– В чем дело? Уберите лапы! – возмущался Гудаутов, не теряя самообладания.
– Он, не пускайте! – кричал «артист», взявший на себя распорядительские функции.
– Кто «он»? Чего орешь? – повысил голос Гудаутов. – Вы, как официальное лицо, – обратился он к администратору, – будете отвечать за это беспримерное издевательство над личностью гражданина.
– Он еще хорохорится! – сказал кто-то из ближайшего окружения.
– Посмотрите-ка, какой кот! – добавил другой.
– Не запугаешь, мы вашу породу знаем! – продолжал голосить «артист».
– Вы не беспокойтесь, гражданин, – на всякий случай заявил статный администратор, – зря вас задерживать никто не станет.
– Чего время терять, отправьте его куда надо, – посоветовала какая-то дама.
– А в чем, собственно, дело? – спросил один из подоспевших.
– Платить не хочет, – разъяснил ему очевидец.
– При чем тут плата? – возмутился «артист». – Вы что, не видите, это ведь марсианин!
Кругом охнули.
– Что? – удивился Гудаутов. – Да вы все здесь спятили!
– Я сразу почувствовала, что он оттуда, – сказала дама, но без всякой враждебности, скорее даже с сочувствием.
– Какой там марсианин, чушь! – сердито заметил очевидец. – Он просто жулик!
– Я вам покажу жулика! – спокойно оскорбился Гудаутов.
– Не покажешь!
– А действительно, с чего вы взяли, что он марсианин? – обратился какой-то другой скептик к статному администратору.
– Я, товарищи, действовал по сигналу этого молодого человека, – администратор кивнул в сторону «лопуха».
– Будушкин, – представился тот. – Я, строго говоря, тоже сомневаюсь в этой гипотезе.
– Какой гипотезе?
– Ну, что марсиане сумели к нам внедриться. Я читал у Айзека Азимова…
– Это к делу не относится! – оборвали его.
– Не морочьте нам голову, юноша. Возвели поклеп на человека, учинили скандал, а теперь сваливаете на какого-то ветхозаветного Исака.
– Да я, ей-богу, ни при чем, – оправдывался Будушкин. – Это вот он, Сарафаненко, меня уговорил пойти к метру. Он его и опознал.
– Значит, сам с Марса, раз опознал. Хватайте и его, братцы! – пошутил скептик.
Вокруг засмеялись. Общественное настроение явно менялось, и Гудаутов ощутил, что вцепившиеся в него руки ослабили свою хватку.
Но тут, на его беду, появился невысокий, полный и, по всему видно, очень уверенный в себе человечек.
– Позвольте, – говорил он, пробираясь через толпу, – позвольте мне, я знаю, я вам сейчас точно скажу.
Толпа послушно расступилась. Человечек посмотрел на Гудаутова в фас, потом в профиль и сказал твердо: – Это он, марсианин, я его узнал!
– Конечно он, господи, разве можно сомневаться! – истерически вскрикнула дама.
– Что же теперь делать? – растерялся администратор.
– В милицию его, – сказал очевидец, – там разберутся, ху ис ху.
– Ведите в милицию, – гордо заявил Гудаутов, поняв, что унести ноги не удастся, и вынашивая новый оригинальный план спасения. – За всё ответите! – Он энергично погрозил пальцем администратору, ловко отпихнул под стол чемоданчик и двинулся к выходу. Стражи и любопытствующие повалили за ним.
ОГРАБЛЕНИЕ ПО-МАРСИАНСКИ
Небо было как потолок, выкрашенный в черное, а звезды как прорези в нем. Вселенная чуть пошатывалась.
Звонский вдохновился на стишок, который произвел на попутчика заметное впечатление. Но главной темой их задушевной беседы были события прошедшего вечера.
– Я к тебе всей душой, – говорил Звонский, – веришь?
– Верю, как же!
– Хорошо! Посуди, что за подлец этот Дубилов. Ведь опаснейшая в социальном смысле личность.
– Подлец, – согласился Гаврила.
– Мало. Это, скажу тебе, типичный охотник за ведьмами.
– Чего-чего?
– За ведьмами. Образное выражение, понимаешь. Есть такая порода людей: хлебом их не корми, дай врага вынюхать. Уж они его в ком угодно распознают, хотя бы и в отце родном. И на костер, и в петлю, и на плаху! К примеру… – Звонский задумался.
– Барри Голдуотер, – подсказал Гаврила.
Звонский от восхищения споткнулся.
– Я ведь, – продолжал Гаврила, – давно заметил, что Дубилов охотник за ведьмами. Сынишка мой у них учится, говорит – зверь, за корень квадратный или там косинус альфа удавить готов. Давеча жена ихняя приглашала кой-какую работенку по дому сделать. Сулила. Не пойду. Тьфу мне на его ведьмины деньги! – Гаврила твердо прислонился к забору.
– Не ходи, голубчик, – поддержал Звонский. – Ко мне придешь. У меня тоже есть сломанный кран. А нет, так сломаем.
И тоже прислонился.
– Как вы считаете, товарищ Звонский, – спросил Гаврила, – выловят марсианца?
– Разумеется. А зачем?
– Как зачем? – Гаврила внимательно посмотрел на собеседника. – Они же хотят нашу энергию прикарманить. А на Земле и без того энергетический кризис. Даже экологический.
– Так марсианин обещал ведь щедро расплатиться.
– Я думал об этом, – возразил Гаврила. – Допустим, они с Землей золотом рассчитаются. А что золото? Им дом не обогреешь, и автомобиль на нем не поедет. Обратно же, что будет с международной валютной системой? С ею и так худо, чудовищная, говорят, инфляция. И нам невыгодно: золотишко на мировом рынке в цене упадет, а мы его добытчики.
– Ну, Гаврила, быть тебе министром финансов.
– Я бы мог, – сказал Гаврила и, поразмыслив, добавил: – По уму бы мог. Да вот из-за Насти нельзя меня подпустить к государственной казне. А что, если нам по кружке пива выпить? Пиво сейчас хорошо пойдет.
– Пойдет, – согласился Звонский. – А где?
– Я тут одну забегаловку знаю, неподалеку. – Гаврила сделал попытку оторваться от забора. Но это оказалось не так просто – забор обладал притягательной силой.
– Прислонишься – не отслонишься, – сказал Звонский, также пытавшийся принять вертикальное положение.
В забегаловке был аншлаг, пришлось занять место у подоконника. Кругом только и было слышно: «Марс, Марсу, Марсом…»
– Идет всеобщая марсианизация Заборьевска, – сострил Звонский.
Между ними вышел спор, кому платить, и, поскольку Звонский уж очень домогался этой чести, Гаврила в конце концов уступил.
На редкость холодное пиво прочищало мозги. Повертев головой, Звонский узрел знакомое лицо.
– Сейчас, Гаврила, – сказал он, беря приятеля под локоток, – мы узнаем ответ на твой вопрос. Видишь там, в углу, худощавого, с головой яйцом?
Гаврила кивнул, причмокивая.
– Это сыщик по особо важным делам. Если уж он здесь, значит, неспроста.
– За марсианцем, должно быть, – возбудился Гаврила. – Может, на след напали. А как его фамилия? Я – никому.
– Под строжайшим секретом, только тебе: Гвоздика. – Прошептав это на ухо Гавриле, Звонский стал размышлять, почему фамилия следователя должна содержаться в секрете и как могли бы воспользоваться ею злоумышленники.
Потом его блуждающая мысль вернулась к Марсу. «Черт-те что, до чего публика легковерна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22