И тут он медленно поднял пистолет, навел мне в лицо и не спеша произнес:
– Придумал.
Я даже не моргнул.
– Откройте дверь гаража, Хойт.
Тесть не двигался.
Я дотянулся до пульта и нажал на кнопку. Дверь заверещала, поднимаясь. Хойт не мигая смотрел в проем. Там стояла Элизабет, молча глядя в глаза отцу.
Тот вздрогнул.
– Хойт? – окликнул я.
Он дернулся ко мне. Свободной рукой сгреб за волосы и ткнул пистолетом в глаз.
– Прикажи ей отойти!
Я молчал и не двигался.
– Быстро, или я стреляю!
– На глазах у дочери?
Он наклонился совсем близко.
– Делай, сволочь, что я говорю!
Я удивленно взглянул на тестя. Странно, последняя фраза походила скорее на мольбу, чем на приказ. Хойт включил зажигание. Я махнул жене, чтобы она освободила выезд. Элизабет поколебалась, но в конце концов шагнула в сторону. Хойт надавил на газ, и мы со свистом проскочили мимо нее. Я обернулся и успел увидеть в заднее стекло, как исчезает тонкая фигурка. Скоро она совсем пропала из виду.
Опять.
Я уселся поудобнее, гадая, увижу ли еще когда-нибудь свою чудесным образом воскресшую жену. Конечно, перед ней я изображал уверенность, хотя и понимал, что шансы мои невелики. Впрочем, именно пример Элизабет научил меня бороться. Я объяснил ей, что теперь моя очередь защитить тех, кто в этом нуждается. Она не обрадовалась, но поняла.
Уже несколько дней я знал, что Элизабет жива. Мог ли я отдать за это жизнь? С радостью. Наконец-то я четко понимал, что происходит, и удивительно – именно сейчас, когда человек, предавший моего отца, вез меня навстречу смерти, я ощутил странное умиротворение. Исчезло чувство вины, угнетавшее меня долгие годы. Теперь я был уверен, что поведу себя достойно, даже если придется пожертвовать собой, и гадал, мог бы я избрать иной выход, или всей этой истории было предназначено кончиться именно так.
Я повернулся к Паркеру и сказал:
– Элизабет не убивала Брэндона Скоупа...
– Знаю, – перебил он и добавил нечто потрясшее меня до глубины души: – Его убил я.
Я похолодел.
– Брэндон избил Элизабет, – быстро заговорил Хойт, – и хотел уничтожить ее. Я выстрелил в него, когда он ворвался к вам в дом. Потом, как уже говорил, повесил все на Гонсалеса. Элизабет знала, как было дело, и не смогла упечь за решетку невиновного. Вот она и придумала парню алиби. Об этом проведали люди Скоупа и что-то заподозрили. Предположили, что убийца – именно Элизабет... – Он осекся, вглядываясь в дорогу, а потом с трудом договорил: – А я позволил им так думать.
Я протянул ему телефон:
– Звоните.
Он набрал номер и заговорил с человеком по имени Ларри Гэндл. Я встречал этого Гэндла несколько раз. Наши отцы учились вместе в школе.
– Бек у меня, – доложил Хойт. – Я отдам его вам у конюшен при условии, что вы освободите ребенка.
Трубка затарахтела голосом Гэндла, что именно – я не смог разобрать.
– Я подъеду туда, как только узнаю, что мальчик на свободе, – ответил Хойт. – И передай Гриффину – у меня есть то, что ему нужно. Мы можем решить давнюю проблему, не задевая ни меня, ни моей семьи.
Гэндл сказал еще что-то и отсоединился. Паркер вернул телефон.
– А я – часть вашей семьи, Хойт?
Он снова наставил на меня пистолет.
– Медленно вытащи свой «глок», Дэвид. На два пальца.
Пришлось послушаться. Он приоткрыл окно.
– Выброси.
