Тогда он по доброй воле вызвался поспрошать своего троюродного кузена – тот вроде когда-то работал в каком-то журнальчике, или типа того. Это известие заметно приободрило присутствующих. Компетентный консультант нам был бы, ой, как кстати!
На том и разошлись. По дороге в Основной корпус Сергей Львович спросил у меня:
– Ну и что ты про все это думаешь, Фил?
– Я думаю, ждет нас удача, – соврал я. – Если только притча про нашего Ефремова-Онасисса – правда.
Сергей Львович помолчал, а потом сказал:
– Вот тут ты прав. Это самое слабое место.
Следующие несколько недель пролетели незаметно. Каждый рабочий день теперь начинался одинаково. После утренней поверки и распределения постов, члены Редколлегии дружною толпой направлялись в Инженерный корпус и там дерзко мечтали о том, как мы, славные парни будем славно издавать наш славный журнал.
Олег Баранкин и Валерьян Кротов, которых не взяли в агитбригаду с невыразимой печалью смотрели нам вслед.
Из технических вопросов за все это время был решен только один, но действительно охрененно важный. Согласно разработанной тарифной сетке (и занимаемой в будущем должности) каждому издателю было назначено жалование. Отрадно заметить, что никто за длинным рублем не погнался, и никаких некрасивых скандалов – традиционных спутников денежных отношений, – не возникло. Все без исключения выразили похвальную готовность поработать на перспективу и для начала удовлетвориться малым. Вернее будет сказать «небольшим», так как по сравнению с третьяковскими окладами это были все равно гигантские суммы.
Остальное время проходило в малопродуктивных дискуссиях «про вообще», и, повторюсь, в таких же бесполезных мечтаниях. Леоныч рассказывал нам про механизмы намыва бабла с помощью издательского дела, мы слушали его, раскрыв рот.
По его словам нашей главной целью будет отнюдь не воспитание молодежи в духе здорового образа жизни и физической культуры. Вернее, не только это. Настоящим приоритетом является получение высокого рейтинга в неких агенствах, через которые идет размещение модульной рекламы. Мол, от этого напрямую зависит как ее объем и качество, так и ее стоимость. А от этой стоимости уже пляшет и тираж, и зарплата, и все остальное. И он, наш Вождь знает сразу несколько быстрых и верных способов добиться для нашего журнала приличного рейтинга. На просьбы раскрыть тайну Золотого ключика Леоныч отвечал тактичным, но твердым отказом.
Между строк и заметки на полях. По прошествии нескольких лет я действительно вплотную столкнулся с темой размещения модульной рекламы в прессе. Все оказалось, конечно, не совсем так, как описывал Леоныч.
Много времени и сил было потрачено на обсуждение такого архиважного момента, как презентация . Леоныч настаивал на максимально роскошных торжествах. По его замыслу это было быть НЕЧТО, что-то абсолютно глобальное, одно из самых значимых культурных событий десятилетия. В сценарии фигурировали и живые слоны, и медведи на велосипедах, и фейерверки, и катание гостей на пароходах по Москве-реке, и военный оркестр, и показательные выступления экстремальных спортсменов, и Cristall ведрами, и черная икра лоханями, и тетки из лучших модельных агентств, а может быть, даже и из «Доллс».
Против «доллс» я, конечно, ничего не имел, но все же высказывал осторожные опасения по поводу подобных безумств. Не слишком ли? – спрашивал я в беспокойстве. Не накладно ли выйдет приглашать живых слонов-то? Они ж, поди, жрут… Да и пароходы – это, по-моему, явно лишнее. Вот медведи на великах – это круто задумано, в этом что-то есть. Медведей, наверное, можно будет как-то провести по теме маунтинбайка. Но и то я не уверен в целесообразности. Вдруг случатся осложнения с «Гринписом»? На хер оно нам надо…
Леонов в ответ только поднимал меня на смех и корил за местечковость мышления. Он авторитетно заявлял, что во-первых, от презентации во многом зависит успех всего предприятия, а во-вторых, экономить на имидже и представительских расходах – распоследнее лоховство! В конце нонцов, это не принято в кругах московского бомонда, истеблишмент нас просто не поймет.
Что же касается «Гринписа», то он, Леоныч вообще вертеть хотел этот «Гриппис» на чурлёнисе . Если хоть один «зеленый долбоеб» появится на горизонте, то специально нанятый взвод спецназа ГРУ порвет его на куски и съест, запивая лимонадом.
– Короче, только пароходы, и только слоны! – крепко стоял Леоныч на своем.
