А плановые расчеты этого года строились, в частности, и на том, чтобы пустить в эксплуатацию вторую, более мощную драгу. А вдруг и в этом году не смогут освоить дражную добычу? Да еще и Айхал не введут в строй. Тогда план летит в тартарары?..
Возможно, именно так и рассуждал в декабре 1960 года Виктор Илларионович Тихонов. В точности мы за это. ручаться не можем, но во всяком случае все последующие события говорят о справедливости такого мнения.
Тогда, в декабре, нужно было срочно вывозить из приленских лесосек заготовленный лес в Мирный, создавать запасы на лето. Нужно было забрасывать сюда по зимнику и брус из Пеледуя, что расположен где-то посредине между Мухтуей и Усть-Кутом,— там в прошлом была небольшая судоверфь, а сейчас домостроительный комбинат. Да и множество других грузов ждало своей очереди. Номашин Тихонов не давал.
На сторону треста «Якуталмаз» встал председатель якутского совнархоза Воробьев. Он прислал письмо в Мирный: транспорт для «Вилюйгэсстроя», вопреки ранее подписанному соглашению, пока не выделять. Решение это подтвердил и член Госплана РСФСР Меркулов. Формально с Тихонова ответственность была снята. Но форма формой, а дело делом. Уж кто-кто, а Тихонов понимал: машины не дать нельзя. Что же делать? Дать их — значит пойти на риск. А если будет провален план добычи алмазов? Ведь отвечать-то тогда прежде всего ему, Тихонову... Не дать? Форсировать Айхал? Будут сорваны работы на строительстве Мирного. Что делать?
Был крупный разговор Батенчука с Тихоновым в кабинете последнего. Начальник треста уступил, наметил номера машин, тут же позвонил в Мухтую, на автобазу: выделить машины для «Вилюйгэсстроя». Батенчук в этот же день поехал туда.
Машин под погрузкой нет. К начальнику автоба-зы. А тот меланхолично пожимает плечами: было, мол, распоряжение, а потом позвонили еще раз и... я человек маленький, ничем помочь не могу.
Как так?! Батенчук — в Мухтуйский райком партии. Там тоже мнутся: распоряжение Воробьева, то се... Батенчук обратно в Мирный, к Ладей-щикову.
— Ты секретарь горкома?
— Да. Пока — да.
— Как ты расцениваешь поведение начальника треста Тихонова?
Собрали внеочередное бюро горкома. Тихонову вынесли выговор. Обязали: дать машины. Тихонов вынужден был согласиться, но уехал из горкома взбешенный.
И вот на следующий день все машины транспорт-но-складского управления треста были выгнаны на погрузочные площадки «Вилюйгэсстроя». Несколько сот машин! Так сказать, психическая атака. Конечно же погрузить их все не смогли. Тихонов звонит в Мухтую:
— Транспорт простаивает под погрузкой? Да?.. Снять все машины.
Опять заседало бюро горкома. Наметили номера машин, которые трест должен дать гэсовцам. Батен-чук опять едет в Мухтую. Собирает своих лесозаготовителей.
— Ребята! Такое положение... Если мы хоть одну машину хоть на одну минуту задержим под погрузкой, то... Понимаете?
«Ребята» все прекрасно понимали. В два дня даже на самые дальние лесосеки были пробиты в снегу, глубиной по грудь, дороги, по ним протащили краны. Люди ждали машин.
Но краны так и остались стоять с поднятыми стрелами,— машины не пришли.Батенчук опять кинулся в Мухтую, на автобазу.
— Где лесовоз с этим номером?
— В ремонте.
— А этот?
— В ремонте.
— А этот?
— В ремонте. Все машины, намеченные на бюро горкома, были поставлены на ремонт: трест готовился к перевозкам на Айхал... А вскоре на север пробили зимник, и весь транспорт бросили туда.
Батенчук бомбил телеграммами Якутск, Москву,— бесполезно. Наконец в марте он добился решения бюро Якутского обкома партии, в котором точно было указано: сколько и каких грузов трест «Якуталмаз» обязан перевезти для гэсовцев. Но почти тут же это решение было отменено секретариатом обкома... Машины шли на Айхал. Стройка в Мирном осталась без материалов. Пять тысяч человек, по сути дела, нечем было занять. Чтобы хоть как-то сохранить созданный с громадным трудом коллектив, людей ставили на за-ведомо непроизводительные работы. И все равно две тысячи из пяти уехали из Мирного.
Как на беду, весной прошли большие паводки, и теперь, когда на Айхал машинам пройти было невозможно, их нельзя стало использовать и на трассе Мухтуя — Мирный: дорогу размыло.
