Франко занял Кордову и Бадахос, где устроил кровавую баню республиканцам. Однако дальше и он продвинуться не смог. Мятеж явно выдыхался, и, будь Испания предоставлена самой себе, республика победила бы уже во второй половине августа.
Гитлер и Муссолини встревожились. Они не допускали и мысли о возможности такого исхода. Германо-итальянская помощь мятежникам была усилена, количество направляемых им самолетов, танков, пушек увеличилось. В испанских водах сконцентрировалось большое количество фашистских военных кораблей, включая немецкий линкор «Дейчланд».
Одновременно подняло свою зловещую голову «невмешательство»: республика стала наталкиваться на неожиданные препятствия при получении оружия из-за границы. Большинство послов (в частности, послы Англии и Франции), аккредитованных при испанском правительстве, выехали из Мадрида и устроили свою временную резиденцию в Хендее, маленьком городке на франко-испанской границе. Там плелась паутина всевозможных интриг против Испанской республики. А в столице, где остались лишь второстепенные дипломатические чиновники, помещения целого ряда посольств (особенно латиноамериканских) превратились в настоящие очаги контрреволюции. В этих помещениях под защитой дипломатического иммунитета скрывались тысячи мятежников и обосновывались шпионско-диверсионные центры правых партий.
Такое разностороннее пособничество контрреволюции извне не могло не отразиться на положении республики. Со второй половины августа и особенно в сентябре – октябре ситуация на фронтах стала ухудшаться. 2 сентября пал Ирун, 4 сентября мятежники заняли Талаверу (в 120 километрах от столицы), 27 сентября – Толедо (в 70 километрах от столицы).
30 сентября в Бургосе Франко был провозглашен главой «национального правительства» и генералиссимусом. А 4 октября радио Севильи сообщило, что мятежники приступают к окружению Мадрида.
Через два дня то же радио хвастливо объявило, что испанская столица будет занята франкистами 12 октября. Генералу Мола, который никак не мог прорваться через Гвадарраму и Сомосьерру, было предложено сковывать там побольше республиканских сил…
Сразу после падения Ируна и Талаверы левореспубликанское правительство Хираля подало в отставку и к власти пришло коалиционное правительство Ларго Кабальеро. В последнем были представлены все партии Народного фронта – социалисты, коммунисты, мелкобуржуазные республиканцы разных толков, баски, каталонцы и одно время даже анархисты.
1 октября новое правительство провело через кортесы закон об автономии басков, тем самым разрешив один из самых острых внутренних вопросов Испании. 7 октября по представлению коммунистического министра сельского хозяйства Урибе был принят декрет о конфискации земель у «врагов республики». Этим декретом фактически ликвидировалось крупное землевладение, так как почти все помещики были врагами республики. Конфискованная земля затем была национализирована и через специально созданные земельные комитеты передана крестьянам. В некоторых местах стали возникать кооперативы. Все это имело огромное политическое и военное значение.
Одновременно республика принимала энергичные меры чисто оборонительного характера, хотя здесь новый премьер и военный министр Ларго Кабальеро оказался далеко не на высоте. Его промахи до известной степени исправляла коммунистическая партия и созданный ею знаменитый 5-й полк. Вокруг Мадрида тройным кольцом, на расстоянии 20–35, 12–14 и 6–8 километров от центра города, стали возводиться инженерные укрепления. Но Ларго Кабальеро почему-то считал, что всякие укрепления только деморализуют армию, и поэтому лишь третий пояс, проходивший по самым окраинам столицы, удалось довести до конца. Остальные два пояса так и остались недостроенными.
5-й полк был создан компартией в самые первые дни мятежа и стал великой кузницей кадров для будущей республиканской армии. Он формировал и обучал боевые отряды, снабжал их оружием, давал им командиров, вел широкую пропагандистскую и агитационную работу. За пять месяцев существования 5-й полк подготовил для республики 70 тысяч бойцов. В начале 1937 года он стал костяком новых вооруженных сил страны.
СССР уточняет свою позицию
28 октября я впервые попал на заседание комитета. Это было пленарное заседание, и на нем присутствовали все 27 членов. Происходило оно в так называемом Локарнском зале министерства иностранных дел, где за 11 лет перед тем были подписаны Локарнские соглашения. Это было обширное помещение человек на 200, с тяжелой мебелью, огромными люстрами и торжественными картинами на стенах. Посредине зала стоял длинный стол, покрытый зеленым сукном.
За столом, в самом центре, лицом к входу возвышалась массивная фигура председателя комитета лорда Плимута. Справа и слева от него находились секретари – Фрэнсис Хемминг и Роберте. Они все время о чем-то перешептывались с Плимутом.
Все другие члены комитета располагались по периферии стола в алфавитном порядке названий своих стран (по-английски). Моим соседом слева оказался шведский посланник барон Эрик Пальмшерна, с которым я давно поддерживал добрые отношения. По правую руку сидел югославский посланник Славко Груич – человек мало мне знакомый (в те годы между СССР и Югославией еще не существовало дипломатических отношений, и я лишь изредка встречался с Груичем на официальных приемах у англичан). Против меня, по другую сторону стола, было место представителя Италии Дино Гранди, а несколько левее его располагался представитель Германии. Германию должен был представлять Иоахим Риббентроп, незадолго перед тем назначенный немецким послом в Англии. Однако Риббентропа еще не было в Лондоне, и его замещал в комитете советник германского посольства князь Бисмарк (один из потомков «железного канцлера»).
Каждого члена комитета сопровождал заместитель или секретарь. Было много экспертов. В общей сложности на пленуме присутствовало до сотни человек. Но в зале стояла какая-то странная тишина. Большинство из присутствующих предпочитали молчать. А если кто и разговаривал, то только вполголоса или даже шепотом, будто у постели тяжелобольного.
Заседание открыл лорд Плимут следующими словами:
– Ваши превосходительства и джентльмены, прежде чем я прочитаю перед комитетом письмо, которое получил от его превосходительства советского посла, хотелось бы от имени правительства его величества сделать общее заявление касательно работы этого комитета…
Далее Плимут еще раз повторил трафаретные декларации о том, что британское правительство поддерживает соглашение о невмешательстве с целью «воспрепятствовать распространению гражданской войны за пределы Испании», что задачей комитета является наблюдение за точным выполнением соглашения всеми его членами, что это возможно лишь при наличии «искреннего сотрудничества» между участвующими в соглашении правительствами и что при рассмотрении в комитете жалоб на нарушение соглашения его члены должны руководствоваться «духом беспристрастия» и отвлекаться от «всяких политических соображений, способных поставить под угрозу осуществление нашей общей цели».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55