Наконец необычное состояние Луиса было замечено и графиней: – Ты сегодня грустный какой-то, Котйнук! Не надо! Не на-а-а-до! – И Люси плавно замахала руками перед глазами Луиса. Для нее это был самый простой и доступный способ убеждать собеседника. – Давай лучше с тобой поваляемся! – Глаза Люси загорелись новой мыслью. – Ну поваляйся со мной, Котёнук! Ну поваляйся! Ну поваляйся! – все громче восклицала графиня, заглядывая Луису в глаза и сияя от предвкушения удовольствия.
Луис покорно перевернулся на спину и грустно смотрел на полную энергии графиню, которая спешила приступить к любимой игре.
– Слушай меня, Котйнук! – важно начала Люси. – Мы с тобой обычно дружные котяты. Мы дружим всегда. Мы хорошие, и ты хороший! – Она старалась мягко подвести Луиса к тому, что сейчас ему придется немного побыть в другом качестве. – А теперь давай ты как будто будешь у нас Котйнук немного плоховатый! Не совсем плохой, нет! – Люси вновь плавно взмахивала ладонями. – Но чуть-чуть плоховатый! Понарошку! Ты меня так схватишь крепко-крепко и не будешь отпускать! Как будто ты меня поймал совсем!
Графиня улеглась на Луиса, и он послушно обнял ее и прижал к себе руками. Графиня забарахталась и начала вырываться из рук Луиса, смеясь и приговаривая:
– Ах ты, какой сильный, Котйнук! Ах ты, как меня поймал! А я все равно вырвусь! Вот так, первую лапку уже вытащила, и вторую!.. А-а-ах ты какой, опять мои лапы схватил! А я тебя сейчас кусну! – и графиня довольно крепко цапнула зубами соленое плечо Луиса. Когда Люси начинала кусаться, ее следовало отпускать. Луис ослабил захват и дал графине возможность вылезти.
Граф с улыбкой наблюдал за возней «котят». Сам он не умел играть и возиться с графиней так, как это делал Луис. Ему не хватало артистизма, темперамента, не хватало той детской легкости, которой был с избытком наделен Луис. Отношения между графом и дочерью все больше начинали напоминать отношения между графом Сантосом Родригесом и Хуаном, когда он был ребенком. Граф часто возвращался к мысли, прочитанной в книге, написанной американцем Споком. Начиная книгу о воспитании детей, этот очень мудрый доктор писал, что, какие бы советы ни давали папам и мамам, они будут воспитывать своих детей в основном так, как воспитывали их самих родители. Спок не выводил из этой мысли ничего больше. Это была простая констатация существующего порядка вещей…
Графиня вырвалась из рук Луиса и побежала в воду, поднимая фонтаны белых брызг. Луис погнался за ней, и граф проводил их глазами. Окружающим часто казалось, что не он, а Луис отец графини, хотя черты лица Люси абсолютно ничем не напоминали Луиса. «Просто они красивы, синеглазы, жизнерадостны и поэтому кажутся похожими!» – объяснял себе это Хуан, но зависть к Луису больно колола его, хотя граф отгонял зависть, говоря себе, что знакомство с Луисом – одна из больших удач в его жизни и завидовать ему потому, что он красив и полон радости и счастья, недостойно порядочного человека.
Графине все же удалось растормошить своего Котенка. Из воды она выехала верхом на Луисе, осторожно подергивая его за уши.
– Папочка! Смотри, Луиси как будто слон! Я его за правое ушко тяну – он едет направо! А если потянуть за левое, поедет налево! Правда, Луиси? А задней скорости у него, между прочим нет! Назад этот слоник не едет!
– Скорости бывают только у машины, – поправил ее граф, с удовольствием отмечая, что Луис повеселел.
– Луиси мне расскажет сказку про серебристого слона! Правда, Котйнук? Такая красивая сказка! Такая жалобная даже!.. – Люси слезла со спины Луиса и приготовилась слушать.
Граф, зная о том, что Луис не любит, когда кто-нибудь еще слушает сказки, которые он сочинял специально для графини, поднялся и, отряхивая с себя песок, сказал, что он пойдет домой и может захватить с собой бегемота, потому что может случиться так, что графиня поедет домой верхом и бегемот будет мешать. От пляжа до дома графа было не более полумили, и часто Люси, пользуясь покладистостью Луиса, возвращалась домой верхом. В обмен на транспортные услуги Котенук Мурлыка требовал, чтобы по дороге ему почесывали за ушами, что графиня охотно исполняла.
