Имея постоянное пополнение хорошо обученных бойцов, эскадрон вскоре разросся до полка. Его стали именовать Первым драгунским. Вскоре постоянное командование над ним принял Майкл Винтер, Гарольд Винтер взял под свою руку Второй ударный. В апреле драгуны вообще не слезали с коней, пехотные полки тоже стали попеременно уходить в глубокие рейды. При одном только виде черного знамени с Андреевским крестом правительственные войска предпочитали отступать.
В мае разведка донесла, что под городом Кромы, где засело несколько сотен верных Дмитрию людей, сосредотачивается большое правительственное войско. Мы с ребятами не особенно беспокоились по этому поводу, зная, что вскоре командующий этой армией боярин Басманов перейдет на сторону Дмитрия. Сам царевич приказал выдвигаться к Добрыничам. Какое-то время он простоял под этим селом, непрерывно высылая агитаторов в войска противника. Мы с Гариком и Мишкой ждали смерти Годунова. Но произошло странное событие - в назначенный день Годунов не умер. Мало того, он провел основательную чистку среди командного состава, казнив князей Голицыных, Салтыкова и братьев Ляпуновых и еще несколько десятков сомневающихся. Простым воинам было выплачено жалованье, и они даже думать перестали о переходе на сторону Дмитрия.
Действо начало принимать неожиданный оборот. Стало ясно, что без боя нам царевича на трон не посадить. Но даже с нашей помощью это было весьма затруднительно - несмотря на прибытие нескольких тысяч казаков, верные Годунову части почти вчетверо превосходили войско царевича численностью. Мало того - командующим был назначен князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, молодой и талантливый военачальник. Мы с ребятами прекрасно знали, каким опасным противником он может быть. Именно в такой обстановке противоборствующие стороны встретились на реке Кроме.
«Три дня мы были в перестрелке…» Перед генеральным сражением противники тщательно прощупывали друг друга. Оба полководца прекрасно понимали, что этим боем может быть решена судьба всей кампании. Наконец под прикрытием огня тяжелых орудий саперы Скопина-Шуйского стали наводить переправу. С нашего берега ответили три десятка пушек. Разбросанные вдоль берега стрелки поражали строителей моста прицельным огнем. К вечеру от переправы остались только рожки да ножки, почти все тяжелые орудия годуновцев были уничтожены. Потеряв три сотни человек, Скопин-Шуйский отвел свои войска от берега. Мы торжествовали, но радость была недолгой. Наутро на нашем правом фланге были обнаружены крупные соединения правительственных сил. Оказалось, что фронтальная переправа была отвлекающим маневром, а основная осуществлена пятью километрами ниже по течению. Умница Скопин-Шуйский переиграл нас.
Нам осталось только принимать бой в очень невыгодном для нас положении. Уже к полудню разбитый вчера мост был восстановлен и основная часть годуновцев переправилась на правый берег, охватывая полукольцом наш укрепленный лагерь. Началась артиллерийская дуэль. Здесь преимущества были на нашей стороне. Наши пушки значительно превосходили по тактико-техническим характеристикам здешние, да и подготовка расчетов была на высоте. Поняв, что пальбой он ничего не добьется, князь Михаил начал атаку.
Фронтальная часть нашего укрепления состояла из неглубокого рва, земляного вала и частокола, а боковые были просто прикрыты рогатками. Фронт удерживал я с Первым ударным полком, а левый и правый фасы соответственно Бэтмен со своими драгунами и Горыныч со Вторым ударным. Вот по флангам Скопин-Шуйский и нанес основной удар, а на центральном участке годуновцы просто имитировали наступление, видимо, имея целью связать боем наши войска. Но воеводу ждал большой сюрприз. Рассчитывая одним рывком преодолеть заграждения и завязать рукопашную, что при громадном численном преимуществе годуновцев стало бы для нас катастрофой, князь Михаил продумал все правильно. Не смог он учесть только одного фактора - наша армия были вооружена невиданным здесь оружием. Уже на расстоянии трехсот метров правительственные войска стали нести огромные потери от беглого ружейного и орудийного огня. Атака захлебнулась. Поняв это, Скопин-Шуйский попытался отвести свои полки. Прекрасно контролируя обстановку, Дмитрий скомандовал общее контрнаступление.
