К тому же для несогласия требовались конкретные причины. С другой стороны, он решил пристально следить за ходом расследования, чтобы, представляя секретариат президента, первым указать на допущенные упущения, если таковые будут иметь место.
Он как раз думал о том, как получать информацию о действиях Лебеля, когда позвонил Сангинетти. Он сообщил, что министр принял решение ежедневно, в десять вечера, проводить совещание, на котором Лебель будет докладывать обо всем, что удалось сделать за день. Новость обрадовала Сен-Клера. Стоявшая перед ним проблема разрешилась сама собой. За день он мог подготовить важные вопросы, имеющие прямое отношение к расследованию, и, задав их, по крайней мере показать остальным, что секретариат президента не забывает о серьезности ситуации и ищет скорейший выход из создавшегося положения.
Лично он считал, что шансы убийцы, если таковой и существует на самом деле, невелики. Президента окружал мощнейший заслон, о чем он знал не понаслышке, так как часть его работы в секретариате состояла в организации публичных выступлений президента и определении маршрутов следования туда и обратно. Он не верил, что какой-то иностранец сможет преодолеть окружающие президента оборонительные редуты.
Он открыл входную дверь квартиры и услышал голос своей новой любовницы, донесшийся из спальни. — Это ты, дорогой?
— Да, малышка. Разумеется, это я. Тебе одиноко?
Она выбежала из спальни в отделанной кружевами прозрачной черной ночной рубашке, не доходящей до колен. На фоне дверного проема в рассеянном свете лампы на столике у кровати четко вырисовывались контуры ее фигуры. Как обычно, при взгляде на новую любовницу Рауля Сен-Клера охватило чувство глубокой удовлетворенности. Еще бы, такая женщина принадлежит ему и так крепко его любит.
Она бросилась ему на грудь, поцеловала в губы. Сен-Клер также попытался обнять ее, не выпуская из рук брифкейса и вечерней газеты.
— Иди ложись, — улыбнулся он, едва Жаклин оторвалась от него. — Сейчас я приду к тебе, — и легонько шлепнул ее по попке.
Женщина вернулась в спальню, бросилась на кровать, разметав ноги, заложив руки за голову, выпятив грудь.
Сен-Клер, войдя следом, с удовольствием оглядел ее. Она сладострастно улыбнулась в ответ.
За полмесяца их сожительства Жаклин поняла, что ее партнера можно возбудить только откровенной вульгарностью и похотливостью. Она ненавидела Сен-Клера ничуть не меньше, чем в день их первой встречи, но успела узнать, что недостаток потенции он восполнял красноречием, особенно рассуждениями о важности той роли, которую он играет в делах Елисейского дворца. — Скорей, — прошептала она. — Я тебя хочу.
Сен-Клер радостно улыбнулся, снял туфли, поставил их у вешалки. Повесил пиджак, выложил содержимое карманов на туалетный столик, брюки. Его длинные тощие ноги торчали из-под подола рубашки, словно белые вязальные спицы.
— Что тебя так задержало? — спросила Жаклин. — Я ждала целую вечность.
Сен-Клер важно покачал головой.
— Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать.
— У, какой ты злой, — она повернулась на бок, лицом от него.
Развязывая узел галстука, он не отрывал глаз от каштановых волос, рассыпавшихся по плечам, полных бедер, которые уже не скрывала задравшаяся ночная рубашка. За пять минут он умылся, принял душ, надел шелковую, с монограммой, пижаму.
Вытянулся на кровати рядом с любовницей, его рука легла на талию, поднялась на бедро, соскользнула к теплой ягодице.
— В чем дело, а?
— Ни в чем.
— Я думал, ты ждала меня.
— Ты ничего не объясняешь. Я не могу позвонить тебе на работу. Я сижу здесь час за часом и волнуюсь, не случилось ли чего с тобой. Ты никогда не приходил так поздно, не предупредив меня заранее.
Жаклин перекатилась на спину и посмотрела на него. Приподнявшись на локте, он сунул руку под ночную рубашку начал гладить одну из ее грудей.
— Послушай, дорогая, я был занят. У нас там в некотором роде кризис, поэтому пришлось кое-что уладить, прежде чем я смог уйти. Я бы позвонил, но в кабинете всегда полно людей. Некоторые знают, что моя жена уехала отдыхать. Им покажется странным, что я звоню домой через коммутатор.
— Едва ли могло произойти что-то столь значительное, чтобы ты не предупредил меня о своей задержке, дорогой. Я волновалась всю ночь.
— Ну, теперь волноваться не о чем.
Она засмеялась, подняла руку, привлекла его к себе. Дыхание полковника участилось, он начал целовать Жаклин, его рука переходила от одного соска к другому.