Я заколебался. Хойт ткнул стволом мне в глаз. Я кинул оружие в щель и даже не услышал, как оно упало.
Дальше мы ехали молча, ожидая очередного звонка. Наконец запищал телефон. Я нажал кнопку и услышал голос Тириза:
– С ним все в порядке.
Я отключился с чувством облегчения.
– Куда вы меня везете?
– Сам знаешь.
– Гриффин Скоуп прикончит нас обоих.
– Нет, – ответил тесть, не отводя от меня пистолета. – Не обоих.
45
Мы свернули с шоссе на проселок. Фонари остались позади, и скоро дорогу освещали лишь фары нашей машины. Хойт потянулся к заднему сиденью и взял какой-то коричневый конверт.
– Здесь все, Бек. Абсолютно все.
– Что – все?
– То, что твой отец накопал против Брэндона Скоупа. И Элизабет тоже.
На секунду я просто обалдел. Все это время он хранил у себя такую бомбу? А машина? Почему, когда я пришел, он сидел в машине?
– Где копии? – спросил я.
Хойт ухмыльнулся на удивление весело.
– Нету никаких копий. Все здесь.
– Ничего не понимаю.
– Поймешь, Дэвид. Прости, но на сегодня ты – козел отпущения. Это единственный выход.
– Скоуп это не проглотит, – сказал я.
– Еще как проглотит. Как ты сам говорил, я работал на него много лет и точно знаю, что он хочет услышать. Сегодня всему конец.
– И мне тоже?
Он промолчал.
– И как же вы объясните мою смерть Элизабет?
– Наверное, она возненавидит меня, – ответил тесть. – Зато останется жива.
Впереди показались задние ворота усадьбы Скоупов. «Конец игры», – подумал я. Охранник в форме махнул, показывая, чтобы мы проезжали. Машина проползла в ворота, и вдруг Хойт безо всякого предупреждения ударил по тормозам и повернулся ко мне:
– А нет ли на тебе «жучков», Бек?
– Что? Нет...
– Дай-ка посмотреть.
Хойт хлопнул ладонью по моей груди, я отшатнулся. Он угрожающе взмахнул пистолетом, потом ощупал меня с головы до ног и удовлетворенно сказал:
– Повезло тебе.
Машина снова тронулась. Даже в темноте я заметил, какая пышная растительность окружает конюшни Скоупов. В лунном свете чернели силуэты деревьев, они, казалось, машут ветвями, хотя ветра не было. Вдалеке засияли огни, Хойт направил машину в ту сторону. Выцветший знак поведал нам, что мы въехали на территорию конюшен «Вольный скакун». Хойт припарковался на первом же подходящем пятачке слева от дороги. Я выглянул из окна.
Не очень-то разбираюсь во всем, что касается лошадей, но здешние сооружения меня просто ошеломили. Неподалеку возвышалось что-то вроде ангара, такого огромного, что он вполне мог накрыть собой дюжину теннисных кортов. Сами же конюшни были построены в форме буквы "V", и конца краю им не было видно. Посреди двора бил фонтан. Вокруг находились площадки для тренировок и скачек с препятствиями.
И, несомненно, люди, ожидающие нас.
Не отводя нацеленного на меня пистолета, Хойт приказал:
– Выходи.
Я повиновался. Дверца машины хлопнула, взорвав тишину, эхо разнесло звук по окрестностям. Хойт тоже вышел и, приблизившись сзади, ткнул пистолетом в поясницу. Свежий воздух и сельские запахи на мгновение притупили чувство опасности. Но когда я рассмотрел четверых встречающих, двух из которых узнал без всякого удовольствия, ощущение настороженности вернулось.
Еще двое – никогда их раньше не видел – были вооружены полуавтоматическими винтовками. Они тут же взяли нас на мушку. Я почти не вздрогнул. Думаю, привык за последние дни, что в меня все время кто-то целится. Один из незнакомцев торчал справа, возле входа в конюшни, другой – слева, привалившись к машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Придумал.
