– Сэм – три, два, один, – напомнила она, – и ответа дождись.
Отстучав сигнал, он встал справа от двери, Лима, поддерживая Аса – слева. Ответный стук раздался через мгновение, наверное, старик пришел сразу, только ждал, чтобы дали знать, что это именно они.
Он высунулся в проем.
– Заходите, – громким шепотом позвал он.
Когда никто не отозвался, он совсем вышел из лавки, держа в руках ружье.
– Все в порядке, – продолжал он, вглядываясь в глубокую тень.
Лима первая вышла к нему. Потом капитан.
– Сэм иди вперед, – сказала Лима, – потом ты, старик.
Капитан скрылся в темноте коридора, старьевщик, качая головой и вздыхая, следом за ним.
Лима вошла последней, пропустив вперед еле держащегося на ногах Аса.
Когда они дошли до торговой комнаты, Сэм уже осмотрел все и ожидал их. Девочка-клон была тут же.
– Нати! – Лима махнула головой назад.
Девочка кивнула и побежала запирать дверь.
Лима провела Аса сразу во вторую комнату и положила на кровать.
– Лима, ты решила устроить у меня лазарет? – пробурчал старик.
– Ему нужен только отдых, – ответила девушка. – Импульсом попало.
По всему виду старьевщика было видно, как ему не терпится услышать о произошедшем, но он не задал ни одного вопроса.
Принеся стаканы, он налил воды и раздал их всем троим.
– Думаю на ночь надо хоть как-то дверь укрепить, – сказал десантник. – Пошли, поможешь, – обратился он к старику, – я у тебя там старые шкафы видел, долго они не выдержат, но несколько секунд нам дадут.
Они вышли, и вскоре из коридора послышался скрип сдвигаемой мебели.
Нати принесла полотенца, помогла умыться Асу и начала обрабатывать его раны. У нее это здорово получалось.
– Где ты этому научилась? – спросила Лима.
– Да мы с братьями на ферме… – начала, было, девочка, но осеклась и с преувеличенным усердием взялась за обработку ран.
Лима поняла, что она хотела сказать.
На клон-фермах нередко использовали в качестве исходников свой генный материал… или своих детей. Для этого-то и требовалась всего лишь капля крови, а детям не было никакого вреда, но клон… это была полная копия того же возраста, той же комплекции, с тем же цветом глаз и волос и… с теми же воспоминаниями. Для них старая жизнь заканчивалась в кабинете, где у них брали кровь, а новая начиналась в клон-отстойниках, где реальность обрушивалась на них, ничего не понимающих, вопрошающих, как они там оказались, почему они одни и где их родители. Большинство сами догадывались, но некоторые так и не осознавали своей «вторичности», но и те, и другие невыносимо переживали.
Лима заметила, как Нати смахнула кроткую слезу. Какая-то струна в ее душе была задета, но слишком слабо, чтобы перебороть укоренившуюся неприязнь к клонам. Лима считала их недолюдьми, почти не отличающимися от киборгов, такими же искусственными и ненавидящими людей их создавших.
Лима сняла доспехи, разделась по пояс, склонившись над умывальником, слегка ополоснулась и умылась. Когда вошли Сэм со старьевщиком, она уже надела рубаху.
Девушка подошла к Асу, глаза его были закрыты, а грудь ровно поднималась – он спал. Организм требовал восстановления сил.
– Старик, у тебя есть что постелить? Я и Сэм ляжем спать там. – Она кивком показала на дверь в торговую часть лавки.
– Есть. Сейчас Нати принесет.
– Хорошо, – сказала она потом Сэму. – Надо выспаться и утром все обдумаем на свежую голову.
– Ладно, – согласился десантник.
– А ты, – Лима повернулась к старику, – получишь свою историю завтра.
Сказав это, она взяла копье и вышла из комнаты. Почему-то она была очень зла. Лима злилась на слезы девочки-клона, на сдержанность старьевщика, на себя саму, и поняла, что просто очень устала.
Нати вынесла несколько одеял, расстелила два рядом
– Нет, – остановила ее Лима, – одно туда.
Она указала на место рядом с забаррикадированным коридором.
Капитан вышел через несколько минут, после того как Лима легла на свое одеяло.
Он тоже устроился и погасил свет.
– Надо дежурить, нас наверняка ищут. Мы наделали слишком много шума, чтобы спокойно спать, пусть даже про то, что мы здесь, никто не знает, – сказал капитан.
– Вряд ли нам что-то грозит этой ночью, – ответила Лима, – но ты прав, хотя выспаться было бы очень неплохо.
Дверь из внутренней комнаты открылась, высветив полосу на полу, и вошла Нати.
– Можно я с вами, – робко спросила она.
– Конечно, – сказал десантник.
– Спасибо, – обрадовалась девочка и быстро постелила одеяло недалеко от него.
Лима ничего не сказала.
– Вам отдохнуть надо, вы спите, а я покараулю, – предложила Нати, словно слышала их разговор.
– Ты?! – переспросила Охотница.
– Да! Я не усну, я не подведу вас.
Капитан молчал, оставив право решать за Лимой. «Почему бы и нет?!».
– Хорошо, – согласилась она и отвернулась
Время медленно тянулось, организм требовал отдыха, но адреналин в крови никак не давал уснуть. Лима слышала, как ворочается капитан.
Неожиданно она спросила у него:
– А у вас поют песни?
Капитан добродушно усмехнулся в темноте.
– Конечно.
– А о чем они?
Сэм помолчал, не зная как ответить.
– Да о разном. О жизни в основном, – снова помолчал. – Иногда о грустном, чаще о красивом, о любви, о смерти.
– О смерти? – переспросила Лима.
– Ну да…
– А разве смерть может быть красивой? – спросила Нати.
Капитан не нашелся что ответить.
Бывали моменты, когда он думал о том, что когда-нибудь умрет. И хотел, чтобы это было не просто так, от старости, ему не хотелось быть стариком, но вот может ли смерть быть красивой, он не задумывался?
– Спой какую-нибудь, – неожиданно попросила Лима.
– Какую? – Сэм хмыкнул. – Я и не помню ни одной. А ведь действительно, казалось бы – столько знаешь песен, вот они вертятся на языке, а спеть не можешь, только какие-то обрывки фраз, части припевов.
– Что совсем ни одной? Тебе не нравятся песни?
– Нравятся, просто я не запоминаю их. Я их просто слушаю, к тому же последнее время не часто. И так чтобы спеть…
Сэм задумался.
– Хотя подождите! Зик на последнем ужине в кают-компании пел одну. Мелодию я, конечно, не воспроизведу, на гитаре он играет немного хуже, чем поет, – Сэм заулыбался в темноте, – но вот слова я, кажется, запомнил.
Он подумал о Зике, как он там сейчас, что происходит на плацдарме? Но сейчас он ничем не мог ему помочь и, вздохнув, начал даже не петь, а просто говорить:
Капли крови искрятся рубином
Под лучами чужого солнца.
Твой скафандр – твоя могила
В гермошлеме зияют дыры.
Капли крови кристаллами льются,
Звезды смотрят тебе в спину.
Ты не первый и не последний,
На алтарь бога Марса кинут.
Капитан вздохнул, собираясь с мыслями, Лима и Нати ждали не перебивая.
Раньше были мечи и луки,
Им на смену пришел порох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85