И только в августе, после того как в Мирный прилетел специальный представитель ЦК партии и было собрано бюро обкома, на котором секретариат признал свою ошибку, после того как в Мирный прибью ли первый секретарь обкома Борисов и председатель совнархоза Воробьев и разобрались с положением дел на месте, дав указание общими силами треста и «Вилюйгэсстроя» срочно отремонтировать дорогу на Мухтую,— только после всего этого в Мирный стали возить грузы.
...Вот, собственно, и вся история. Мы рассказали ее бегло, хотелось передать только суть дела.Нет, еще об одной детали рассказать стоит. В самый разгар айхальской эпопеи Тихонов — не сам, а через подчиненных — попросил Батенчука: у тебя есть металл, лишний, так как, чтобы пустить его в дело, нужны и другие материалы, которые я не привез тебе; металл для Айхала опаздывает — отдай свой... И Батенчук, который, казалось бы, должен ненавидеть лютой ненавистью Айхал и все связанное с ним, распорядился: дать тресту взаймы четыреста тонн металла, к весне нам привезут еще... К весйе металл не привезли, и все управление «Вилюйгэс-строя» ругало Батенчука: «Отдал металл дяде!..»
Разговор наш с Евгением Никаноровичем затянулся. Пробило двенадцать. Устали мы дьявольски. Батенчук молчал, навалившись грузным телом на стол. Как всегда почему-то делаешь перед прощаньем, мы еще раз обвели глазами комнату. Невзрачная, по-обшарпанная мебель, такую увидишь чуть не в каждой прорабке. В углу — ящик, на четверть заполненный гвоздями, и какие-то серые кирпичики, поставленные пирамидой.
— Евгений Никанорович, что за гвозди? Он опять оживился.
— Гвозди? Собрал у одного бригадира на участке. Собрал и сказал: либо выкупай у меня на свои собственные деньги по рыночной цене,— а вы знаете, сколько в Якутске на рынке гвоздь стоит? — либо выговор тебе вынесу. — Ну и что же?
— Да это я только сегодня сделал, поэтому и опоздал на встречу с вами.— Он озорно рассмеялся и добавил:—Придет! Завтра же придет! Вернее, уже сегодня... Неудобно ему: он же за' звание коммунисти-
ческой бригады борется, как не прийти?.. А вот эти кирпичики,— он показал на пирамиду в углу,— первый в Мирном газобетон.
И уже когда вышли на улицу и распрощались, мы задали еще два вопроса.
— И все же, по вашему мнению, что за человек Тихонов?
— О-о! Это — волк тертый! Башковитый мужик и руководитель опытный. Нам всем у него учиться надо... Вот если бы ко всему прочему он слово свое всегда держал, тогда... Впрочем, сейчас, кажется, отношения у нас наладились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Возможно, именно так и рассуждал в декабре 1960 года Виктор Илларионович Тихонов. В точности мы за это. ручаться не можем, но во всяком случае все последующие события говорят о справедливости такого мнения.
Тогда, в декабре, нужно было срочно вывозить из приленских лесосек заготовленный лес в Мирный, создавать запасы на лето. Нужно было забрасывать сюда по зимнику и брус из Пеледуя, что расположен где-то посредине между Мухтуей и Усть-Кутом,— там в прошлом была небольшая судоверфь, а сейчас домостроительный комбинат. Да и множество других грузов ждало своей очереди. Номашин Тихонов не давал.
На сторону треста «Якуталмаз» встал председатель якутского совнархоза Воробьев. Он прислал письмо в Мирный: транспорт для «Вилюйгэсстроя», вопреки ранее подписанному соглашению, пока не выделять. Решение это подтвердил и член Госплана РСФСР Меркулов. Формально с Тихонова ответственность была снята. Но форма формой, а дело делом. Уж кто-кто, а Тихонов понимал: машины не дать нельзя. Что же делать? Дать их — значит пойти на риск. А если будет провален план добычи алмазов? Ведь отвечать-то тогда прежде всего ему, Тихонову... Не дать? Форсировать Айхал? Будут сорваны работы на строительстве Мирного. Что делать?
Был крупный разговор Батенчука с Тихоновым в кабинете последнего. Начальник треста уступил, наметил номера машин, тут же позвонил в Мухтую, на автобазу: выделить машины для «Вилюйгэсстроя». Батенчук в этот же день поехал туда.
Машин под погрузкой нет. К начальнику автоба-зы. А тот меланхолично пожимает плечами: было, мол, распоряжение, а потом позвонили еще раз и... я человек маленький, ничем помочь не могу.
Как так?! Батенчук — в Мухтуйский райком партии. Там тоже мнутся: распоряжение Воробьева, то се... Батенчук обратно в Мирный, к Ладей-щикову.
— Ты секретарь горкома?
— Да. Пока — да.
— Как ты расцениваешь поведение начальника треста Тихонова?
Собрали внеочередное бюро горкома. Тихонову вынесли выговор. Обязали: дать машины. Тихонов вынужден был согласиться, но уехал из горкома взбешенный.
