Ему хуже всех – ты лечишь его первым. Прекрасная теория, я понимаю ее необходимость. Только вот если в больницу доставят, с одной стороны, моего племянника Марка с резаной раной, а с другой – напавшего на него серийного педофила с пулей в голове? Я сделаю выбор, и, думаю, никто не сомневается, каким он будет.
Можно спорить, что тут я ступаю на скользкую почву. Согласен, хотя в жизни подобные ситуации случаются чаше, чем кажется. Проблема в том, что когда вы делаете выбор, его эхо влияет на всю дальнейшую жизнь, и не только теоретически: непредсказуемые последствия любого поступка не просто уродуют вашу душу, они могут сокрушить всю вашу жизнь.
– Вроде все тихо, док.
– Похоже на то, – отозвался я.
Брутус высадил меня возле дома Шоны и Линды на Риверсайд-драйв.
– Мы будем за углом, – сказал Тириз. – Если что – звоните.
– Хорошо.
– Пистолет при вас?
– Да.
Тириз положил руку мне на плечо.
– Тут либо вы, либо они, док, – сказал он. – Держите палец не спусковом крючке.
Какой уж тут выбор...
Я вылез из машины. Вокруг гуляли мамаши и няньки, толкая перед собой суперсовременные детские коляски, которые складывались и раскладывались, поднимались и опускались, наклонялись под нужным углом вперед и назад, играли музыку и, кроме ребенка, а то и двух, вмещали еще памперсы, салфетки, печенье фирмы «Гербер», коробочки с соком (для детей постарше), запасную одежду, бутылочки и даже аптечки. Все это я знал не понаслышке (работая с неимущими вовсе не обязательно отказываться от вызовов в богатые районы), и после испытаний, выпавших на мою долю за последние дни, меня странно успокаивала столь идиллическая картина. А также тот факт, что она может спокойно сосуществовать рядом с тем ужасом, через который мне пришлось пройти.
Я подошел к дому. Линда и Шона уже спешили навстречу. Первой успела Линда – подбежала и обвила меня руками. Я обнял ее в ответ. Удивительно приятное ощущение.
– Как ты? – спросила сестра.
– Прекрасно, – ответил я.
Все мои заверения не помешали ей снова и снова в различных вариациях повторять этот вопрос. Шона остановилась в нескольких шагах от нас, вытирая слезы. Я поймал ее взгляд через плечо Линды и улыбнулся.
Объятия и поцелуи продолжились в лифте. Шона вела себя сдержаннее, чем обычно. Сторонний наблюдатель приписал бы это тактичности, желанию дать брату и сестре без помех проявить свои чувства. Сторонний наблюдатель не знал Шону. Шона всегда оставалась собой, в любых обстоятельствах. Она бывала резкой, требовательной, забавной, сердечной, искренней, верной и преданной. Она никогда не притворялась и не носила масок. Если бы вы искали полную противоположность понятию «нежная фиалка», вам не пришлось бы долго выбирать. Шона была такой, какая она есть. Даже прямой удар в лицо не заставил бы ее отступить.
Я внутренне напрягся.
Когда мы вошли в квартиру, Линда и Шона обменялись многозначительными взглядами. Рука Линды соскользнула с моего плеча.
– Шона хочет сначала поговорить с тобой наедине, – сказала сестра. – Я буду на кухне. Сделать тебе сандвич?
– Да, спасибо, – сказал я.
Линда поцеловала и обняла меня еще раз, как будто хотела увериться, что вот он я – живой, из плоти и крови, а потом вышла из комнаты. Я взглянул на Шону. Она по-прежнему держала дистанцию. Я развел руки, будто спрашивая: «Ну?»
– Почему ты сбежал? – спросила Шона.
– Получил еще одно сообщение.
– По тому адресу, на «Бигфуте»?
– Да.
– Почему оно пришло так поздно?
– Потому что было зашифровано. Я не сразу сообразил.
– Как зашифровано?
Я рассказал про Бэтледи и «Тинейджеров-секспуделей».
– Так вот зачем ты использовал компьютер «Кинко»? Ты разгадал шифр, гуляя с Хлоей?
– Точно.
– И что было в том сообщении?
Я не мог понять, почему Шона расспрашивает меня так подробно. Человек она, как я уже говорил, открытый, детали обычно лишь путают ее, отвлекают от главного.
– Элизабет хотела, чтобы мы встретились в парке на Вашингтон-сквер вчера, в пять часов вечера. Предупредила, что за мной могут следить. И приписала, что, несмотря ни на что, любит меня.
– И поэтому ты бежал? Чтобы не пропустить встречу?
Я кивнул.
– Эстер сказала, что под залог меня освободят не раньше полуночи.
– Ты попал в парк в назначенное время?
– Да.
Шона качнулась ко мне.
– И что?
– Она не появилась.
