– Посмотри, как мало народу вышло их своих домов. Слишком тихо, и вовсе не потому, что сейчас сиеста.
Больше не было слышно ружейной стрельбы.
– Мама сделает все возможное, чтобы Агустин стал следующим Верховным иллюстратором, – почти шепотом промолвила Беатрис, мягко пытаясь напомнить сестре о реальности.
В своем лавандовом утреннем платье, белых кружевных перчатках и черной шали, изящно накинутой на темные волосы, она казалась такой кроткой и нежной, как никто на свете.
Кружевная шаль Элейны была просто наброшена на плечи, и она смущенно принялась поправлять ее, хотя Беатрис вряд ли стала бы упрекать сестру за неряшливость.
– Агустин слишком слаб, чтобы стать Верховным иллюстратором. Он откажется.
– Разве он сумеет противостоять матери?
– Хватит одного раза. А потом я буду делать это за него, от его имени.
– Он не может всегда и во веем опираться на тебя, Элейна. Сердце Элейны затопили такая отчаянная любовь и такой яростный гнев, что у нее задрожал голос.
– Не может? Я больше не выйду замуж и, скорее всего, переживу Агустина. Он нуждается в защите.
Из гостиной послышался какой-то грохот, потом громкая брань. Беатрис вздрогнула и поспешила выяснить, что происходит.
– Где она? – потребовал ответа мужской голос. – Где моя неблагодарная дочь?
– Ну-ну, отец, – ласково проворковала Беатрис. Элейна промчалась сквозь толстые занавеси, отделявшие комнату от балкона, задержалась на мгновение, чтобы осторожно прикрыть за собой стеклянные двери.
– Я здесь, – сказала она и встала лицом к отцу. Ревирдин уронил свою трость, видимо, когда споткнулся о край ковра, и перевернул изящный столик. Упала и разбилась дорогая ваза из Синны. Но Беатрис заботливо усадила его в кресло, в то время как он бросал на Элейну гневные взгляды, словно его оплошность была целиком и полностью на ее совести. Несчастный случай с повозкой, в которой он когда-то ехал, лишил его способности рисовать, что пагубно отразилось на характере. А за последние семь лет, видя, как расцветает талант его дочери, Ревирдин стал еще более желчным.
– До меня дошли слухи, что ты упорно продолжаешь отвергать предложение наследника, – строго сказал он. – Эйха! Подумать только, чего нам стоило убедить Андрее и Вьехос Фратос, чтобы выбрали именно тебя, когда стало известно о желании наследника взять любовницу из семьи Грихальва! Нет, нет, говорили они, Элейна страшно несговорчивая особа. Но даже я не сомневался, что ты не откажешься выполнить свой долг перед семьей. Ну а если ты не согласишься из этих побуждений, то по крайней мере тебя привлекут многочисленные подарки, которые ты получишь. Вполне возможно, он пожалует тебе особняк и землю – такова традиция. Многие любовницы из нашего рода вышли замуж за знатных людей после того, как наследник женился. Неужели я выставил себя дураком?
– Мне не нужны подарки! И знатный муж!
– Я не желаю больше слушать эти глупости, дочь! Сюда идет твоя мать. Беатрис, дай мне трость.
Беатрис уже держала ее в руке. Передала отцу, и Ревирдин Грихальва положил трость из черного дерева себе на колени, вцепившись в нее левой – и единственной – рукой. Правая заканчивалась около локтя. Рукав был подвязан черной ленточкой, чтобы не болтался и не мешал во время ходьбы.
Ревирдин отказался перебраться в комнаты на нижнем этаже, тогда ему больше не пришлось бы карабкаться по лестницам. Он встал, приветствуя жену, как принято у воспитанных людей, хотя это движение и заставило его поморщиться от боли.
Диониса вошла одна, оставив где-то по дороге своего брата-иллюстратора и остальных родственников.
– Пожалуйста, садись, Ревирдин. – Она равнодушно поцеловала мужа в щеку и кивнула Беатрис, которая бросилась помочь отцу снова занять место в кресле.
Диониса обратила ледяной взгляд на Элейну. Она не собиралась соблюдать правила хорошего тона.
– Ты все равно станешь любовницей дона Эдоарда! Больше ты ни на что не пригодна.
– Я могу рисовать.
– Ты бесплодна.
– Я этого не сделаю!
– Дон Эдоард видел тебя и пожелал заполучить в свою постель, спаси и помилуй его Матра от твоего гнусного нрава! Ревирдин хмыкнул.
– Моя мать частенько повторяла, что Арриго, да будет благословенна его душа, был просто в восторге от язвительной Тасии.
Диониса только молча посмотрела на мужа и стукнула костяшками пальцев по столу, как бы подчеркивая свои слова.
– Вопрос решен, Элейна. Мы не собираемся с тобой препираться. Я уже посоветовалась с Гиаберто. Он хотел занять место Верховного иллюстратора, которое сейчас принадлежит Андрее; он ничем его не хуже. Но, естественно, Великий герцог не согласился сделать его Верховным иллюстратором, поскольку он приходится племянником Тасии. И то, что сестры отреклись от нее, не имеет никакого значения. Эйха! Что прошло, то прошло. А теперь дон Эдоард увидел тебя, и ты ему понравилась. Все говорят, что этот молодой человек довольно упрям, испорчен и немного глуп. Ты сможешь получить все что угодно, власть…
– И стать такой, как тетушка Тасия, от которой отреклись сестры? Гнев на лице Дионисы сменился яростью.
– Беатрис, выйди из комнаты.
– Хорошо, мама.
Элейна даже не пыталась просить сестру остаться, она не хотела, чтобы Беатрис присутствовала при скандале, который должен был вот-вот разразиться.
Впрочем, Диониса заговорила совсем тихо, совершенно нормальным, спокойным тоном.
– Мы получили от Великого герцога сообщение, что через три дня за тобой приедут и отвезут в Чассериайо. Так вот, мы с Гиаберто решили: если ты добровольно не согласишься выполнить желание Эдоарда, тебе придется принять его предложение иным способом!
Сердце в груди Элейны отчаянно заколотилось, когда она осознала значение слов матери, произнесенных так спокойно. От страха и гнева она лишилась дара речи. В комнате повисло такое напряженное молчание, что когда ее отец откашлялся, этот звук был подобен ружейному выстрелу.
Элейна закусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь.
– Вы намерены снова проделать со мной то же самое… как тогда, с Фелиппо? – Она с трудом сдерживала слезы. – Как ты можешь?
– Мы поступим так, как посчитаем необходимым. Портрет уже наполовину готов – это, конечно, не самая лучшая работа Гиаберто, но для наших целей вполне сгодится. Через три дня Великий герцог пришлет слуг, которые будут сопровождать тебя в Чассериайо. С каким настроением ты туда поедешь, решать тебе. Я жду твоего ответа завтра. Если ты согласишься и поклянешься честью бабушки Лейлы, никто не сделает ничего плохого. Отправляйся в свою комнату. Нам с твоим отцом нужно кое-что обсудить.
Элейна онемела от ярости, и ей хватило сил лишь на то, чтобы спокойно выйти из гостиной. Добравшись до спальни, которую она делила с Беатрис, Элейна упала на кровать и зарылась лицом в подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99