Я вывел свой полк за частокол. За минуту солдаты построились в две четырехшеренговые линии. Недаром мы муштровали их ползимы, а потом всю весну водили в рейды. Над рядами взметнулось черное знамя с косым крестом. Размеренным шагом мои бойцы двинулись на сближение с противником. Я с ротой конных разведчиков двигался на правом фланге. Изрядно прореженные полки годуновцев попятились, кто-то в панике бросился к переправе. Слышу в наушнике голос Гарика: «Мы пошли!»
Ну, понеслась! Даю сигнал свистком. Четыре залпа первой линии, перестроение. В рядах противника зияют бреши, возле переправы уже настоящее столпотворение. Сигнал, и вторая линия бегом бросается в атаку. До врага уже пятьдесят метров, четыре залпа и удар в штыки. Годуновцы не выдерживают и бросаются в бегство. Но бежать особо некуда - позади река. С переполненного моста десятки человек падают в воду. С берега тысячами бросаются вплавь. Но еще держится конный полк под личным командованием Скопина-Шуйского. Только один этот полк по численности больше моего раза в два. Но моих бойцов сегодня не удержать. Пехота с разбегу врезается в ряды конников. Подоспевшая первая линия открывает беглый огонь. На всадников жалко смотреть - они гибнут сотнями. Я отдаю приказ вестовому, и через три минуты из лагеря на рысях прибывает десятипушечная батарея. Но ее помощь уже не нужна - строй годуновцев прорван. Мои солдаты орудуют штыками на мосту. Направляю в прорыв резервный батальон. Армия князя Михаила разрезана пополам. Орудия разворачиваются жерлами на гигантскую массу прижатых к берегу людей. Пара залпов картечью, и по реке поплывут тысячи трупов. Но я пока не отдаю такой приказ. Это ведь тоже русские. Может быть, все-таки сдадутся. Интересно, а как дела на флангах?
- Переправа захвачена! Строй противника рассечен! - говорю я в микрофон. - Что там у вас?
- У меня полный порядок, - первым откликается Мишка. - Противник в панике бежит, я преследую!
- Не увлекайся особо, - советую я, - у них здесь народу как грязи, увязнешь!
- У меня небольшая проблема, - подал голос Гарик, - пошла рукопашная, а сломить врага никак не удается. Не хочу я зря бойцов губить. Серега, если есть возможность, помоги огоньком с фланга!
- Сейчас, Гарик, посылаю пять орудий и роту из резерва, - ответил я, отдав необходимые распоряжения.
А между тем на моем участке сопротивление полностью прекратилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
В мае разведка донесла, что под городом Кромы, где засело несколько сотен верных Дмитрию людей, сосредотачивается большое правительственное войско. Мы с ребятами не особенно беспокоились по этому поводу, зная, что вскоре командующий этой армией боярин Басманов перейдет на сторону Дмитрия. Сам царевич приказал выдвигаться к Добрыничам. Какое-то время он простоял под этим селом, непрерывно высылая агитаторов в войска противника. Мы с Гариком и Мишкой ждали смерти Годунова. Но произошло странное событие - в назначенный день Годунов не умер. Мало того, он провел основательную чистку среди командного состава, казнив князей Голицыных, Салтыкова и братьев Ляпуновых и еще несколько десятков сомневающихся. Простым воинам было выплачено жалованье, и они даже думать перестали о переходе на сторону Дмитрия.
Действо начало принимать неожиданный оборот. Стало ясно, что без боя нам царевича на трон не посадить. Но даже с нашей помощью это было весьма затруднительно - несмотря на прибытие нескольких тысяч казаков, верные Годунову части почти вчетверо превосходили войско царевича численностью. Мало того - командующим был назначен князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, молодой и талантливый военачальник. Мы с ребятами прекрасно знали, каким опасным противником он может быть. Именно в такой обстановке противоборствующие стороны встретились на реке Кроме.
«Три дня мы были в перестрелке…» Перед генеральным сражением противники тщательно прощупывали друг друга. Оба полководца прекрасно понимали, что этим боем может быть решена судьба всей кампании. Наконец под прикрытием огня тяжелых орудий саперы Скопина-Шуйского стали наводить переправу. С нашего берега ответили три десятка пушек. Разбросанные вдоль берега стрелки поражали строителей моста прицельным огнем. К вечеру от переправы остались только рожки да ножки, почти все тяжелые орудия годуновцев были уничтожены. Потеряв три сотни человек, Скопин-Шуйский отвел свои войска от берега. Мы торжествовали, но радость была недолгой. Наутро на нашем правом фланге были обнаружены крупные соединения правительственных сил. Оказалось, что фронтальная переправа была отвлекающим маневром, а основная осуществлена пятью километрами ниже по течению. Умница Скопин-Шуйский переиграл нас.
