! - не удержалась от возмущенных восклицаний Элла Борисовна. - Такое легкомыслие! Про меня чего только не болтают, но никто и никогда не упрекал Хрусталеву в том, что она выполняла или выполняет политическую заказуху!..
- Политическая заказуха обычно оплачивается, - хмуро пробурчала Ида.
Она больше не наливала себе виски. Садчикова поняла, что главная редакторша не поможет ей. Напрасно она, Ида, примчалась сюда.
- Ладно, - тяжело поднялась со стула утомленная долгим разговором молодая женщина, - я пойду.
Закрыв за нежданной гостьей дверь, Элла Борисовна вздохнула. Ну нет у нее сейчас свободных денег! Нет! Или придется распрощаться с косметической фирмой. При том что это - дело верное. А финансировать Идину дурость… Нет уж, увольте!
В своих действиях Хрусталева руководствовалась инстинктом и житейским опытом. В бизнесе, считала она, нет друзей, есть партнеры - выгодные, сомнительные и, как говорится, "пятьдесят на пятьдесят"… Подставлять плечо приятельнице не имело никакого смысла.
- Бес-пер-спек-тив-но! - вслух по слогам произнесла Хрусталева.
Садчикова, владевшая роскошным торговым домом, была Элле Борисовне нужна. Утопающая в долгах Ида уже не представляла для нее никакого интереса… Почему она, Элла Борисовна Хрусталева, всегда думает и просчитывает ситуацию, прежде чем ввязаться в заманчивую авантюру?
Вот недавно ей предложили участвовать в выпуске молодежных маечек - с красочной надписью: "Ничего, что нету талии, зато большие гениталии". Редакторша отказалась… Позорить доброе имя своего журнала? Да от нее читательницы отвернутся!
Элла стояла у окна и наблюдала, как Садчикова усаживается в светлую иномарку. "Красивая все-таки баба, хоть и безответственная. Почему жизнь ее ничему не научила? - Что-то похожее на сожаление шевельнулось в груди Хрусталевой. - Ну нет! - Она оторвала взгляд от окна и даже с возмущением топнула на себя ногой. - Не мое дело благотворительностью заниматься, мне бесплатно никто ничего не делает!.. А вот интересно, - задумалась Элла, - что способно меня саму выбить из седла?"
Иномарка с расстроенной Садчиковой отъехала от дома.
В ближайшее время придется ей, по-видимому, продать машину и расстаться с кобелем шофером. Не по средствам станет содержать красавца. Ничего, обойдется! Вот тогда можно будет привлечь Иду к работе в своем журнале. Куда ей деваться - согласится! В отделе рекламы для нее местечко найдется… Хрусталева, вспомнив роскошные формы приятельницы, облизала сразу пересохшие губы. Выходит, богатое наследство Михаила Садчикова, о котором столько говорилось, оказалось на деле мифом, "приваловскими миллионами". Забавно!
Элла Борисовна, снова уселась в рабочее кресло и принялась листать подготовленные к публикации статьи. Неприятный разговор с Идой выбил ее из колеи, но, как деловой человек, надолго предаваться эмоциям она не могла: некоторые материалы обязательно требовалось просмотреть сегодня.
Снова зазвонил телефон… Садчикова, что ли, вернулась?
Но это была не Ида. Звонила Нина Ивановна Пономарева:
- Эллочка, у нас чепэ. Помнишь нашу замечательную коллекцию трикотажа?
- Конечно, - отозвалась редакторша.
- Трикотажница Галина Панина подала на меня в суд. Утверждает, что коллекция принадлежит ей.
- Откуда ты об этом узнала?
- Есть верные люди. Секретарша суда позвонила. Приезжай, надо поговорить.
Элла Борисовна в задумчивости стояла в коридоре: "Что за денек сегодня?! У всех неприятности, всем помоги… Самой бы кто помог! И лучше всего - деньгами".
Глава 16
Когда Роман Баскаков решил наконец проблему с девчонкой Линя, Томаз впал в глубокую депрессию.
Стоило Гелашвили закрыть глаза, как он видел виллу в Никульском. С тоской вспоминал Томаз то время: жил - не тужил, пока не нагрянули эти…
Мясорубка в Никульском, когда он словил пулю, снилась парню почти каждую ночь. Томаз орал во сне от страха и вскакивал с постели. Ему все казалось, что кто-то целится прямо в него, он слышал свист пуль…
- Летают, как воробьи по помойкам, - бормотал он, корчась от страха.
После того как убрали Богданову, на которую указал бандитам именно он, Гелашвили, его отпустили на все четыре стороны.
- Пикнешь слово - прибью! - пообещал напоследок главный телохранитель Баскакова - Назаров.
Томаз не сомневался, что тот сдержит свое слово.
