной. Просто не знаю, что еще я должен был сделать!
Дейрдре облизнула губы. Возможно, она вмешивается туда, куда бы не стоило, но...
– Тристан, а ты не пробовал просто поговорить с Эмили, спросить, что она чувствует?
Удивленное выражение его лица объяснило ей все куда лучше слов.
– Ты вообще много уделял ей времени, с тех пор как вернулся? Сходил ли ты с ней на пикник хотя бы раз? Или может, вы ездили кататься верхом в парк? Ужинали ли вечером вдвоем?
На его щеке задергалась мышца, и он отвернулся.
– Все это время я был очень занят. Мне нужно было позаботиться о тех делах, которые давным-давно забросил отец. Рассчитаться по его долгам. У меня просто не было... времени.
– У тебя не нашлось времени для сестры?
Он ничего не ответил, лишь упрямо кивнул.
– О, Тристан. – Дейрдре положила руку ему на плечо. – У меня, конечно, нет опыта в таких делах, но, мне кажется, Эмили пытается кое-что донести до твоего сознания. Она не нуждается ни в дорогих вещах, которыми ты окружил ее, ни в образцовых гувернантках с ханжеским взглядом на мир. Ей нужен только ты. Она изо всех сил пытается привлечь к себе твое внимание, но ты не слышишь ее.
– Я слышал, но просто не придавал этому значения. – Он нервно зашагал перед камином, потом со стоном опустился на диван, на котором они только что сидели. Потер пальцами глаза. – Так больно...
– О чем ты?
– Так больно видеть ее, говорить с ней. – Его голос сделался хриплым, напряженным, словно он с трудом выталкивал из горла слова. – Она слишком похожа на мать. Каждый раз, глядя на нее, я слышу своего отца, обвиняющего меня в гибели матери, называющего меня ничтожеством и неудачником.
– Уверена, что все совсем не так. – Дейрдре подошла к дивану и села подле графа. Он должен обязательно выслушать ее. – Ты говорил мне, что я не несу ответственности за гибель Мауса. С тобой то же самое. Ты не должен обвинять себя в смерти матери.
– Но я виноват в этом. – Он поднял на виконтессу горящие глаза. – Мы с тобой в разном положении. В тот день, когда напали на мою мать, я был рядом с ней, и я не уберег ее. А теперь я еще потерял сестру. Кого в этом обвинять, кроме меня?
Она не знала, что ему на это ответить. Его отчаяние и горькое раскаяние ощущались ею почти физически, ими пропитался ночной воздух, они разрастались до гигантских размеров на стенах в виде черных, дрожащих теней, они чувствовались в чуть солоноватом привкусе на языке. Что она могла сказать ему, как утешить?
– Тристан, ты допустил ошибку в отношениях с Эмили. Это очевидно. Но ее можно исправить. Надо верить, что еще не поздно. Ведь ты любишь ее. Ты просто не знаешь, как показать ей свои чувства. Но когда она вернется домой...
– Возможно, я не заслуживаю того, чтобы она возвратилась в наш дом.
Его слова упали, словно камни, холодные, лишенные жизни.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что сказал. Как опекун, я оказался несостоятелен. Возможно, когда я найду Эмили, ей будет действительно лучше, если она отправится к тете Ру. Именно этого леди Дракон и хотела с самого начала. Очевидно, она хорошо знала, о чем говорит. Я ни о ком не могу позаботиться, а уж тем более о чувствительной и ранимой девочке.
Наверное, он искренне верил в то, что сказал. Дейрдре пыталась найти подходящие слова, чтобы утешить графа. Ему действительно кажется, что его сестра будет чувствовать себя лучше у холодной и жесткой женщины, своей тети, чем рядом с ним, родным братом.
– Тристан, пожалуйста, не принимай поспешных решений. Сначала найди Эмили. Но я уверена, что с тобой ей будет лучше всего. Ты ее брат, и ближе тебя у нее никого нет.
– Это не слишком обнадеживает. С людьми, которые нуждаются в моей защите, непременно случается что-то плохое.
– Но...
– Нет. Достаточно. – Он закрыл глаза, его лицо вновь стало отчужденным, даже враждебным. Между ними опять возникла стена. – Пора заканчивать этот беспредметный разговор. Ты не видишь вещи в их истинном свете, потому что совсем не знаешь меня, Дейрдре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73