– Ваша светлость, – сказал Андрее. Казалось, от него ждут именно такого ответа. Агустин был поражен бьющей через край энергией Ренайо и тем, как легко он заставил всех присутствующих слушать себя.
– Молодая женщина будет официально представлена обществу во время праздничного бала, – коротко кивнув, объявил Великий герцог.
– Как пожелаете, ваша светлость. Могу я поинтересоваться…
– Матра эй Фильхо, Андрее! Конечно, ты можешь поинтересоваться. Зачем ты пытаешься себя принизить? Что тебя беспокоит? Эйха! Возможно, ты так же удивлен, как и я? Естественно, вы хотели, чтобы вдова… Она отказывалась ехать в Чассериайо после всего, что ей обещали?
Андрее заморгал.
– Нет, вовсе нет. Вы с ней не говорили?
– В Чассериайо? Нет, мне удалось побеседовать только с Эдоардом и его очаровательной Беатрис. Очень милое создание. Жаль, что моя дочь Тимарра не обладает и десятой долей ее привлекательности. Мне она, по правде сказать, весьма понравилась. А вот старшая… как ее зовут? Минутку. Не говорите. Да, конечно. – Ренайо щелкнул пальцами. – Элейна. Нет, ее там не было.
– Не было в Чассериайо? – воскликнул Гиаберто. “Ее там не было!"
– И Рохарио тоже. Я отослал его вместе со старшим братом – чтобы убрать из дворца. Эйха! Если бы только он думал так же хорошо, как одевается. Значит, Элейна Грихальва была в Чассериайо, верно? Эдоард бормотал по этому поводу что-то невнятное. Тогда я не придал значения его словам, но теперь…
В дверь три раза постучали. Дамиано снова чуть-чуть ее приоткрыл – Извините, тио, – молодой иллюстратор думал, что говорит шепотом, но его голос разнесся по комнате, – вам нельзя…
– Это Кабрал? – Ренайо хлопнул в ладоши, один раз, резко. – Конечно, вы должны его впустить. Тио Кабрал!
«Конечно, вы должны его впустить!»
Ни один иллюстратор еще не осмелился воспротивиться приказу Великого герцога, даже в собственном святилище. Выражение испуга, появившееся на всех лицах, привело Агустина в восторг.
Великий герцог поспешил вперед и буквально втащил старика в комнату, порога которой Кабрал никогда в жизни не переступал. Он неуверенно вошел. Однако самое сильное впечатление на Агустина произвело выражение лица Ренайо: Великий герцог обращался к Андрее с доверием и прямотой; навстречу Кабралу он шел с радостью, и его лицо светилось любовью.
– Тио, – Великий герцог положил руку на плечо старика” – ты попросил меня прийти, когда зацветут белые ирисы. Они цветут, и я тебя искал.
– Вы столь добры, что вспомнили обо мне, ваша светлость. – Кабрал произнес эти вежливые слова как-то особенно ласково. Он быстро огляделся по сторонам и снова повернулся к Великому герцогу. – Мне сказали, у вас есть новости из Чассериайо? Как поживает моя племянница, Элейна?
Ренайо расхохотался. Агустин с трудом дышал. Великий герцог и иллюстратор стоят вместе в кречетте! А хуже всего то, что он не знает ничего про Элейну.
– Никому не известно, как она! Похоже, мой сын Рохарио совершил первый в жизни поступок, достойный мужчины: сбежал с красивой женщиной! – Все еще хохоча, он потащил за собой Кабрала, и они вышли из комнаты. Некоторое время слышались их шаги.
Все были так потрясены, что не могли произнести ни слова.
– Пусть проклятие падет на голову этой женщины! – выкрикнул Никойо, ему было явно нелегко говорить.
– Гиаберто, приготовь холст. – Андрее снова ожил и подошел к железному светильнику. Подкрутил фитилек лампы, хотя Агустин наполнил ее маслом утром и она горела вполне прилично. – Мы должны отыскать Элейну, – повернувшись к своим собратьям, сказал он. – Тихо. Чтобы не привлекать внимания. Очень важно ее найти. Она знает слишком много.
К ужасу Агустина, после этих слов Андрее мрачно посмотрел на него.
– А ты, меннино… Если твоя сестра свяжется с тобой, если ты получишь от нее какое-нибудь известие, хоть что-нибудь, ты немедленно придешь ко мне. Ей известны некоторые тайны Вьехос Фратос, совсем немного, но и этого достаточно, чтобы наши враги смогли уничтожить то, что мы создавали в течение многих лет и целых поколений. Она должна вернуться в Палассо Грихальва. Ты понял?
Агустин изо всех сил старался справиться со страхом. Он начал понимать, сколь могущественны Грихальва.
– Да, Верховный иллюстратор, – ответил он покорно. Но в глубине души Агустин знал, что никогда не предаст Элейну.
Глава 69
Аласаис была глупа.
Нет, “глупа” – не то слово. Она была никакая. Белый холст, подготовленный к работе.
Сарио пришлось пересмотреть свои планы. Столько всего еще нужно сделать, прежде чем он, ее спаситель, представит принцессу благодарному Великому герцогу Ренайо. Любому действию всегда сопутствуют непредвиденные обстоятельства: Сарио просто не пришло в голову, что, в то время как ее физическое присутствие можно восстановить при помощи живописи, сознание вовсе не обязательно последует за формой.
Впрочем, возможно, это даже и к лучшему. Он сможет сам сформировать все, что ему нужно.
– Ты принцесса Аласаис, дочь короля Иво и королевы Айрин из Гхийаса, которые, к сожалению, погибли, став жертвами разъяренной толпы. Неудивительно, что пострадала твоя память, нервы у тебя не в порядке – ты же видела, как они умирали.
– Я принцесса Аласаис, дочь короля Иво и королевы Айрин. Они… – У нее задрожал голос. – Они умерли. К сожалению. Я видела, видела… видела, как это случилось.
Сарио разглядывал ее, довольный экспериментом. Она ловко ему подражала, запоминала каждый звук, все эмоциональные нюансы, а потом делала их принадлежностью своего хрупкого существа. Как дерево и ткань, бумага и гипс служили поверхностью, на которую наносятся краски, так и она была основой – и Сарио создавал свой шедевр, рассчитывая, что он поможет ему возвыситься до положения Верховного иллюстратора. Осталось только нанести последний слой из слов и мыслей, а не мазков.
Он услышал шаги на лестнице. Открыв дверь, обнаружил поднос с едой. Ничего особенного, но стоило ему увидеть великолепную пену над кружкой с пивом, только что налитым из бочки, ароматные пирожки с мясом и свежеиспеченный хлеб, как у него тут же потекли слюнки. Он все еще чувствовал слабость, хотя за последние три дня ел и спал больше обычного. Но он рисовал ее десять дней, большую часть этого времени находясь в состоянии транса, так что даже не замечал, как дни сменяли ночи. Он внес в комнату поднос, поставил на стол, подал ей еду.
– Принцессу Аласаис всегда обслуживают другие. Она ждет, не делая ни единого движения самостоятельно.
И она ждала, изящно обращалась с ножом и вилкой, осторожно, маленькими глоточками пила пиво, но большее удовольствие доставлял ей ароматизированный чай. Всему этому он научил ее за три дня.
– Кто ты? – снова спросил Сарио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99