И вот на следующий день все машины транспорт-но-складского управления треста были выгнаны на погрузочные площадки «Вилюйгэсстроя». Несколько сот машин! Так сказать, психическая атака. Конечно же погрузить их все не смогли. Тихонов звонит в Мухтую:
— Транспорт простаивает под погрузкой? Да?.. Снять все машины.
Опять заседало бюро горкома. Наметили номера машин, которые трест должен дать гэсовцам. Батен-чук опять едет в Мухтую. Собирает своих лесозаготовителей.
— Ребята! Такое положение... Если мы хоть одну машину хоть на одну минуту задержим под погрузкой, то... Понимаете?
«Ребята» все прекрасно понимали. В два дня даже на самые дальние лесосеки были пробиты в снегу, глубиной по грудь, дороги, по ним протащили краны. Люди ждали машин.
Но краны так и остались стоять с поднятыми стрелами,— машины не пришли.Батенчук опять кинулся в Мухтую, на автобазу.
— Где лесовоз с этим номером?
— В ремонте.
— А этот?
— В ремонте.
— А этот?
— В ремонте. Все машины, намеченные на бюро горкома, были поставлены на ремонт: трест готовился к перевозкам на Айхал... А вскоре на север пробили зимник, и весь транспорт бросили туда.
Батенчук бомбил телеграммами Якутск, Москву,— бесполезно. Наконец в марте он добился решения бюро Якутского обкома партии, в котором точно было указано: сколько и каких грузов трест «Якуталмаз» обязан перевезти для гэсовцев. Но почти тут же это решение было отменено секретариатом обкома... Машины шли на Айхал. Стройка в Мирном осталась без материалов. Пять тысяч человек, по сути дела, нечем было занять. Чтобы хоть как-то сохранить созданный с громадным трудом коллектив, людей ставили на за-ведомо непроизводительные работы. И все равно две тысячи из пяти уехали из Мирного.
Как на беду, весной прошли большие паводки, и теперь, когда на Айхал машинам пройти было невозможно, их нельзя стало использовать и на трассе Мухтуя — Мирный: дорогу размыло.
И только в августе, после того как в Мирный прилетел специальный представитель ЦК партии и было собрано бюро обкома, на котором секретариат признал свою ошибку, после того как в Мирный прибью ли первый секретарь обкома Борисов и председатель совнархоза Воробьев и разобрались с положением дел на месте, дав указание общими силами треста и «Вилюйгэсстроя» срочно отремонтировать дорогу на Мухтую,— только после всего этого в Мирный стали возить грузы.
...Вот, собственно, и вся история. Мы рассказали ее бегло, хотелось передать только суть дела.Нет, еще об одной детали рассказать стоит. В самый разгар айхальской эпопеи Тихонов — не сам, а через подчиненных — попросил Батенчука: у тебя есть металл, лишний, так как, чтобы пустить его в дело, нужны и другие материалы, которые я не привез тебе; металл для Айхала опаздывает — отдай свой... И Батенчук, который, казалось бы, должен ненавидеть лютой ненавистью Айхал и все связанное с ним, распорядился: дать тресту взаймы четыреста тонн металла, к весне нам привезут еще... К весйе металл не привезли, и все управление «Вилюйгэс-строя» ругало Батенчука: «Отдал металл дяде!..»
Разговор наш с Евгением Никаноровичем затянулся. Пробило двенадцать. Устали мы дьявольски. Батенчук молчал, навалившись грузным телом на стол. Как всегда почему-то делаешь перед прощаньем, мы еще раз обвели глазами комнату. Невзрачная, по-обшарпанная мебель, такую увидишь чуть не в каждой прорабке. В углу — ящик, на четверть заполненный гвоздями, и какие-то серые кирпичики, поставленные пирамидой.
— Евгений Никанорович, что за гвозди? Он опять оживился.
— Гвозди? Собрал у одного бригадира на участке. Собрал и сказал: либо выкупай у меня на свои собственные деньги по рыночной цене,— а вы знаете, сколько в Якутске на рынке гвоздь стоит? — либо выговор тебе вынесу. — Ну и что же?
— Да это я только сегодня сделал, поэтому и опоздал на встречу с вами.— Он озорно рассмеялся и добавил:—Придет! Завтра же придет! Вернее, уже сегодня... Неудобно ему: он же за' звание коммунисти-
ческой бригады борется, как не прийти?.. А вот эти кирпичики,— он показал на пирамиду в углу,— первый в Мирном газобетон.
И уже когда вышли на улицу и распрощались, мы задали еще два вопроса.
— И все же, по вашему мнению, что за человек Тихонов?
— О-о! Это — волк тертый! Башковитый мужик и руководитель опытный. Нам всем у него учиться надо... Вот если бы ко всему прочему он слово свое всегда держал, тогда... Впрочем, сейчас, кажется, отношения у нас наладились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27