– И несмотря на это, ты убежден, что сообщения были именно от Элизабет?
– У меня нет других объяснений.
В ответ на мои слова Шона улыбнулась.
– Что? – спросил я.
– Ты помнишь мою подругу Венди Петино?
– Модель, – сказал я. – Глупая как пробка.
Шону явно насмешило мое определение.
– Как-то, – продолжила она, – Венди взяла меня с собой на обед к ее знакомому, «гуру-экстрасенсу». Клялась, будто он умеет читать мысли, предсказывать будущее и тому подобное. В тот момент гуру помогал ей общаться с погибшей матерью – та покончила с собой, когда Венди было всего-навсего шесть.
Я слушал Шону молча, не задавая лишних вопросов, так как знал: она никогда не говорит зря и рано или поздно все объяснится.
– И вот мы пообедали и перешли к кофе. Гуру – по-моему, его звали Омей – поглядел на меня блестящими пронзительными глазами, знаешь, как они обычно смотрят, и сказал, что чувствует – он так и сказал: «Чувствую» – мой скептицизм и предлагает высказать все, что у меня на уме. Ну, ты меня знаешь, я сказала ему, что он – мешок с дерьмом и выкачивает из бедной Венди последние деньги. Омей не рассердился, что разозлило меня еще больше, и протянул маленький кусочек картона, размером с визитную карточку, попросив написать что-нибудь, что знаю только я: какую-то дату, чьи-то инициалы, все, что угодно. Я проверила карточку, она была пуста, но я все-таки решила использовать свою собственную. Ясновидец не возражал. Я достала визитку, Омей предложил ручку, однако я опять отказалась и взяла свою – боялась, что у него она с каким-нибудь секретом. Он снова согласился. Я написала твое имя. Просто: «Бек». Гуру взял картонку. Я следила во все глаза, не сделает ли он пальцами какой-нибудь фокус, но он просто передал ее Венди, а потом взял за руку меня. Закрыл глаза, затрясся, как в припадке, и, клянусь тебе, я почувствовала, как что-то прошило меня, какое-то непонятное ощущение. Омей открыл глаза и спросил: «Кто такой Бек?»
Шона присела на диван. Я устроился рядом.
– Я, конечно, знала, что некоторые люди обладают невероятной ловкостью рук и способны одурачить вас своими фокусами. Только я-то сидела совсем близко и пристально наблюдала за ним. И почти купилась. Представляешь, чуть не поверила, что этот Омей обладает невероятными способностями. Как ты сказал, у меня не было других объяснений. Венди с торжествующей улыбкой сидела рядом. Тогда я так и не поняла, в чем дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Можно спорить, что тут я ступаю на скользкую почву. Согласен, хотя в жизни подобные ситуации случаются чаше, чем кажется. Проблема в том, что когда вы делаете выбор, его эхо влияет на всю дальнейшую жизнь, и не только теоретически: непредсказуемые последствия любого поступка не просто уродуют вашу душу, они могут сокрушить всю вашу жизнь.
– Вроде все тихо, док.
– Похоже на то, – отозвался я.
Брутус высадил меня возле дома Шоны и Линды на Риверсайд-драйв.
– Мы будем за углом, – сказал Тириз. – Если что – звоните.
– Хорошо.
– Пистолет при вас?
– Да.
Тириз положил руку мне на плечо.
– Тут либо вы, либо они, док, – сказал он. – Держите палец не спусковом крючке.
Какой уж тут выбор...
Я вылез из машины. Вокруг гуляли мамаши и няньки, толкая перед собой суперсовременные детские коляски, которые складывались и раскладывались, поднимались и опускались, наклонялись под нужным углом вперед и назад, играли музыку и, кроме ребенка, а то и двух, вмещали еще памперсы, салфетки, печенье фирмы «Гербер», коробочки с соком (для детей постарше), запасную одежду, бутылочки и даже аптечки. Все это я знал не понаслышке (работая с неимущими вовсе не обязательно отказываться от вызовов в богатые районы), и после испытаний, выпавших на мою долю за последние дни, меня странно успокаивала столь идиллическая картина. А также тот факт, что она может спокойно сосуществовать рядом с тем ужасом, через который мне пришлось пройти.
Я подошел к дому. Линда и Шона уже спешили навстречу. Первой успела Линда – подбежала и обвила меня руками. Я обнял ее в ответ. Удивительно приятное ощущение.
– Как ты? – спросила сестра.
– Прекрасно, – ответил я.
Все мои заверения не помешали ей снова и снова в различных вариациях повторять этот вопрос. Шона остановилась в нескольких шагах от нас, вытирая слезы. Я поймал ее взгляд через плечо Линды и улыбнулся.