— Похоже, ОАС все еще охотится за президентом. Сегодня раскрыт новый заговор. Им и пришлось заниматься. Поэтому я задержался.
Жаклин приподняла голову:
— Не говори глупостей, дорогой, с ними давно покончено.
— Как бы не так. Теперь они наняли иностранца, профессионального убийцу, чтобы он застрелил президента. А-а-а, не кусайся.
Полчаса спустя Рауль Сен-Клер де Вийобон крепко спал, лежа на боку и чуть похрапывая. Рядом с ним его любовница вглядывалась в темный потолок, чуть подсвеченный там, где уличные огни прорывались сквозь щелку между портьерами.
Она все еще не могла прийти в себя от услышанного. Жаклин, естественно, понятия не имела о существовании нового плана покушения на де Голля, но могла оценить важность признания Ковальски.
Жаклин подождала до двух часов ночи, перелезла через полковника, радуясь, что он не из тех, кто любит спать, обняв любовницу. Сен-Клер все так же ровно похрапывал.
Выйдя из спальни, она плотно закрыла дверь, пересекла гостиную, прошла в холл, закрыла и вторую дверь. С телефона в холле набрала номер. Несколько минут спустя ей ответил сонный голос. Говорила она две минуты, получила ответ, что на другом конце провода ее поняли, и положила трубку. Минуту спустя она уже лежала в постели, пытаясь заснуть.
* * *
В ту же ночь звонки из Парижа разбудили или оторвали от дел начальников отделов убийств пяти европейских стран, Америки и Южной Африки. В Западной Европе, как и в Париже, была глубокая ночь. В Вашингтон Карой дозвонился в девять вечера по местному времени, и начальник отдела Дэместик Интеллидженс обедал дома с друзьями. Карону удалось связаться с ним после третьей попытки, и по ходу разговора в трубке слышался смех гостей и звон бокалов. Американец с пониманием отнесся к просьбе Карона и согласился подъехать в пункт связи в ФБР в десять минут второго по местному времени, чтобы поговорить с комиссаром Лебелем, который будет звонить ему из Интерпола в десять минут восьмого по парижскому времени.
Начальники соответствующих отделов Бельгии, Италии, Западной Германии и Голландии, будучи добропорядочными семьянинами, крепко спали. Звонки вытаскивали их из постелей, и после нескольких минут объяснений с Кароном каждый из них согласился прийти в пункт связи в точно оговоренное время, чтобы переговорить с комиссаром Лебелем по вопросу первостепенной важности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Он как раз думал о том, как получать информацию о действиях Лебеля, когда позвонил Сангинетти. Он сообщил, что министр принял решение ежедневно, в десять вечера, проводить совещание, на котором Лебель будет докладывать обо всем, что удалось сделать за день. Новость обрадовала Сен-Клера. Стоявшая перед ним проблема разрешилась сама собой. За день он мог подготовить важные вопросы, имеющие прямое отношение к расследованию, и, задав их, по крайней мере показать остальным, что секретариат президента не забывает о серьезности ситуации и ищет скорейший выход из создавшегося положения.
Лично он считал, что шансы убийцы, если таковой и существует на самом деле, невелики. Президента окружал мощнейший заслон, о чем он знал не понаслышке, так как часть его работы в секретариате состояла в организации публичных выступлений президента и определении маршрутов следования туда и обратно. Он не верил, что какой-то иностранец сможет преодолеть окружающие президента оборонительные редуты.
Он открыл входную дверь квартиры и услышал голос своей новой любовницы, донесшийся из спальни. — Это ты, дорогой?
— Да, малышка. Разумеется, это я. Тебе одиноко?
Она выбежала из спальни в отделанной кружевами прозрачной черной ночной рубашке, не доходящей до колен. На фоне дверного проема в рассеянном свете лампы на столике у кровати четко вырисовывались контуры ее фигуры. Как обычно, при взгляде на новую любовницу Рауля Сен-Клера охватило чувство глубокой удовлетворенности. Еще бы, такая женщина принадлежит ему и так крепко его любит.
Она бросилась ему на грудь, поцеловала в губы. Сен-Клер также попытался обнять ее, не выпуская из рук брифкейса и вечерней газеты.
— Иди ложись, — улыбнулся он, едва Жаклин оторвалась от него. — Сейчас я приду к тебе, — и легонько шлепнул ее по попке.
Женщина вернулась в спальню, бросилась на кровать, разметав ноги, заложив руки за голову, выпятив грудь.
Сен-Клер, войдя следом, с удовольствием оглядел ее. Она сладострастно улыбнулась в ответ.