Нам осталось только принимать бой в очень невыгодном для нас положении. Уже к полудню разбитый вчера мост был восстановлен и основная часть годуновцев переправилась на правый берег, охватывая полукольцом наш укрепленный лагерь. Началась артиллерийская дуэль. Здесь преимущества были на нашей стороне. Наши пушки значительно превосходили по тактико-техническим характеристикам здешние, да и подготовка расчетов была на высоте. Поняв, что пальбой он ничего не добьется, князь Михаил начал атаку.
Фронтальная часть нашего укрепления состояла из неглубокого рва, земляного вала и частокола, а боковые были просто прикрыты рогатками. Фронт удерживал я с Первым ударным полком, а левый и правый фасы соответственно Бэтмен со своими драгунами и Горыныч со Вторым ударным. Вот по флангам Скопин-Шуйский и нанес основной удар, а на центральном участке годуновцы просто имитировали наступление, видимо, имея целью связать боем наши войска. Но воеводу ждал большой сюрприз. Рассчитывая одним рывком преодолеть заграждения и завязать рукопашную, что при громадном численном преимуществе годуновцев стало бы для нас катастрофой, князь Михаил продумал все правильно. Не смог он учесть только одного фактора - наша армия были вооружена невиданным здесь оружием. Уже на расстоянии трехсот метров правительственные войска стали нести огромные потери от беглого ружейного и орудийного огня. Атака захлебнулась. Поняв это, Скопин-Шуйский попытался отвести свои полки. Прекрасно контролируя обстановку, Дмитрий скомандовал общее контрнаступление.
Я вывел свой полк за частокол. За минуту солдаты построились в две четырехшеренговые линии. Недаром мы муштровали их ползимы, а потом всю весну водили в рейды. Над рядами взметнулось черное знамя с косым крестом. Размеренным шагом мои бойцы двинулись на сближение с противником. Я с ротой конных разведчиков двигался на правом фланге. Изрядно прореженные полки годуновцев попятились, кто-то в панике бросился к переправе. Слышу в наушнике голос Гарика: «Мы пошли!»
Ну, понеслась! Даю сигнал свистком. Четыре залпа первой линии, перестроение. В рядах противника зияют бреши, возле переправы уже настоящее столпотворение. Сигнал, и вторая линия бегом бросается в атаку. До врага уже пятьдесят метров, четыре залпа и удар в штыки. Годуновцы не выдерживают и бросаются в бегство. Но бежать особо некуда - позади река. С переполненного моста десятки человек падают в воду. С берега тысячами бросаются вплавь. Но еще держится конный полк под личным командованием Скопина-Шуйского. Только один этот полк по численности больше моего раза в два. Но моих бойцов сегодня не удержать. Пехота с разбегу врезается в ряды конников. Подоспевшая первая линия открывает беглый огонь. На всадников жалко смотреть - они гибнут сотнями. Я отдаю приказ вестовому, и через три минуты из лагеря на рысях прибывает десятипушечная батарея. Но ее помощь уже не нужна - строй годуновцев прорван. Мои солдаты орудуют штыками на мосту. Направляю в прорыв резервный батальон. Армия князя Михаила разрезана пополам. Орудия разворачиваются жерлами на гигантскую массу прижатых к берегу людей. Пара залпов картечью, и по реке поплывут тысячи трупов. Но я пока не отдаю такой приказ. Это ведь тоже русские. Может быть, все-таки сдадутся. Интересно, а как дела на флангах?
- Переправа захвачена! Строй противника рассечен! - говорю я в микрофон. - Что там у вас?
- У меня полный порядок, - первым откликается Мишка. - Противник в панике бежит, я преследую!
- Не увлекайся особо, - советую я, - у них здесь народу как грязи, увязнешь!
- У меня небольшая проблема, - подал голос Гарик, - пошла рукопашная, а сломить врага никак не удается. Не хочу я зря бойцов губить. Серега, если есть возможность, помоги огоньком с фланга!
- Сейчас, Гарик, посылаю пять орудий и роту из резерва, - ответил я, отдав необходимые распоряжения.
А между тем на моем участке сопротивление полностью прекратилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97