Она подождала, потом спросила: – Кто это был?
Ответа не последовало. Она помнила о каких-то законах сохранения тайны личности в игровых программах. Ни о ком ничего нельзя выяснить, если только сам человек не решит рассказать тебе всю правду. Ха! Большой и толстый шанс. Снова жизнь имитирует искусство. Если это, конечно, искусство.
А может, это теперь стало жизнью, а прежняя жизнь стала искусством. Можно ли доказать обратное? Едва ли. Как, впрочем, невозможно доказать, что ее собеседником только что был Эш.
– А почему бы нет? – спросила она себя.
Логичнее было бы спросить, почему он должен был быть Эшем. Ты ходишь в теле Тома, но ты не Том, так почему же в теле Эша должен быть Эш?
А это не Эш, – неожиданно поняла она. – Эш никогда бы не появился в ИР в своем обличий. А если Эш был не Эш, то кто? Один из друзей Эша? Может, один из ее друзей?
Том?
Вдруг возникло множество вопросов. В пустой комнате она села на стул, ожидая новых событий, но больше явно ничего не произойдет, если она, конечно, не попросит чего-нибудь особенного. Она снова достала каталог, карту и развернула ее на столе.
– Не думаю, что возможно заказать стакан хорошего красного вина, а? – сказала она в пустоту, не ожидая ничего.
Перед ней на столе мгновенно появился стакан. Несмотря ни на что, Юки рассмеялась. Работает, подумала она, пытаясь собраться с мыслями. Она была там, где возможно почти все. Она запнулась на слове почти. Она обхватила элегантную форму стакана, подняла, посмотрела на свет. Выглядело как настоящее красное вино. Эффект был настолько реалистичен, что она могла поклясться: поднеси она стакан ближе, и почувствует богатый, не слишком древесный аромат сухого красного вина.
Она поднесла стакан ближе и почувствовала его. Уже вдыхая аромат, она не верила, что это возможно. Ее чувства играют злую шутку, наверное, внушением дополняют недостающие части. Может, даже один из помощников Джой стоит рядом с ней на коленях и держит пропитанный вином платок у вентилятора в шлеме. Зачем? Неважно – зачем. Важно – как. Смысла вопрос не прибавил, но, видимо, это возможно.
Она знала, что выпьет вино, а когда выпьет, то не только почувствует вкус вина, но ощутит жидкость во рту, почувствует легкое жжение в глотке и волну мягкого тепла в пищеводе, пока алкоголь не дойдет до желудка. И она не знала, что будет делать после этого, потому что ощущений от еды и напитков здесь не должно быть, просто не должно.
Пока она размышляла над этим, она почти допила вино, и сознание стало сравнивать вкус с ароматом. Конечно, она ожидала большего, но разница совсем небольшая.
Она закрыла глаза, размышляя, можно ли выпасть из Города из-за бездействия, возможно ли разъединение по причине недостаточной активности – тогда она бы смогла разорвать костюм и бросить его в лицо Джой Флауэр, а потом уволиться.
Ее рука стала двигаться сама по себе, но она не стала открывать глаз. С закрытыми глазами Юки не могла наверняка назвать причину движения, но если бы она достаточно сконцентрировалась, то определила бы. Обволакивающее ощущение, под кожей, только намного более яркое. Создалось чувство, словно некто натягивал ее руку, как перчатку…
Ее охватил приступ паники. Глаза открылись, и она выпрыгнула из кресла, размахивая руками, поворачиваясь во все стороны, пытаясь поймать пристававшего, если так можно сказать. Пристававшего к ее руке, пристававшего к ее мускулам.
Естественно, этот кто-то был невидим, вспомнила она вдруг, раскачивая рукой со стаканом вина в воздухе. «Плохо, что не расспросила Жиллетта», – подумала Юки.
Она остановилась, отдышалась, ощущая в груди тяжелые удары. Но кажется, сердцебиение началось не от паники и не от напряжения. Сердцебиение было учащенным само по себе. Ужасно частое. Что они ей, черт возьми, вкололи?
Юки посмотрела на руку. Сама по себе та уже не двигалась, но теперь она ощущала что-то под перчаткой, на своей виртуальной руке. Это нечто оставалось абсолютно неподвижным, пытаясь скрыть свое присутствие, но теперь она знала, что оно там, и не могла его не чувствовать.
– Ай-я, как бы они тебя ни называли, – прошептала она и прикусила губу. – Я знаю, что ты притворяешься мертвым, но у тебя плохо получается.
Ничего не произошло.
– Ладно. Ладно. – Стараясь двигаться как можно более плавно, она села за стол и положила на него руку. – Сейчас мы просто посмотрим, что там.
Взяв стакан другой рукой, она разбила его о край стола. Звук разбивающегося стекла показался ей совершенным, она взяла самый большой осколок, упавший на ковер рядом с ее ногой.