Я даже не моргнул.
– Откройте дверь гаража, Хойт.
Тесть не двигался.
Я дотянулся до пульта и нажал на кнопку. Дверь заверещала, поднимаясь. Хойт не мигая смотрел в проем. Там стояла Элизабет, молча глядя в глаза отцу.
Тот вздрогнул.
– Хойт? – окликнул я.
Он дернулся ко мне. Свободной рукой сгреб за волосы и ткнул пистолетом в глаз.
– Прикажи ей отойти!
Я молчал и не двигался.
– Быстро, или я стреляю!
– На глазах у дочери?
Он наклонился совсем близко.
– Делай, сволочь, что я говорю!
Я удивленно взглянул на тестя. Странно, последняя фраза походила скорее на мольбу, чем на приказ. Хойт включил зажигание. Я махнул жене, чтобы она освободила выезд. Элизабет поколебалась, но в конце концов шагнула в сторону. Хойт надавил на газ, и мы со свистом проскочили мимо нее. Я обернулся и успел увидеть в заднее стекло, как исчезает тонкая фигурка. Скоро она совсем пропала из виду.
Опять.
Я уселся поудобнее, гадая, увижу ли еще когда-нибудь свою чудесным образом воскресшую жену. Конечно, перед ней я изображал уверенность, хотя и понимал, что шансы мои невелики. Впрочем, именно пример Элизабет научил меня бороться. Я объяснил ей, что теперь моя очередь защитить тех, кто в этом нуждается. Она не обрадовалась, но поняла.
Уже несколько дней я знал, что Элизабет жива. Мог ли я отдать за это жизнь? С радостью. Наконец-то я четко понимал, что происходит, и удивительно – именно сейчас, когда человек, предавший моего отца, вез меня навстречу смерти, я ощутил странное умиротворение. Исчезло чувство вины, угнетавшее меня долгие годы. Теперь я был уверен, что поведу себя достойно, даже если придется пожертвовать собой, и гадал, мог бы я избрать иной выход, или всей этой истории было предназначено кончиться именно так.
Я повернулся к Паркеру и сказал:
– Элизабет не убивала Брэндона Скоупа...
– Знаю, – перебил он и добавил нечто потрясшее меня до глубины души: – Его убил я.
Я похолодел.
– Брэндон избил Элизабет, – быстро заговорил Хойт, – и хотел уничтожить ее. Я выстрелил в него, когда он ворвался к вам в дом. Потом, как уже говорил, повесил все на Гонсалеса. Элизабет знала, как было дело, и не смогла упечь за решетку невиновного. Вот она и придумала парню алиби. Об этом проведали люди Скоупа и что-то заподозрили. Предположили, что убийца – именно Элизабет... – Он осекся, вглядываясь в дорогу, а потом с трудом договорил: – А я позволил им так думать.
Я протянул ему телефон:
– Звоните.
Он набрал номер и заговорил с человеком по имени Ларри Гэндл. Я встречал этого Гэндла несколько раз. Наши отцы учились вместе в школе.
– Бек у меня, – доложил Хойт. – Я отдам его вам у конюшен при условии, что вы освободите ребенка.
Трубка затарахтела голосом Гэндла, что именно – я не смог разобрать.
– Я подъеду туда, как только узнаю, что мальчик на свободе, – ответил Хойт. – И передай Гриффину – у меня есть то, что ему нужно. Мы можем решить давнюю проблему, не задевая ни меня, ни моей семьи.
Гэндл сказал еще что-то и отсоединился. Паркер вернул телефон.
– А я – часть вашей семьи, Хойт?
Он снова наставил на меня пистолет.
– Медленно вытащи свой «глок», Дэвид. На два пальца.
Пришлось послушаться. Он приоткрыл окно.
– Выброси.
Я заколебался. Хойт ткнул стволом мне в глаз. Я кинул оружие в щель и даже не услышал, как оно упало.