– Бегемот еще не накупался! – возразила графиня. – И потом, я на Луиси не поеду! Он такой грустный сегодня, усталый даже очень. Так что я ножками пойду вместе с бегемотом.
– Хорошо, я пошел! – согласился граф и зашагал в сторону дома.
* * *
– Это было давно-давно, когда все люди жили на одном маленьком острове посреди океана и нигде на земле не было больше людей, – начал рассказывать Луис, и графиня притихла, широко раскрыв огромные синие глаза в сторону такого же синего океана. Только ее загорелые, бархатные пальцы тихо загребали мягкий песок. – Эти люди жили трудно и невесело. У них было мало земли, а их самих было много. Они думали так, потому что не знали, что их остров – только маленькая часть большой Земли.
Но не это было самое страшное. Люди работали много, очень много, но не все. Работали люди добрые и слабые, которые не хотели и не умели обижать друг-друга. Но жили очень плохо. Они мало ели, у них не было домов. Они жили прямо под открытым небом, и по ночам их дети и старики мерзли от холодного ветра…
– А почему эти люди жили так плохо очень, а-а-а, Котйнук? – заволновалась графиня.
– Сейчас, сейчас я расскажу почему! Слушай! Были на острове еще и другие люди, недобрые, злые люди, которые давным-давно договорились между собой и сказали всем, что это их остров, их земля, и поэтому они не должны работать. Они говорили, что они и так настолько добры, что разрешают другим жить и работать на своей земле. За свою доброту они забирали у остальных все зерно, которое росло на полях, все ткани, которые ткали женщины, – все…
Эти недобрые люди жили в красивых домах, у них было много-много еды, и они никогда не работали. Их было мало этих злых людей. Но их боялись все.
– Эти злые люди были «страшелюдки»! – догадалась графиня, которая каждый раз, слушая эту сказку, давала злым эксплуататорам новые имена.
– И так продолжалось много-много лет, и все думали, что так будет всегда. Но однажды, когда люди работали в поле, они увидели в море огромного серебристого слона, который плыл прямо к берегу. Это было самое красивое, что видели люди в своей жизни. Слон светился на солнце всеми цветами радуги, так, как светится морская вода, и плыл к людям. И хотя слон был огромный, никто его не испугался, потому что его голубые глаза показались всем очень добрыми. Слон вышел на берег, покачал головой, и люди догадались, что так он здоровается с ними, и закричали: «Здравствуй, прекрасный серебристый слон!»
Серебристый слон опять закачал головой и замахал хоботом. Он не умел разговаривать, но все понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Луис покорно перевернулся на спину и грустно смотрел на полную энергии графиню, которая спешила приступить к любимой игре.
– Слушай меня, Котйнук! – важно начала Люси. – Мы с тобой обычно дружные котяты. Мы дружим всегда. Мы хорошие, и ты хороший! – Она старалась мягко подвести Луиса к тому, что сейчас ему придется немного побыть в другом качестве. – А теперь давай ты как будто будешь у нас Котйнук немного плоховатый! Не совсем плохой, нет! – Люси вновь плавно взмахивала ладонями. – Но чуть-чуть плоховатый! Понарошку! Ты меня так схватишь крепко-крепко и не будешь отпускать! Как будто ты меня поймал совсем!
Графиня улеглась на Луиса, и он послушно обнял ее и прижал к себе руками. Графиня забарахталась и начала вырываться из рук Луиса, смеясь и приговаривая:
– Ах ты, какой сильный, Котйнук! Ах ты, как меня поймал! А я все равно вырвусь! Вот так, первую лапку уже вытащила, и вторую!.. А-а-ах ты какой, опять мои лапы схватил! А я тебя сейчас кусну! – и графиня довольно крепко цапнула зубами соленое плечо Луиса. Когда Люси начинала кусаться, ее следовало отпускать. Луис ослабил захват и дал графине возможность вылезти.
