1 февраля 1939 года кортесами было принято решение о том, чтобы правительство начало мирные переговоры с Франко (а фактически с Германией и Италией) на базе следующих трех пунктов:
1. Эвакуация всех иностранцев, сражающихся на стороне Франко.
2. Свобода для испанского народа выбрать такую форму правления, какую он считает желательной.
3. Гарантия от всяких репрессий в отношении республиканцев.
Правительство просило Англию и Францию о посредничестве, но те не спешили с ответом. Еще бы! Чемберлен и Даладье с удовлетворением смотрели на дело своих рук и не хотели чем-либо мешать «естественному развитию событий».
В сложившейся обстановке для республиканской армии и огромной массы беженцев, скопившихся у французской границы, не оставалось ничего больше, как искать пристанище во Франции.
Еще 22 января испанский министр иностранных дел Альварес дель Вайо обратился к французскому министру иностранных дел Бонне с просьбой допустить испанских беженцев на французскую территорию, но Бонне категорически отказал. Это вызвало глубокое возмущение среди французской демократической общественности, особенно среди рабочих. Правительству Даладье пришлось пойти на уступки: граница была слегка приоткрыта, и через нее стали просачиваться небольшие ручейки испанских беженцев. На французскую сторону переправились также раненые бойцы испанской армии. Но 28 января французское правительство опять наглухо закрыло границу и даже вернуло в Каталонию всех раненых. Пограничному французскому населению строго-настрого было запрещено оказывать какую-либо помощь испанцам.
Так прошло еще несколько дней.
Но вот 3 февраля итальянская авиация произвела массированный налет на Фигерас. Свыше тысячи человек было убито и ранено.
Среди беженцев началась паника. Они бросились к французской границе и прорвали все кордоны. Правительству Даладье пришлось задним числом санкционировать свершившееся. Оно официально открыло границу как для беженцев, так и для отступающих частей республиканской армии.
К 9 февраля все было кончено. Беженцы и остатки войск Испанской республики оказались во Франции. Что же их ожидало здесь?
Для беженцев правительство Даладье в срочном порядке соорудило несколько громадных концентрационных лагерей (в Сен-Сиприен, в Прат де Молло и других местах). Запертые в них десятки тысяч изголодавшихся, исстрадавшихся людей были оставлены без воды, без хлеба, без мыла, на голых песчаных дюнах. Начались эпидемии, гигантские размеры приняла смертность. Но кабинет Даладье это не волновало.
Такая же участь постигла и военных. Для них был устроен специальный лагерь в Аргеллесе. Туда попали лучшие дивизии республиканской армии, сохранившие организованность и боеспособность даже на исходе битвы за Каталонию. Во Франции они подверглись разоружению и, так же как беженцы, были брошены на голую землю. Пищи и питья не было. Обращались с ними хуже, чем с военнопленными. Полицейские власти всячески издевались над героями испанской революции.
Так «Франция 200 семей» встречала людей, которые в течение почти трех лет вели самоотверженную борьбу не только за свою свободу, но и за безопасность французского народа. Трудно представить себе большую степень моральной низости и политической слепоты!
А что касается Англии, то она в это самое время оказала активную помощь Франко в захвате острова Менорка, являвшегося на протяжении всей войны опорным пунктом республики. Позорную роль сыграл при этом британский крейсер «Девоншир».
«Умиротворители» в Лондоне, Париже и Вашингтоне думали, что теперь-то уж Испанской республике пришел конец! Но конца еще не было. Под контролем законного правительства республики продолжала оставаться центрально-южная зона, составлявшая около четверти территории страны, с населением в 8 миллионов человек, с 700 километрами береговой линии, с такими крупными городами, как Мадрид, Валенсия, Аликанте. В руках республиканцев находились также главная военно-морская база Испании Картахена, значительный военно-морской флот и ряд промышленных предприятий, изготовлявших оружие. Все это делало возможным дальнейшее сопротивление фашистам на сравнительно долгий срок. В то же время международная ситуация в начале 1939 года оказалась настолько накаленной, что в любой момент можно было ожидать событий, способных изменить положение в благоприятную для Испанской республики сторону. Поэтому даже после проигранной битвы за Каталонию не следовало падать духом. Надо было продолжать борьбу до конца. Именно такую позицию занимала Коммунистическая партия Испании. К сожалению, однако, ее усилия на этот раз не увенчались успехом. Главных причин тому было две.
Причина первая состояла в том, что после потери Каталонии среди социалистов, анархистов и левых республиканцев стали приобретать все большую силу пораженческие настроения. Правда, правительство Негрина, эвакуировавшееся вместе с остатками каталонской армии во Францию, вернулось в центрально-южную зону, но миазмы разложения проникли и в его среду. Правительству, и особенно его премьеру Негрину, явно не хватало ни боевого духа, ни решительности, ни дальновидности. Оно занимало какую-то межеумочную позицию и потому не сумело использовать возможностей дальнейшей борьбы, которые еще имелись.
Причина вторая носила внешнеполитический характер. Спекулируя на разброде в республиканском лагере, «умиротворители» из Лондона и Парижа окончательно сбросили лицемерную маску «невмешательства» и открыто выступили против Испанской республики.
27 февраля 1939 года Англия и Франция официально признали Франко и порвали дипломатические отношения с республиканским правительством. Это было прелюдией. 5–6 марта в Мадриде вспыхнул контрреволюционный мятеж, возглавленный правым социалистом Бестейро и командующим Центральным фронтом республики полковником Касадо. Мятеж этот организовали агенты Чемберлена при дружеском содействии агентов Даладье. Негрин не сумел подавить мятеж (хотя силы для этого были), и в результате его кабинету вторично, и на этот раз уже окончательно, пришлось эвакуироваться во Францию. Власть захватили заговорщики. Они открыли фронт Франко и обрушились с зверской жестокостью на еще верные республике части, находившиеся под руководством коммунистических командиров. А затем – когда черное дело измены было сделано – Касадо с сотней своих сторонников 1 апреля 1939 года отплыл в Англию на борту британского крейсера «Галатея». Чемберлен счел целесообразным бросить эту последнюю подачку тем людям, которые по заданию его правительства вонзили нож в спину республики.
Ну, а что же комитет по «невмешательству»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55