Объятия и поцелуи продолжились в лифте. Шона вела себя сдержаннее, чем обычно. Сторонний наблюдатель приписал бы это тактичности, желанию дать брату и сестре без помех проявить свои чувства. Сторонний наблюдатель не знал Шону. Шона всегда оставалась собой, в любых обстоятельствах. Она бывала резкой, требовательной, забавной, сердечной, искренней, верной и преданной. Она никогда не притворялась и не носила масок. Если бы вы искали полную противоположность понятию «нежная фиалка», вам не пришлось бы долго выбирать. Шона была такой, какая она есть. Даже прямой удар в лицо не заставил бы ее отступить.
Я внутренне напрягся.
Когда мы вошли в квартиру, Линда и Шона обменялись многозначительными взглядами. Рука Линды соскользнула с моего плеча.
– Шона хочет сначала поговорить с тобой наедине, – сказала сестра. – Я буду на кухне. Сделать тебе сандвич?
– Да, спасибо, – сказал я.
Линда поцеловала и обняла меня еще раз, как будто хотела увериться, что вот он я – живой, из плоти и крови, а потом вышла из комнаты. Я взглянул на Шону. Она по-прежнему держала дистанцию. Я развел руки, будто спрашивая: «Ну?»
– Почему ты сбежал? – спросила Шона.
– Получил еще одно сообщение.
– По тому адресу, на «Бигфуте»?
– Да.
– Почему оно пришло так поздно?
– Потому что было зашифровано. Я не сразу сообразил.
– Как зашифровано?
Я рассказал про Бэтледи и «Тинейджеров-секспуделей».
– Так вот зачем ты использовал компьютер «Кинко»? Ты разгадал шифр, гуляя с Хлоей?
– Точно.
– И что было в том сообщении?
Я не мог понять, почему Шона расспрашивает меня так подробно. Человек она, как я уже говорил, открытый, детали обычно лишь путают ее, отвлекают от главного.
– Элизабет хотела, чтобы мы встретились в парке на Вашингтон-сквер вчера, в пять часов вечера. Предупредила, что за мной могут следить. И приписала, что, несмотря ни на что, любит меня.
– И поэтому ты бежал? Чтобы не пропустить встречу?
Я кивнул.
– Эстер сказала, что под залог меня освободят не раньше полуночи.
– Ты попал в парк в назначенное время?
– Да.
Шона качнулась ко мне.
– И что?
– Она не появилась.
– И несмотря на это, ты убежден, что сообщения были именно от Элизабет?
– У меня нет других объяснений.
В ответ на мои слова Шона улыбнулась.
– Что? – спросил я.
– Ты помнишь мою подругу Венди Петино?
– Модель, – сказал я. – Глупая как пробка.
Шону явно насмешило мое определение.
– Как-то, – продолжила она, – Венди взяла меня с собой на обед к ее знакомому, «гуру-экстрасенсу». Клялась, будто он умеет читать мысли, предсказывать будущее и тому подобное. В тот момент гуру помогал ей общаться с погибшей матерью – та покончила с собой, когда Венди было всего-навсего шесть.
Я слушал Шону молча, не задавая лишних вопросов, так как знал: она никогда не говорит зря и рано или поздно все объяснится.
– И вот мы пообедали и перешли к кофе. Гуру – по-моему, его звали Омей – поглядел на меня блестящими пронзительными глазами, знаешь, как они обычно смотрят, и сказал, что чувствует – он так и сказал: «Чувствую» – мой скептицизм и предлагает высказать все, что у меня на уме. Ну, ты меня знаешь, я сказала ему, что он – мешок с дерьмом и выкачивает из бедной Венди последние деньги. Омей не рассердился, что разозлило меня еще больше, и протянул маленький кусочек картона, размером с визитную карточку, попросив написать что-нибудь, что знаю только я: какую-то дату, чьи-то инициалы, все, что угодно. Я проверила карточку, она была пуста, но я все-таки решила использовать свою собственную. Ясновидец не возражал. Я достала визитку, Омей предложил ручку, однако я опять отказалась и взяла свою – боялась, что у него она с каким-нибудь секретом. Он снова согласился. Я написала твое имя. Просто: «Бек». Гуру взял картонку. Я следила во все глаза, не сделает ли он пальцами какой-нибудь фокус, но он просто передал ее Венди, а потом взял за руку меня. Закрыл глаза, затрясся, как в припадке, и, клянусь тебе, я почувствовала, как что-то прошило меня, какое-то непонятное ощущение. Омей открыл глаза и спросил: «Кто такой Бек?»
Шона присела на диван. Я устроился рядом.
– Я, конечно, знала, что некоторые люди обладают невероятной ловкостью рук и способны одурачить вас своими фокусами. Только я-то сидела совсем близко и пристально наблюдала за ним. И почти купилась. Представляешь, чуть не поверила, что этот Омей обладает невероятными способностями. Как ты сказал, у меня не было других объяснений. Венди с торжествующей улыбкой сидела рядом. Тогда я так и не поняла, в чем дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69