– Если ты не выйдешь, – сказала она, проводя осколком по ладони, по линии сердца, – я войду и достану тебя. Как тебе это?
Выступившая кровь показалась ей такой же идеальной, она повернула осколок вниз и провела им по линии жизни. Она почувствовала запах. Опять внушение, подумала она, должно быть. Как и боль. Но функция боли была отключена в ее костюме, она была в этом уверена.
Ну, почти уверена.
[СЕМЬ]
СМЕРТЬ В ЗЕМЛЕ ОБЕТОВАННОЙ [III]
Десять (платных) минут спустя Константин вышла в дверь на улицу, на которой впервые увидела Шанти Лав. Персонаж Шанти Лав, судя по костюму, чувствовал себя хорошо только в острых ситуациях. Было почти заманчиво ощущать себя Шанти Лав даже с рассеченной глоткой, на это обстоятельство она просто не обращала внимания.
В модуле «Гангстерских войн» легко стать похожим на дикаря, – вспомнила она слова менеджера. Пока ей это не грозит, поскольку она туда не добралась. Это точно не он.
Теперь ее интересовало другое: понимает ли она здесь хоть что-нибудь. Все обломки на улице пылали, переливаясь драгоценным блеском и взрываясь то тут, то там снопами искр, в небе эти фонтаны спорили с сияньем звезд. Изнутри блеск меньше напоминал мерцание песка и скорее представлял собой крошечные лучи света, казалось слишком изящные и ненадежные, готовые погаснуть от малейшего дуновения ветра и все же продолжающие мерцать и блестеть в черноте улицы, на выщербленном кирпиче, освещая затянутые паутиной трещины в стеклах зданий, стоявших недалеко от горящих обломков, и холодный каменный барьер, отделявший улицу от берега Гудзона.
Константин подошла к барьеру и пошла в направлении, которое выбрал и Шанти Лав, оглядываясь в поисках косматого чудовища, жаждущего ее смерти.
Но вместо приближения Константин чувствовала, что окончательно теряет нить к решению ребуса, и ей казалось, что на нее смотрят как на самозванку. И потом, – вспомнила вдруг она, – кто знает, что персонаж Шанти Лав жил по собственной воле еще четыре часа после смерти Игучи? Наверное, только нападавший здесь, в самом начале, на истинного Шанти Лав и похитивший потом его тело.
Она остановилась, легла на барьер и стала вглядываться туда, где, по ее мнению, была вечеринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Ответа не последовало. Она помнила о каких-то законах сохранения тайны личности в игровых программах. Ни о ком ничего нельзя выяснить, если только сам человек не решит рассказать тебе всю правду. Ха! Большой и толстый шанс. Снова жизнь имитирует искусство. Если это, конечно, искусство.
А может, это теперь стало жизнью, а прежняя жизнь стала искусством. Можно ли доказать обратное? Едва ли. Как, впрочем, невозможно доказать, что ее собеседником только что был Эш.
– А почему бы нет? – спросила она себя.
Логичнее было бы спросить, почему он должен был быть Эшем. Ты ходишь в теле Тома, но ты не Том, так почему же в теле Эша должен быть Эш?
А это не Эш, – неожиданно поняла она. – Эш никогда бы не появился в ИР в своем обличий. А если Эш был не Эш, то кто? Один из друзей Эша? Может, один из ее друзей?
Том?
Вдруг возникло множество вопросов. В пустой комнате она села на стул, ожидая новых событий, но больше явно ничего не произойдет, если она, конечно, не попросит чего-нибудь особенного. Она снова достала каталог, карту и развернула ее на столе.
– Не думаю, что возможно заказать стакан хорошего красного вина, а? – сказала она в пустоту, не ожидая ничего.
Перед ней на столе мгновенно появился стакан. Несмотря ни на что, Юки рассмеялась. Работает, подумала она, пытаясь собраться с мыслями. Она была там, где возможно почти все. Она запнулась на слове почти. Она обхватила элегантную форму стакана, подняла, посмотрела на свет. Выглядело как настоящее красное вино. Эффект был настолько реалистичен, что она могла поклясться: поднеси она стакан ближе, и почувствует богатый, не слишком древесный аромат сухого красного вина.
Она поднесла стакан ближе и почувствовала его. Уже вдыхая аромат, она не верила, что это возможно. Ее чувства играют злую шутку, наверное, внушением дополняют недостающие части. Может, даже один из помощников Джой стоит рядом с ней на коленях и держит пропитанный вином платок у вентилятора в шлеме. Зачем? Неважно – зачем. Важно – как. Смысла вопрос не прибавил, но, видимо, это возможно.
Она знала, что выпьет вино, а когда выпьет, то не только почувствует вкус вина, но ощутит жидкость во рту, почувствует легкое жжение в глотке и волну мягкого тепла в пищеводе, пока алкоголь не дойдет до желудка. И она не знала, что будет делать после этого, потому что ощущений от еды и напитков здесь не должно быть, просто не должно.
