Значит, подумали суки, в зоне остались одни придурки, а в таком случае зона скорее всего ничья, в том смысле, что в ней не правит ни одна уголовная масть.
- В зоне есть кто?! - изо всех сил проорал Россомаха. Безответно. Только один лишь начальник стерегущего их конвоя облаял его:
- Здесь такие же паразиты, как и вы! Так что не ори!
Наконец из вахты вышли начальник спецчасти с папками пухлых личных дел, кум, Режим и… Боксер в белом халате, как и подобает медику; он-то первым и обратился к прибывшим с вопросом, не давая времени даже рта открыть:
- Больные есть?
Такая забота удивила сук, и они, решив, что в каждом монастыре свои порядки, загалдели все сразу: выяснилось, все они очень больные, даже инвалиды есть, а некоторым необходимо срочно в больницу. Другие стали требовать, чтобы им пересмотрели категорию.
- Будет!.. - остановил лепила поток жалоб и обернулся к начальникам: - Как в зону войдут, сразу всех в санчасть, скажите коменданту. В баню потом.
И Боксер удалился через вахту в зону: он свое дело сделал. Такой аванс еще больше создал у сук благодушное настроение, даже самые осторожные - Полковник и Хрипатый - вздохнули облегченно. Полковник, по его словам, на войне бывал, но Полковником его прозвали из-за татуировки полковничьих погон. Силач - в 13-й зоне штангой занимался, вернее, не штангой, а куском рельса; долговязого Хрипатого с удлиненным лицом раньше звали лошадью, за хриплый голос приобрел теперешнюю кличку. «Полковника» Скит узнал бы: ему довелось слушать его хвастливые рассказы о военных приключениях.
Начальник спецчасти проверил всех по данным в «делах»: год рождения, статья, срок. И только «масть» прибывших его не интересовала, он ее знал. Покончив с этой процедурой, начальники удалились кто куда: начальник спецчасти - на вахту, приводить «дела» в надлежащий порядок, скоро их отправлять обратно в управление, поскольку уже сегодня к обеду «наблюдать» из прибывших некого станет. Идти с кумом и Режимом с вышки любоваться на всё ему было противно: он считал себя глубоко интеллигентным человеком. Кум и Режим отправились к одной из вышек, которая ближе к бане, санчасть отсюда тоже просматривалась.
Дежурный открыл ворота настежь, и надзиратель Плюшкин принялся считать входивших в зону сук: «Один… два… три… десять… двадцать… двадцать семь…» Но куда девался двадцать восьмой? Конвой орет там на кого-то. Плюшкин в недоумении. Дежурный по вахте, молодой розовощекий парень с сержантскими лычками на погонах, что-то кричит на Хрипатого:
- Не пойду! - орет Хрипатый. - В зону не войду! Будете силу применять - вены вскрою.
Сержант, наконец, закрывает ворота, а то и остальные суки того и гляди обратно выбегут. Остальные суки, встреченные комендантом, даже не поняли толком, что там случилось, а кто понял, тем не верилось:
- Что там?
- Хрипатый…
- Неужели сквозанул?
Комендант - сама доброта:
- Здорово, хлопцы! Давайте к санчасти. Велено к врачам… И зашагал. Суки гурьбой за ним. Но насторожились. Из окон бараков за ними следили злорадные взгляды сотен глаз воров и их амбалов.
- Чего там у вас стряслось? - начальник спецчасти, услышав шум и крики Хрипатого, расспрашивал сержанта, доложившего ему, что вот один гад не вошел-таки в зону. Начальник спецчасти поморщился и, махнув рукою, спросил фамилию. Он велел закрыть его в изолятор, сам пошел искать «дело» этого «гада», чтобы от остальных отделить.
4
Суки подошли к санчасти. Комендант сказал, чтобы ждали в палисаднике. Здесь из-под таявших сугробов выглядывали скамейки. Сам ушел, якобы проверить, в каком состоянии баня. А врачи, сейчас, мол, начнут прием (он так и сказал - врачи), вот-вот подойдут. Действительно, едва скрылся комендант, они и подошли… Хирурги…
На всех вышках народу добавилось: то ли часовых прибавили, то ли просто зрители, пришедшие, как в древнем Риме, смотреть бой гладиаторов. Надежно защищенные, они могли сейчас воочию видеть, как происходит самоуничтожение уголовного мира.
От вида подходившей толпы, вооруженной ломами, лопатами, ножами, сукам стало, надо полагать, жарко. Они застыли. Затем сплотились вокруг «Полковника», ставшего теперь центровой фигурой. Суки имели достаточно известные клички и славу - как и у воров, славу, оцениваемую по-разному. Суки поняли: сейчас их будут убивать. И догадались: на этот раз именно им уготована роль покойников.
Они ринулись в санчасть, но столкнулись с запертой дверью этого обычно милосердного заведения.
- Вышибать! - проорал Полковник, и несколько тяжелых тел с треском выбили дверь. Суки торопливо втискивались в приемную, торопливо извлекали из подушек ножи, отчего и воздержались воры от атаки в лоб: у сук - ножи!.. Неожиданность. А еще не был доведен до нужного подъема их собственный боевой ажиотаж.
Внутренние двери санчасти тоже оказались заперты, суки их разбили. Они крушили и ломали скамьи, столы, чтобы использовать в качестве оружия; кровати, тумбочки, шкафы натаскали к входной двери, забаррикадировали ее, и как же хорошо, что на окнах решетки! Но их снаружи стали уже выламывать ломами, воры уже входили в раж, в этом им помогали Петро Ханадей, Самурай и другие старые воры, поднимавшие молчаливыми ценными указаниями их боевой дух, подначивая главным образом амбалов, которые и старались отличиться больше самих воров. Единственно Мор не присутствовал.
Зрители на вышках обиженно ворчали: они-то полагали, что гладиаторские игры совершатся на виду перед санчастью, а теперь, поскольку суки забаррикадировались изнутри, главное от их глаз будет скрыто…
Санчасть окружили со всех сторон: Бастилия! Воровское войско подходило к санчасти с двух сторон - и от бараков, и со стороны пищеблока, чтобы таким маневром отрезать сук от запретной зоны, простреливаемой с вышек, а то они станут прыгать в «запретку», - там преследовать уже невозможно.
Всё нарастал яростный рев, злобные звериные голоса выкрикивали в адрес осажденных непереводимые эпитеты, изнутри в ответ раздавались такие же: это уже был не воровской лай - вой.
5
Из секции 37-й «королевской» все ушли. Остался один Враль. Он знал, что у санчасти сейчас зарежут сук. Он знал, что это явление в тайге, в зонах, везде распространено, что имя этому «резня». Враль решил идти в КВЧ. Он был уверен, что Скиталец там. Скит как раз хотел забраться на чердак, оттуда санчасть была не видна, но как-то ориентироваться в происходящем можно было - отчетливо доносились рев, вой, рычание. Они залезли на чердак вместе. Метель прекратилась. Даже солнце выглянуло. Мимо открытого чердачного люка пропорхнули воробьи. Враль и Скиталец встали у люка чердака, прислушивались, молчали.
- Война, - сказал Враль, - натуральная война.
- Нет, - ответил Скит, - на войне хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68