Бандиты укатили, а он остался - без денег и без крыши над головой в чужом городе. Куда податься? Забытый всеми грузин мерз на скамейке в парке и тосковал. Выход нашелся неожиданно…
"Поеду-ка я в больницу: может, Галочка там сегодня дежурит?" Мысль-то была хорошая, но денег не хватало даже на то, чтобы заплатить за проезд в автобусе… Пока Гелашвили жил у Линя, деньги ему не требовались.
Томаз кое-как добрался до больницы, и ему повезло: в тот вечер Галочка действительно дежурила.
- Господи! - Она всплеснула руками, когда увидела трясущегося от холода Гелашвили.
…Он жил у Галочки уже третью неделю. Одинокая, не избалованная мужским вниманием медсестра приютила его у себя. Она влюбилась в этого ласкового парня. Когда возникла проблема наркотиков, Галина, конечно, испугалась, понимая, что добром это все не кончится, но Томаза не прогнала. Тридцатипятилетняя женщина до встречи с молодым грузином никому не была нужна - почему же сейчас она должна отказываться от своего счастья? Надо помочь ему вылечиться, стать человеком. А пока… И все-таки каждый раз, когда Галина приносила из больницы лекарства, содержащие наркотики, она мучилась угрызениями совести и по-настоящему страдала.
Томаз Гелашвили следил за прессой. Из газет он узнал, что в смерти Николая Линькова обвинили его любовницу, Наталью Богданову. А убийство самой манекенщицы списали как самоубийство…
- И хорошо, - шептал Томаз вслух бессонными ночами, когда Галина находилась на дежурстве. - Какая теперь разница?
Однажды, выйдя из дома, чтобы купить сигарет, он увидел в витрине газетного киоска последний номер журнала "Магия моды" - и обалдел. Прямо на него смотрела убитая Наталья… С тех пор Гелашвили потерял покой. Мертвая Богданова снилась ему каждую ночь. Когда Галина оставалась дома, было легче. Будучи же один, он с трудом дожидался рассвета. Галина, замечая, в каком подавленном состоянии пребывает Томаз, плакала от жалости к нему.
- Тебе надо обязательно показаться врачу! - твердила медсестра.
Но он и слышать об этом не хотел: боялся, что врач узнает правду обо всем. Томаз вообще плохо контролировал свои действия - опасался всего и жил как загнанная в угол крыса.
- Никому теперь не поможешь… - по ночам в неглубоком забытьи шептал он.
Однажды это услышала Галина.
- Томазик, миленький! - зарыдала она. - За кого ты все переживаешь? Тебе себя спасать надо, слышишь, себя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
- Политическая заказуха обычно оплачивается, - хмуро пробурчала Ида.
Она больше не наливала себе виски. Садчикова поняла, что главная редакторша не поможет ей. Напрасно она, Ида, примчалась сюда.
- Ладно, - тяжело поднялась со стула утомленная долгим разговором молодая женщина, - я пойду.
Закрыв за нежданной гостьей дверь, Элла Борисовна вздохнула. Ну нет у нее сейчас свободных денег! Нет! Или придется распрощаться с косметической фирмой. При том что это - дело верное. А финансировать Идину дурость… Нет уж, увольте!
В своих действиях Хрусталева руководствовалась инстинктом и житейским опытом. В бизнесе, считала она, нет друзей, есть партнеры - выгодные, сомнительные и, как говорится, "пятьдесят на пятьдесят"… Подставлять плечо приятельнице не имело никакого смысла.
- Бес-пер-спек-тив-но! - вслух по слогам произнесла Хрусталева.
Садчикова, владевшая роскошным торговым домом, была Элле Борисовне нужна. Утопающая в долгах Ида уже не представляла для нее никакого интереса… Почему она, Элла Борисовна Хрусталева, всегда думает и просчитывает ситуацию, прежде чем ввязаться в заманчивую авантюру?
Вот недавно ей предложили участвовать в выпуске молодежных маечек - с красочной надписью: "Ничего, что нету талии, зато большие гениталии". Редакторша отказалась… Позорить доброе имя своего журнала? Да от нее читательницы отвернутся!
Элла стояла у окна и наблюдала, как Садчикова усаживается в светлую иномарку. "Красивая все-таки баба, хоть и безответственная. Почему жизнь ее ничему не научила? - Что-то похожее на сожаление шевельнулось в груди Хрусталевой. - Ну нет! - Она оторвала взгляд от окна и даже с возмущением топнула на себя ногой. - Не мое дело благотворительностью заниматься, мне бесплатно никто ничего не делает!.. А вот интересно, - задумалась Элла, - что способно меня саму выбить из седла?"
Иномарка с расстроенной Садчиковой отъехала от дома.