Пока она размышляла над этим, она почти допила вино, и сознание стало сравнивать вкус с ароматом. Конечно, она ожидала большего, но разница совсем небольшая.
Она закрыла глаза, размышляя, можно ли выпасть из Города из-за бездействия, возможно ли разъединение по причине недостаточной активности – тогда она бы смогла разорвать костюм и бросить его в лицо Джой Флауэр, а потом уволиться.
Ее рука стала двигаться сама по себе, но она не стала открывать глаз. С закрытыми глазами Юки не могла наверняка назвать причину движения, но если бы она достаточно сконцентрировалась, то определила бы. Обволакивающее ощущение, под кожей, только намного более яркое. Создалось чувство, словно некто натягивал ее руку, как перчатку…
Ее охватил приступ паники. Глаза открылись, и она выпрыгнула из кресла, размахивая руками, поворачиваясь во все стороны, пытаясь поймать пристававшего, если так можно сказать. Пристававшего к ее руке, пристававшего к ее мускулам.
Естественно, этот кто-то был невидим, вспомнила она вдруг, раскачивая рукой со стаканом вина в воздухе. «Плохо, что не расспросила Жиллетта», – подумала Юки.
Она остановилась, отдышалась, ощущая в груди тяжелые удары. Но кажется, сердцебиение началось не от паники и не от напряжения. Сердцебиение было учащенным само по себе. Ужасно частое. Что они ей, черт возьми, вкололи?
Юки посмотрела на руку. Сама по себе та уже не двигалась, но теперь она ощущала что-то под перчаткой, на своей виртуальной руке. Это нечто оставалось абсолютно неподвижным, пытаясь скрыть свое присутствие, но теперь она знала, что оно там, и не могла его не чувствовать.
– Ай-я, как бы они тебя ни называли, – прошептала она и прикусила губу. – Я знаю, что ты притворяешься мертвым, но у тебя плохо получается.
Ничего не произошло.
– Ладно. Ладно. – Стараясь двигаться как можно более плавно, она села за стол и положила на него руку. – Сейчас мы просто посмотрим, что там.
Взяв стакан другой рукой, она разбила его о край стола. Звук разбивающегося стекла показался ей совершенным, она взяла самый большой осколок, упавший на ковер рядом с ее ногой.
– Если ты не выйдешь, – сказала она, проводя осколком по ладони, по линии сердца, – я войду и достану тебя. Как тебе это?
Выступившая кровь показалась ей такой же идеальной, она повернула осколок вниз и провела им по линии жизни. Она почувствовала запах. Опять внушение, подумала она, должно быть. Как и боль. Но функция боли была отключена в ее костюме, она была в этом уверена.
Ну, почти уверена.
[СЕМЬ]
СМЕРТЬ В ЗЕМЛЕ ОБЕТОВАННОЙ [III]
Десять (платных) минут спустя Константин вышла в дверь на улицу, на которой впервые увидела Шанти Лав. Персонаж Шанти Лав, судя по костюму, чувствовал себя хорошо только в острых ситуациях. Было почти заманчиво ощущать себя Шанти Лав даже с рассеченной глоткой, на это обстоятельство она просто не обращала внимания.
В модуле «Гангстерских войн» легко стать похожим на дикаря, – вспомнила она слова менеджера. Пока ей это не грозит, поскольку она туда не добралась. Это точно не он.
Теперь ее интересовало другое: понимает ли она здесь хоть что-нибудь. Все обломки на улице пылали, переливаясь драгоценным блеском и взрываясь то тут, то там снопами искр, в небе эти фонтаны спорили с сияньем звезд. Изнутри блеск меньше напоминал мерцание песка и скорее представлял собой крошечные лучи света, казалось слишком изящные и ненадежные, готовые погаснуть от малейшего дуновения ветра и все же продолжающие мерцать и блестеть в черноте улицы, на выщербленном кирпиче, освещая затянутые паутиной трещины в стеклах зданий, стоявших недалеко от горящих обломков, и холодный каменный барьер, отделявший улицу от берега Гудзона.
Константин подошла к барьеру и пошла в направлении, которое выбрал и Шанти Лав, оглядываясь в поисках косматого чудовища, жаждущего ее смерти.
Но вместо приближения Константин чувствовала, что окончательно теряет нить к решению ребуса, и ей казалось, что на нее смотрят как на самозванку. И потом, – вспомнила вдруг она, – кто знает, что персонаж Шанти Лав жил по собственной воле еще четыре часа после смерти Игучи? Наверное, только нападавший здесь, в самом начале, на истинного Шанти Лав и похитивший потом его тело.
Она остановилась, легла на барьер и стала вглядываться туда, где, по ее мнению, была вечеринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54