— Мне нужно с вами поговорить! — тоном общественного обвинителя заявил он и застыл, не понимая, что происходит. Жан-Жан смотрел куда-то сквозь него. И тащил за ноги тело! Неужели кому-то стало плохо? Марсель, еле сдерживая волнение, приблизился.
— Можете мне помочь, а? — процедил сквозь стиснутые зубы Жан-Жан.
Марсель, ничего не понимая, кивнул и ухватился за ногу. Потом он поднял голову и его взгляд встретился со стеклянным взглядом Мадлен.
Тело андрогина венчала голова Мадлен, пришитая рядом с головой Жоржа.
Спазм пробежал по телу Марселя, он сложился вдвое, как от мощного удара в живот, в голове у него звенело.
Жан-Жан изумленно уставился на него. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, Марсель стал оседать по стенке. Голова его со стуком ударилась о цемент. Одной рукой он прикрывал рот, а другой тер себе живот, не в силах вымолвить ни слова.
Жан-Жан вытащил в конце концов двуглавый труп из лифта и сумел затолкать в квартиру, прежде чем соседи по площадке — два надменно-вежливых бравых пенсионера — высунут нос наружу.
Марсель в полубессознательном состоянии последовал за ним.
— Закройте дверь! — прошептал Жан-Жан, выпрямляясь.
Марсель машинально повиновался. Руки у него тряслись.
— Немного коньяку, Блан? — спросил Жан-Жан, борясь с подкатывающей к горлу рвотой.
Не дожидаясь ответа, он наполнил бокалы до краев, протянул один Марселю, и тот залпом выпил.
Жан-Жан взглянул на труп. На первый взгляд, убийца не перетрудился: он просто-напросто одел труп Жоржа — тот, что справа, в мужскую одежду, а тот, что слева, — в женскую. Сверху: пиджак и рубашка, разрезанные посередине, к которым приделана с другой стороны розовенькая женская кофточка. Снизу: одна брючина и цыганская юбка. А рядом с благородной головой несчастного старика Жоржа он пришил обескровленную голову какой-то толстухи. Можно сказать, инь и янь во плоти. В горле Жоржа торчали воткнутые по самые кольца ножницы.
Блан трясущимся пальцем указывал на толстуху.
— Он ее убил…
Этот Блан явно был не в себе.
— Вижу, что убил. Я вызываю перевозку.
— И это все? Вам больше нечего…
— Еще может вырвать. Но я сдерживаюсь. Хотите еще? — сухо бросил Марселю Жанно, указывая на бутылку коньяка.
— Черт! Да что с вами? Она МЕРТВА, а вам даже нечего сказать?
Жан-Жан из предосторожности отступил к телефону.
— У вас шок, Блан. Сядьте…
— Не хочу я садиться! — рявкнул Марсель. — Она тут, у меня перед глазами, а вы мне говорите, чтобы я сел, вы больной, что ли?
— Послушайте, — начал было Жанно, но, нахмурившись, остановился. — А где же Рамирес?
— Какой Рамирес? — машинально спросил Марсель.
— Он позвонил, я открыл ему… Вот дьявол! Он сыграл под Рамиреса! Эта собака знает мой адрес и знает Рамиреса! Вы же появились через несколько секунд… Вы никого не видели, Блан?
— Кого не видел? — Марсель ничего не мог понять.
— А ведь вы должны были с ним столкнуться! — прошептал Жан-Жан, подозрительно уставившись на Марселя.
Он быстро набрал номер комиссариата. Марсель не двигался. Мадлен смотрела на него — ужасный немой упрек. Он не чувствовал горя, скорее, он вообще ничего не чувствовал. Но что-то здесь не так. Что? Почему он так волновался? Кто? Жорж и Мадлен, это просто совпадение.
Жан-Жан повесил трубку, поговорив с дежурным лейтенантом.
— Леруа сейчас подъедет, с ним врач и эксперты. Какая, однако, мерзость! — Он указал на двуглавый труп, растянувшийся на пятнистом мраморном полу у него в холле.