Граф с улыбкой наблюдал за возней «котят». Сам он не умел играть и возиться с графиней так, как это делал Луис. Ему не хватало артистизма, темперамента, не хватало той детской легкости, которой был с избытком наделен Луис. Отношения между графом и дочерью все больше начинали напоминать отношения между графом Сантосом Родригесом и Хуаном, когда он был ребенком. Граф часто возвращался к мысли, прочитанной в книге, написанной американцем Споком. Начиная книгу о воспитании детей, этот очень мудрый доктор писал, что, какие бы советы ни давали папам и мамам, они будут воспитывать своих детей в основном так, как воспитывали их самих родители. Спок не выводил из этой мысли ничего больше. Это была простая констатация существующего порядка вещей…
Графиня вырвалась из рук Луиса и побежала в воду, поднимая фонтаны белых брызг. Луис погнался за ней, и граф проводил их глазами. Окружающим часто казалось, что не он, а Луис отец графини, хотя черты лица Люси абсолютно ничем не напоминали Луиса. «Просто они красивы, синеглазы, жизнерадостны и поэтому кажутся похожими!» – объяснял себе это Хуан, но зависть к Луису больно колола его, хотя граф отгонял зависть, говоря себе, что знакомство с Луисом – одна из больших удач в его жизни и завидовать ему потому, что он красив и полон радости и счастья, недостойно порядочного человека.
Графине все же удалось растормошить своего Котенка. Из воды она выехала верхом на Луисе, осторожно подергивая его за уши.
– Папочка! Смотри, Луиси как будто слон! Я его за правое ушко тяну – он едет направо! А если потянуть за левое, поедет налево! Правда, Луиси? А задней скорости у него, между прочим нет! Назад этот слоник не едет!
– Скорости бывают только у машины, – поправил ее граф, с удовольствием отмечая, что Луис повеселел.
– Луиси мне расскажет сказку про серебристого слона! Правда, Котйнук? Такая красивая сказка! Такая жалобная даже!.. – Люси слезла со спины Луиса и приготовилась слушать.
Граф, зная о том, что Луис не любит, когда кто-нибудь еще слушает сказки, которые он сочинял специально для графини, поднялся и, отряхивая с себя песок, сказал, что он пойдет домой и может захватить с собой бегемота, потому что может случиться так, что графиня поедет домой верхом и бегемот будет мешать. От пляжа до дома графа было не более полумили, и часто Люси, пользуясь покладистостью Луиса, возвращалась домой верхом. В обмен на транспортные услуги Котенук Мурлыка требовал, чтобы по дороге ему почесывали за ушами, что графиня охотно исполняла.
– Бегемот еще не накупался! – возразила графиня. – И потом, я на Луиси не поеду! Он такой грустный сегодня, усталый даже очень. Так что я ножками пойду вместе с бегемотом.
– Хорошо, я пошел! – согласился граф и зашагал в сторону дома.
* * *
– Это было давно-давно, когда все люди жили на одном маленьком острове посреди океана и нигде на земле не было больше людей, – начал рассказывать Луис, и графиня притихла, широко раскрыв огромные синие глаза в сторону такого же синего океана. Только ее загорелые, бархатные пальцы тихо загребали мягкий песок. – Эти люди жили трудно и невесело. У них было мало земли, а их самих было много. Они думали так, потому что не знали, что их остров – только маленькая часть большой Земли.
Но не это было самое страшное. Люди работали много, очень много, но не все. Работали люди добрые и слабые, которые не хотели и не умели обижать друг-друга. Но жили очень плохо. Они мало ели, у них не было домов. Они жили прямо под открытым небом, и по ночам их дети и старики мерзли от холодного ветра…
– А почему эти люди жили так плохо очень, а-а-а, Котйнук? – заволновалась графиня.
– Сейчас, сейчас я расскажу почему! Слушай! Были на острове еще и другие люди, недобрые, злые люди, которые давным-давно договорились между собой и сказали всем, что это их остров, их земля, и поэтому они не должны работать. Они говорили, что они и так настолько добры, что разрешают другим жить и работать на своей земле. За свою доброту они забирали у остальных все зерно, которое росло на полях, все ткани, которые ткали женщины, – все…
Эти недобрые люди жили в красивых домах, у них было много-много еды, и они никогда не работали. Их было мало этих злых людей. Но их боялись все.
– Эти злые люди были «страшелюдки»! – догадалась графиня, которая каждый раз, слушая эту сказку, давала злым эксплуататорам новые имена.
– И так продолжалось много-много лет, и все думали, что так будет всегда. Но однажды, когда люди работали в поле, они увидели в море огромного серебристого слона, который плыл прямо к берегу. Это было самое красивое, что видели люди в своей жизни. Слон светился на солнце всеми цветами радуги, так, как светится морская вода, и плыл к людям. И хотя слон был огромный, никто его не испугался, потому что его голубые глаза показались всем очень добрыми. Слон вышел на берег, покачал головой, и люди догадались, что так он здоровается с ними, и закричали: «Здравствуй, прекрасный серебристый слон!»
Серебристый слон опять закачал головой и замахал хоботом. Он не умел разговаривать, но все понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93