Больших трудов мне стоило убедить-таки коллектив устроить презентацию поскромнее, без всей этой дикой азиатчины. В конце концов был достигнут такой вот компромисс: решили снять на ночь «Метрополь», и выписать из Англии Prodigy. И девок, конечно! Самых наилучших! Дебатировался вопрос по поводу Red Hot Chili Peppers и Oasis, но на них я инвесторского бабла в последний момент пожалел.
– Ничего, вот встанем на ноги – подтянем «перцев» на годовщину! – пообещал я.
По части народного творчества достижения тоже были. Пусть скромные, но были. Мы с Леонычем на пару родили ни много ни мало, а обложку первого номера. Созерцание капель воды и ветвей сакуры оказалось ненапрасным – Главного редактора пробило-таки на аццкий креатив. Хотя того количества травы, которой он скурил в Инженерном вполне могло хватить и на нечто большее.
Как сейчас помню, когда Главный редактор, взволнованный и осененный прибежал ко мне, я подменял Гендоса-Горбуноса в подвале. На «ноль-седьмом» посту.
– Фил! – заорал он еще издали, распугав группу подростков.
– Что?! – отозвался я зычно.
Главред в три прыжка покрыл разделяющее нас расстояние, обнял меня так крепко, что аж ребра хрустнули, с легкостью подбросил в воздух, и наконец радостно гаркнул прямо в ухо:
– Я придумал первую обложку!
– Ну давай, – говорю, опасливо отодвигаясь, – порадуй старика.
Леоныч немного отдышался и начал радовать:
– Представь!..
– Представил! – с готовностью отозвался я.
Опыт общения с творцами и художниками всех мастей у меня к тому времени накопился немалый. Один Кулагин с его оригинальным песенным жанром чего стоил. Секрет прост. С творцом, впавшим в созидательную лихорадку, как и с сумасшедшим лучше не спорить. С творцом надо во всем соглашаться. Будет совсем хорошо, если еще найдутся душевные силы его похвалить. Хотя в большинстве случаев это очень непросто.
Но Леоныча было не так просто сбить с толку. Он сделал резкий отрицающий жест:
– Рано! Я еще ничего не сказал.
– Блин, давай дальше! – я изнывал от нетерпения, хотя и был немного уязвлен в своей профессиональной гордости: Главный художник-то – все-таки я.
Леоныч взъерошил мне волосы и замахал руками:
– Короче, представь. Синее-синее, безоблачное небо. Нет, пара облачков есть… Ну так, сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
На том и разошлись. По дороге в Основной корпус Сергей Львович спросил у меня:
– Ну и что ты про все это думаешь, Фил?
– Я думаю, ждет нас удача, – соврал я. – Если только притча про нашего Ефремова-Онасисса – правда.
Сергей Львович помолчал, а потом сказал:
– Вот тут ты прав. Это самое слабое место.
Следующие несколько недель пролетели незаметно. Каждый рабочий день теперь начинался одинаково. После утренней поверки и распределения постов, члены Редколлегии дружною толпой направлялись в Инженерный корпус и там дерзко мечтали о том, как мы, славные парни будем славно издавать наш славный журнал.
Олег Баранкин и Валерьян Кротов, которых не взяли в агитбригаду с невыразимой печалью смотрели нам вслед.
Из технических вопросов за все это время был решен только один, но действительно охрененно важный. Согласно разработанной тарифной сетке (и занимаемой в будущем должности) каждому издателю было назначено жалование. Отрадно заметить, что никто за длинным рублем не погнался, и никаких некрасивых скандалов – традиционных спутников денежных отношений, – не возникло. Все без исключения выразили похвальную готовность поработать на перспективу и для начала удовлетвориться малым. Вернее будет сказать «небольшим», так как по сравнению с третьяковскими окладами это были все равно гигантские суммы.
Остальное время проходило в малопродуктивных дискуссиях «про вообще», и, повторюсь, в таких же бесполезных мечтаниях. Леоныч рассказывал нам про механизмы намыва бабла с помощью издательского дела, мы слушали его, раскрыв рот.
По его словам нашей главной целью будет отнюдь не воспитание молодежи в духе здорового образа жизни и физической культуры. Вернее, не только это. Настоящим приоритетом является получение высокого рейтинга в неких агенствах, через которые идет размещение модульной рекламы. Мол, от этого напрямую зависит как ее объем и качество, так и ее стоимость. А от этой стоимости уже пляшет и тираж, и зарплата, и все остальное. И он, наш Вождь знает сразу несколько быстрых и верных способов добиться для нашего журнала приличного рейтинга. На просьбы раскрыть тайну Золотого ключика Леоныч отвечал тактичным, но твердым отказом.
