– Если это представляет интерес для газетчиков, может быть, скажете, кто был убитый?
– Племянник мэра.
– Черт возьми!
– Именно. Сын сестры мэра, живущей на Балтимор-авеню в западной части города. У него была квартира там же, неподалеку. Типичный мелкий средний класс, семья хорошая, с достатком. Все его любили, баловали. Хочешь еще подробностей? Круглый отличник в Овербруке, потом получил стипендию в Пенсильванском университете. Был принят в Гарвард на медицинский факультет. Головастый парень, готовился стать доктором. Каким-то образом был связан с Каротерсом. Тот мог промышлять в Пенне, снабжать наркотиками студентов. А возможно, они и знакомы-то не были, а просто Уитлок покупал у него наркоту, что, конечно, бросает на него тень, как, впрочем, и на мэра. Хотя, собственно, какое мне дело до его репутации! А может быть, это простое ограбление. По общему мнению, Уитлок был чист, как стеклышко. В общем, тебе придется в этом покопаться и проявить большой такт. Газеты станут это мусолить. Черная община тоже взбудоражена. Как я слыхал, уже звонили некоторые из видных деятелей общины, предлагали «сотрудничество», хотя и непонятно, как они это себе представляют. Ну и, конечно, сам мэр, черт его дери, будет держать руку на пульсе. Он ведь не так давно назначен, так что постарается выжать из этого дела максимум пользы для себя.
– Да, порядочная заваруха.
– Ты сейчас сильно загружен?
Вопрос не был вызван искренним интересом, а носил исключительно протокольный характер. Меньше всего Хоскинса интересовали трудности, с которыми сталкивались его сотрудники, и обстоятельства их жизни. К их усердию он тоже относился двояко. Тот, кто работал спустя рукава, должен был подтянуться и работать лучше. Но видимое усердие заставляло Хоскинса подозревать подчиненного в упущениях, и он подгонял его, заставляя его работать вдвойне, дабы упущения были бы ликвидированы.
– Ну… – Необходимо вспомнить, чем он должен сегодня заняться. – У меня заключительные дебаты по делу Робинсона…
– Ну, это ерунда!
– Да нет, дело хитрое…
– А Берджер, черт его возьми, в Гаррисберг укатил!
– Верно.
– А кроме того, он что-то рассеянный стал в последнее время, невнимательный. Я в курсе, как он тянул с этим…
Вернулась Кассандра – мокрая, обернутая полотенцем, и с другим полотенцем, закрученным на мокрых волосах. Встав на колени перед кроватью, она стала целовать его живот. Он пробурчал что-то, стараясь, чтобы это прозвучало как оба ответа одновременно – ей и ему.
– Да, ему это не потянуть. А вот ты теперь достиг степени, когда тебе по зубам дела вроде этого. И жена у тебя ранняя пташка. Превосходно. Сколько тебе лет, Питер?
– Осенью тридцать один стукнуло. – Возможно, Хоскинс все-таки ему не враг, а свой парень.
И тут Кассандра взяла в рот.
– Отлично. Дельце это тебе как раз вовремя подоспело. Эта работа требует железной выдержки, никакого разгильдяйства, тут напортачить никак нельзя. Все надо сделать честь по чести, и тебе это славы прибавит, гарантирую. На меня тут уже давили, чтобы я поставил на это дело кое-кого другого, ну, из политических соображений, но я послал их куда подальше и сказал, что мне нужен парень с железной выдержкой. То есть ты. В общем, нечего тянуть. Я официально поручаю тебе это дело, и ты, черт возьми, должен быть горд и счастлив, что получил шанс. Что касается другой твоей работы, то заканчивай ее, делай хорошо, старайся, но помни, что основное внимание твое должно быть уделено Уитлоку. Это сейчас главное.
Питер был еще слишком сонным, чтобы изображать восторг. Ему вдруг пришло в голову, не забеременела ли, часом, Кассандра после этой ночи. Сейчас она дразнила его, касаясь языком.
– Ну что, готов? – спросил Хоскинс.
– Да. – Пусть Кассандра платит за аборт, если все эти ревнители жизни еще не прикрыли все абортарии, а потом, как он может быть уверен, что ребенок – его?
– Я тебя ни от чего не отвлекаю?
– Нет, – буркнул он.
Кассандра принялась за него всерьез.
– Тебе придется иметь дело с городскими газетчиками, а не с этой дурой, нашим судебным репортером. Полиция, конечно, уже утром выступит с официальным сообщением, – громыхал Хоскинс, – а на твою долю выпадут вопросы о ходе следствия и как продвигается дело. – Далее Хоскинс рассказал ему, что окружной прокурор, чистюля, пользующийся отличной репутацией, несмотря на то, что с вступлением его в должность оборот наркотиков вырос втрое, в этом деле занимает сдержанную позицию наблюдателя, в основном из-за крайней занятости его предвыборной гонкой в качестве кандидата на пост сенатора США; им уже составлено плотное расписание предвыборных встреч на следующий месяц, выступлений в разных уголках штата с целью сбора средств и налаживания необходимых связей в Вашингтоне. Кроме того, этот прокурор, занимающий выборный пост чиновник, был республиканцем, а город, только что избравший в мэры демократа, которого он предпочел поддерживаемому прокурором республиканцу, не сулил ему большого количества дополнительных голосов. И это несмотря на то, что поддержка прокурором республиканского кандидата была весьма вялой, оказываемой лишь из преданности республиканским боссам, чья поддержка ему могла понадобиться позже. Окружной прокурор имел очень неплохой послужной список и на выборах в Сенат, как это думали, мог рассчитывать на хорошие результаты. В настоящее время он нуждался не столько в скандальном деле, сколько в больших деньгах. Вовлеченность его в дело Уитлока придала бы этому делу политический окрас, сделала бы его козырной картой демагогических речей мэра. Ему могло бы не понравиться, что семейное его горе играет на руку его политическому противнику. Отстранившись, прокурор отстранил громоотвод и от всей прокуратуры. Питер понимал, что окружной прокурор не может себе позволить увязнуть в политической трясине склоки с мэром. Откровенно смущенный подобной перспективой, он, возможно, и поспешил перепоручить все Хоскинсу.
– Таким образом, – продолжал Хоскинс, – в покое, надо думать, тебя не оставят. Мэр станет предлагать тебе поддержку и дружбу.
– Он может оказаться хорошим парнем, несмотря на его харизму.
Мэру Хоскинс, видимо, никак не симпатизировал, но, конечно, он, как профессионал, сделает все возможное, чтобы оправдать свою людоедскую репутацию.
– Ну, так что? Ты все понял? Справишься?
– Ага. – Питер рисовал в своем воображении рот Кассандры. Ее мокрые волосы щекотали его кожу. – Понял.
– Вот и хорошо, – заключил беседу Хоскинс. – Значит, заглянешь ко мне в кабинет, получишь бумаги. Ах да, подожди-ка, чуть не забыл. Я хочу, чтобы ты выехал на место преступления прямо сейчас.
– Что?
– Знаю, что обычно мы так не делаем, но племянников мэра у нас убивают тоже не каждый день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113