— И вам не стыдно? — Марсель затряс головой.
— Чего стыдно? Чего? У вас, видно, шок, Блан…
— А у вас? У вас шока нет? А у нее, у нее шока не было?
— О чем вы говорите?.. Не понимаю…
Да что Блана заклинило на этой тетке?
— Значит, вы ее не любили… Интрижка, не более того… — Марсель обхватил голову руками.
— Да о чем вы говорите?
— Господи, да о Мадлен! О моей жене! Черт возьми!
Жан-Жан нахмурился:
— О вашей жене?
Марсель резко выпрямился, бросился на Жан-Жана и, схватив его за лацканы халата, заорал:
— Вы еще издеваетесь надо мной! Плевал я на то, что вы с ней трахались, но такое неуважение перед лицом смерти!
— Перед каким лицом смерти? Черт бы вас подрал! Вы хотите сказать, что эта женщина… эта женщина — ваша жена?
— Мерзавец! — взорвался Марсель, занося кулак.
— Серьезно, Блан. Я никогда не видел вашей жены. Как я могу ее узнать, скажите на милость?
— Никогда не видели? Значит, вы ее трахали, прикрыв голову подушкой?
— Я никогда ее не… Да вы в своем уме? — заорал Жанно, задыхаясь.
Приглушенно, но настойчиво звякнул дверной колокольчик. Марсель отпустил Жанно, потер глаза, как будто хотел проснуться. Снова раскрыл их, но ничего не изменилось: двуглавый труп по-прежнему лежал на полу, светлые волосы нимбом окружали голову Мадлен. Жан-Жан нажал кнопку домофона. На лестнице послышались шаги.
Мадлен… Господи! Но при мысли о Мадлен он снова ощутил кожей жар тела Надьи. Ужасная штука жизнь: гнилая ткань, которая расползается под руками, отмирает, чтобы ее место заняла новая.
В квартиру влетел лейтенант Леруа. Пот струился у него по лицу, и он вытирал его огромным клетчатым носовым платком, достойным комиссара Мегрэ. За ним — двое санитаров с носилками и бригада экспертов. Все застыли на пороге. Один из санитаров все же не выдержал:
— Черт, ну и дерьмо…
Появился заспанный, растрепанный врач.
— В кои-то веки хотел выспаться! Ага! На сей раз — сиамские близнецы! Мы не повторяемся! Этому парню в воображении не откажешь… Думаю, клиент у нас все тот же?
— М-м, доктор, послушайте… — Жан-Жан увлек врача в сторонку. — Женщина, голова женщины… Ну, там… Это — жена того парня, что стоит в углу, так что постарайтесь без шуток, хорошо?
— Понятно, — прошептал врач. — Мои соболезнования, месье, — добавил он, обращаясь к пребывающему в прострации Марселю.
Врач опустился на колени возле трупа, хрустнули суставы.
Марсель налил себе еще коньяку.
Жан-Жан оделся. Запихал полы розовой рубахи в джинсы, натянул теннисные туфли.
— Ладно, Блан, нечего тут торчать. Мы едем в контору. Хочу еще раз перечитать дело. Доктор, закройте за нами. Хорошо еще, жена в отпуске!
Марсель молча последовал за ним. Машин на улице почти не было. Было по-прежнему жарко, но жара была терпимой, почти приятной.
Марсель огляделся: он не понимал, где находится. Все казалось ему не таким, как прежде. Здания, вывески, особенно люди… Странные… странные, счастливые живые люди из ничего не ведавшего мира. И это гротескное quiproquo вокруг трупа Мадлен… Вторжение водевиля в драму. Почему Жан-Жан все отрицал? Думал, что причинит этим Марселю боль? Или он… Мысль об этом впилась в Марселя, как жало скорпиона. В конце концов, что он знает о Жан-Жане? Сущее безумие думать, что убийцей мог быть он, но и это возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43