Дальше мы ехали молча, ожидая очередного звонка. Наконец запищал телефон. Я нажал кнопку и услышал голос Тириза:
– С ним все в порядке.
Я отключился с чувством облегчения.
– Куда вы меня везете?
– Сам знаешь.
– Гриффин Скоуп прикончит нас обоих.
– Нет, – ответил тесть, не отводя от меня пистолета. – Не обоих.
45
Мы свернули с шоссе на проселок. Фонари остались позади, и скоро дорогу освещали лишь фары нашей машины. Хойт потянулся к заднему сиденью и взял какой-то коричневый конверт.
– Здесь все, Бек. Абсолютно все.
– Что – все?
– То, что твой отец накопал против Брэндона Скоупа. И Элизабет тоже.
На секунду я просто обалдел. Все это время он хранил у себя такую бомбу? А машина? Почему, когда я пришел, он сидел в машине?
– Где копии? – спросил я.
Хойт ухмыльнулся на удивление весело.
– Нету никаких копий. Все здесь.
– Ничего не понимаю.
– Поймешь, Дэвид. Прости, но на сегодня ты – козел отпущения. Это единственный выход.
– Скоуп это не проглотит, – сказал я.
– Еще как проглотит. Как ты сам говорил, я работал на него много лет и точно знаю, что он хочет услышать. Сегодня всему конец.
– И мне тоже?
Он промолчал.
– И как же вы объясните мою смерть Элизабет?
– Наверное, она возненавидит меня, – ответил тесть. – Зато останется жива.
Впереди показались задние ворота усадьбы Скоупов. «Конец игры», – подумал я. Охранник в форме махнул, показывая, чтобы мы проезжали. Машина проползла в ворота, и вдруг Хойт безо всякого предупреждения ударил по тормозам и повернулся ко мне:
– А нет ли на тебе «жучков», Бек?
– Что? Нет...
– Дай-ка посмотреть.
Хойт хлопнул ладонью по моей груди, я отшатнулся. Он угрожающе взмахнул пистолетом, потом ощупал меня с головы до ног и удовлетворенно сказал:
– Повезло тебе.
Машина снова тронулась. Даже в темноте я заметил, какая пышная растительность окружает конюшни Скоупов. В лунном свете чернели силуэты деревьев, они, казалось, машут ветвями, хотя ветра не было. Вдалеке засияли огни, Хойт направил машину в ту сторону. Выцветший знак поведал нам, что мы въехали на территорию конюшен «Вольный скакун». Хойт припарковался на первом же подходящем пятачке слева от дороги. Я выглянул из окна.
Не очень-то разбираюсь во всем, что касается лошадей, но здешние сооружения меня просто ошеломили. Неподалеку возвышалось что-то вроде ангара, такого огромного, что он вполне мог накрыть собой дюжину теннисных кортов. Сами же конюшни были построены в форме буквы "V", и конца краю им не было видно. Посреди двора бил фонтан. Вокруг находились площадки для тренировок и скачек с препятствиями.
И, несомненно, люди, ожидающие нас.
Не отводя нацеленного на меня пистолета, Хойт приказал:
– Выходи.
Я повиновался. Дверца машины хлопнула, взорвав тишину, эхо разнесло звук по окрестностям. Хойт тоже вышел и, приблизившись сзади, ткнул пистолетом в поясницу. Свежий воздух и сельские запахи на мгновение притупили чувство опасности. Но когда я рассмотрел четверых встречающих, двух из которых узнал без всякого удовольствия, ощущение настороженности вернулось.
Еще двое – никогда их раньше не видел – были вооружены полуавтоматическими винтовками. Они тут же взяли нас на мушку. Я почти не вздрогнул. Думаю, привык за последние дни, что в меня все время кто-то целится. Один из незнакомцев торчал справа, возле входа в конюшни, другой – слева, привалившись к машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69