За полмесяца их сожительства Жаклин поняла, что ее партнера можно возбудить только откровенной вульгарностью и похотливостью. Она ненавидела Сен-Клера ничуть не меньше, чем в день их первой встречи, но успела узнать, что недостаток потенции он восполнял красноречием, особенно рассуждениями о важности той роли, которую он играет в делах Елисейского дворца. — Скорей, — прошептала она. — Я тебя хочу.
Сен-Клер радостно улыбнулся, снял туфли, поставил их у вешалки. Повесил пиджак, выложил содержимое карманов на туалетный столик, брюки. Его длинные тощие ноги торчали из-под подола рубашки, словно белые вязальные спицы.
— Что тебя так задержало? — спросила Жаклин. — Я ждала целую вечность.
Сен-Клер важно покачал головой.
— Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать.
— У, какой ты злой, — она повернулась на бок, лицом от него.
Развязывая узел галстука, он не отрывал глаз от каштановых волос, рассыпавшихся по плечам, полных бедер, которые уже не скрывала задравшаяся ночная рубашка. За пять минут он умылся, принял душ, надел шелковую, с монограммой, пижаму.
Вытянулся на кровати рядом с любовницей, его рука легла на талию, поднялась на бедро, соскользнула к теплой ягодице.
— В чем дело, а?
— Ни в чем.
— Я думал, ты ждала меня.
— Ты ничего не объясняешь. Я не могу позвонить тебе на работу. Я сижу здесь час за часом и волнуюсь, не случилось ли чего с тобой. Ты никогда не приходил так поздно, не предупредив меня заранее.
Жаклин перекатилась на спину и посмотрела на него. Приподнявшись на локте, он сунул руку под ночную рубашку начал гладить одну из ее грудей.
— Послушай, дорогая, я был занят. У нас там в некотором роде кризис, поэтому пришлось кое-что уладить, прежде чем я смог уйти. Я бы позвонил, но в кабинете всегда полно людей. Некоторые знают, что моя жена уехала отдыхать. Им покажется странным, что я звоню домой через коммутатор.
— Едва ли могло произойти что-то столь значительное, чтобы ты не предупредил меня о своей задержке, дорогой. Я волновалась всю ночь.
— Ну, теперь волноваться не о чем.
Она засмеялась, подняла руку, привлекла его к себе. Дыхание полковника участилось, он начал целовать Жаклин, его рука переходила от одного соска к другому.
— Похоже, ОАС все еще охотится за президентом. Сегодня раскрыт новый заговор. Им и пришлось заниматься. Поэтому я задержался.
Жаклин приподняла голову:
— Не говори глупостей, дорогой, с ними давно покончено.
— Как бы не так. Теперь они наняли иностранца, профессионального убийцу, чтобы он застрелил президента. А-а-а, не кусайся.
Полчаса спустя Рауль Сен-Клер де Вийобон крепко спал, лежа на боку и чуть похрапывая. Рядом с ним его любовница вглядывалась в темный потолок, чуть подсвеченный там, где уличные огни прорывались сквозь щелку между портьерами.
Она все еще не могла прийти в себя от услышанного. Жаклин, естественно, понятия не имела о существовании нового плана покушения на де Голля, но могла оценить важность признания Ковальски.
Жаклин подождала до двух часов ночи, перелезла через полковника, радуясь, что он не из тех, кто любит спать, обняв любовницу. Сен-Клер все так же ровно похрапывал.
Выйдя из спальни, она плотно закрыла дверь, пересекла гостиную, прошла в холл, закрыла и вторую дверь. С телефона в холле набрала номер. Несколько минут спустя ей ответил сонный голос. Говорила она две минуты, получила ответ, что на другом конце провода ее поняли, и положила трубку. Минуту спустя она уже лежала в постели, пытаясь заснуть.
* * *
В ту же ночь звонки из Парижа разбудили или оторвали от дел начальников отделов убийств пяти европейских стран, Америки и Южной Африки. В Западной Европе, как и в Париже, была глубокая ночь. В Вашингтон Карой дозвонился в девять вечера по местному времени, и начальник отдела Дэместик Интеллидженс обедал дома с друзьями. Карону удалось связаться с ним после третьей попытки, и по ходу разговора в трубке слышался смех гостей и звон бокалов. Американец с пониманием отнесся к просьбе Карона и согласился подъехать в пункт связи в ФБР в десять минут второго по местному времени, чтобы поговорить с комиссаром Лебелем, который будет звонить ему из Интерпола в десять минут восьмого по парижскому времени.
Начальники соответствующих отделов Бельгии, Италии, Западной Германии и Голландии, будучи добропорядочными семьянинами, крепко спали. Звонки вытаскивали их из постелей, и после нескольких минут объяснений с Кароном каждый из них согласился прийти в пункт связи в точно оговоренное время, чтобы переговорить с комиссаром Лебелем по вопросу первостепенной важности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96