В ближайшее время придется ей, по-видимому, продать машину и расстаться с кобелем шофером. Не по средствам станет содержать красавца. Ничего, обойдется! Вот тогда можно будет привлечь Иду к работе в своем журнале. Куда ей деваться - согласится! В отделе рекламы для нее местечко найдется… Хрусталева, вспомнив роскошные формы приятельницы, облизала сразу пересохшие губы. Выходит, богатое наследство Михаила Садчикова, о котором столько говорилось, оказалось на деле мифом, "приваловскими миллионами". Забавно!
Элла Борисовна, снова уселась в рабочее кресло и принялась листать подготовленные к публикации статьи. Неприятный разговор с Идой выбил ее из колеи, но, как деловой человек, надолго предаваться эмоциям она не могла: некоторые материалы обязательно требовалось просмотреть сегодня.
Снова зазвонил телефон… Садчикова, что ли, вернулась?
Но это была не Ида. Звонила Нина Ивановна Пономарева:
- Эллочка, у нас чепэ. Помнишь нашу замечательную коллекцию трикотажа?
- Конечно, - отозвалась редакторша.
- Трикотажница Галина Панина подала на меня в суд. Утверждает, что коллекция принадлежит ей.
- Откуда ты об этом узнала?
- Есть верные люди. Секретарша суда позвонила. Приезжай, надо поговорить.
Элла Борисовна в задумчивости стояла в коридоре: "Что за денек сегодня?! У всех неприятности, всем помоги… Самой бы кто помог! И лучше всего - деньгами".
Глава 16
Когда Роман Баскаков решил наконец проблему с девчонкой Линя, Томаз впал в глубокую депрессию.
Стоило Гелашвили закрыть глаза, как он видел виллу в Никульском. С тоской вспоминал Томаз то время: жил - не тужил, пока не нагрянули эти…
Мясорубка в Никульском, когда он словил пулю, снилась парню почти каждую ночь. Томаз орал во сне от страха и вскакивал с постели. Ему все казалось, что кто-то целится прямо в него, он слышал свист пуль…
- Летают, как воробьи по помойкам, - бормотал он, корчась от страха.
После того как убрали Богданову, на которую указал бандитам именно он, Гелашвили, его отпустили на все четыре стороны.
- Пикнешь слово - прибью! - пообещал напоследок главный телохранитель Баскакова - Назаров.
Томаз не сомневался, что тот сдержит свое слово.
Бандиты укатили, а он остался - без денег и без крыши над головой в чужом городе. Куда податься? Забытый всеми грузин мерз на скамейке в парке и тосковал. Выход нашелся неожиданно…
"Поеду-ка я в больницу: может, Галочка там сегодня дежурит?" Мысль-то была хорошая, но денег не хватало даже на то, чтобы заплатить за проезд в автобусе… Пока Гелашвили жил у Линя, деньги ему не требовались.
Томаз кое-как добрался до больницы, и ему повезло: в тот вечер Галочка действительно дежурила.
- Господи! - Она всплеснула руками, когда увидела трясущегося от холода Гелашвили.
…Он жил у Галочки уже третью неделю. Одинокая, не избалованная мужским вниманием медсестра приютила его у себя. Она влюбилась в этого ласкового парня. Когда возникла проблема наркотиков, Галина, конечно, испугалась, понимая, что добром это все не кончится, но Томаза не прогнала. Тридцатипятилетняя женщина до встречи с молодым грузином никому не была нужна - почему же сейчас она должна отказываться от своего счастья? Надо помочь ему вылечиться, стать человеком. А пока… И все-таки каждый раз, когда Галина приносила из больницы лекарства, содержащие наркотики, она мучилась угрызениями совести и по-настоящему страдала.
Томаз Гелашвили следил за прессой. Из газет он узнал, что в смерти Николая Линькова обвинили его любовницу, Наталью Богданову. А убийство самой манекенщицы списали как самоубийство…
- И хорошо, - шептал Томаз вслух бессонными ночами, когда Галина находилась на дежурстве. - Какая теперь разница?
Однажды, выйдя из дома, чтобы купить сигарет, он увидел в витрине газетного киоска последний номер журнала "Магия моды" - и обалдел. Прямо на него смотрела убитая Наталья… С тех пор Гелашвили потерял покой. Мертвая Богданова снилась ему каждую ночь. Когда Галина оставалась дома, было легче. Будучи же один, он с трудом дожидался рассвета. Галина, замечая, в каком подавленном состоянии пребывает Томаз, плакала от жалости к нему.
- Тебе надо обязательно показаться врачу! - твердила медсестра.
Но он и слышать об этом не хотел: боялся, что врач узнает правду обо всем. Томаз вообще плохо контролировал свои действия - опасался всего и жил как загнанная в угол крыса.
- Никому теперь не поможешь… - по ночам в неглубоком забытьи шептал он.
Однажды это услышала Галина.
- Томазик, миленький! - зарыдала она. - За кого ты все переживаешь? Тебе себя спасать надо, слышишь, себя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79