Между строк и заметки на полях. По прошествии нескольких лет я действительно вплотную столкнулся с темой размещения модульной рекламы в прессе. Все оказалось, конечно, не совсем так, как описывал Леоныч.
Много времени и сил было потрачено на обсуждение такого архиважного момента, как презентация . Леоныч настаивал на максимально роскошных торжествах. По его замыслу это было быть НЕЧТО, что-то абсолютно глобальное, одно из самых значимых культурных событий десятилетия. В сценарии фигурировали и живые слоны, и медведи на велосипедах, и фейерверки, и катание гостей на пароходах по Москве-реке, и военный оркестр, и показательные выступления экстремальных спортсменов, и Cristall ведрами, и черная икра лоханями, и тетки из лучших модельных агентств, а может быть, даже и из «Доллс».
Против «доллс» я, конечно, ничего не имел, но все же высказывал осторожные опасения по поводу подобных безумств. Не слишком ли? – спрашивал я в беспокойстве. Не накладно ли выйдет приглашать живых слонов-то? Они ж, поди, жрут… Да и пароходы – это, по-моему, явно лишнее. Вот медведи на великах – это круто задумано, в этом что-то есть. Медведей, наверное, можно будет как-то провести по теме маунтинбайка. Но и то я не уверен в целесообразности. Вдруг случатся осложнения с «Гринписом»? На хер оно нам надо…
Леонов в ответ только поднимал меня на смех и корил за местечковость мышления. Он авторитетно заявлял, что во-первых, от презентации во многом зависит успех всего предприятия, а во-вторых, экономить на имидже и представительских расходах – распоследнее лоховство! В конце нонцов, это не принято в кругах московского бомонда, истеблишмент нас просто не поймет.
Что же касается «Гринписа», то он, Леоныч вообще вертеть хотел этот «Гриппис» на чурлёнисе . Если хоть один «зеленый долбоеб» появится на горизонте, то специально нанятый взвод спецназа ГРУ порвет его на куски и съест, запивая лимонадом.
– Короче, только пароходы, и только слоны! – крепко стоял Леоныч на своем.
Больших трудов мне стоило убедить-таки коллектив устроить презентацию поскромнее, без всей этой дикой азиатчины. В конце концов был достигнут такой вот компромисс: решили снять на ночь «Метрополь», и выписать из Англии Prodigy. И девок, конечно! Самых наилучших! Дебатировался вопрос по поводу Red Hot Chili Peppers и Oasis, но на них я инвесторского бабла в последний момент пожалел.
– Ничего, вот встанем на ноги – подтянем «перцев» на годовщину! – пообещал я.
По части народного творчества достижения тоже были. Пусть скромные, но были. Мы с Леонычем на пару родили ни много ни мало, а обложку первого номера. Созерцание капель воды и ветвей сакуры оказалось ненапрасным – Главного редактора пробило-таки на аццкий креатив. Хотя того количества травы, которой он скурил в Инженерном вполне могло хватить и на нечто большее.
Как сейчас помню, когда Главный редактор, взволнованный и осененный прибежал ко мне, я подменял Гендоса-Горбуноса в подвале. На «ноль-седьмом» посту.
– Фил! – заорал он еще издали, распугав группу подростков.
– Что?! – отозвался я зычно.
Главред в три прыжка покрыл разделяющее нас расстояние, обнял меня так крепко, что аж ребра хрустнули, с легкостью подбросил в воздух, и наконец радостно гаркнул прямо в ухо:
– Я придумал первую обложку!
– Ну давай, – говорю, опасливо отодвигаясь, – порадуй старика.
Леоныч немного отдышался и начал радовать:
– Представь!..
– Представил! – с готовностью отозвался я.
Опыт общения с творцами и художниками всех мастей у меня к тому времени накопился немалый. Один Кулагин с его оригинальным песенным жанром чего стоил. Секрет прост. С творцом, впавшим в созидательную лихорадку, как и с сумасшедшим лучше не спорить. С творцом надо во всем соглашаться. Будет совсем хорошо, если еще найдутся душевные силы его похвалить. Хотя в большинстве случаев это очень непросто.
Но Леоныча было не так просто сбить с толку. Он сделал резкий отрицающий жест:
– Рано! Я еще ничего не сказал.
– Блин, давай дальше! – я изнывал от нетерпения, хотя и был немного уязвлен в своей профессиональной гордости: Главный художник-то – все-таки я.
Леоныч взъерошил мне волосы и замахал руками:
– Короче, представь. Синее-синее, безоблачное небо. Нет, пара облачков есть… Ну так, сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104